Читать интересную книгу Не женское дело. Земля неведомая. Своя гавань. Лев и ягуар - Елена Горелик

Женщина в мужской одежде военного покроя, фасона конца семнадцатого столетия. В высоких сапогах. Памятник, как было написано в электронном туристическом путеводителе, который Серменьо закачал в свой коммуникатор еще в гостинице, поставили в тридцатых годах восемнадцатого века. Скульптор изобразил ее не в той надменной позе, в какой было принято увековечивать королей, а словно вот только что она зашла к нему в мастерскую и завела разговор. В одной руке бронзовая дама держала какую-то книгу, другой небрежно откинула назад тяжелый эфес абордажной сабли. Лицо ее показалось Диего неприятным. Возможно, из-за тонковатых губ, на которых угадывалась недобрая усмешка. Возможно, из-за слишком уж холодного взгляда, который вообще не красит ни одну женщину. Во всяком случае, ему куда больше понравился ее портрет на столивровой купюре, скопированный с голландской гравюры семнадцатого века. Там Алина Эшби и выглядела помоложе, и во взгляде читалось больше оптимизма.

«Стоп, — подумал Диего. — Я не могу так поверхностно судить о женщине, жившей триста лет назад, фактически ничего о ней не зная. Нужно как можно скорее заняться изучением архивов».

3

Для посещения туристов была открыта небольшая часть Алькасар де Колон, и Серменьо весь день двенадцатого октября посвятил изучению общедоступных данных. Картины, библиотека, предметы быта хозяев этого дворца — всех, от Диего Колона до генерала Виктуара Жирардена, построившего новый правительственный комплекс в 1899 году. «Крохи, — думал Серменьо. — Верхушка айсберга. Здесь я не найду ничего, что может дать мне ключ к отгадке».

Директор музея, пожилой француз по имени Бенуа, принял его приветливо. Серменьо приехал в Сен-Доменг с рекомендациями своих коллег из музея Прадо, но директору оказалось достаточно взглянуть на гостя.

— Какие рекомендации! — запальчиво воскликнул он. — О чем вы, месье? Ваш фильм наделал шума в нашем осином гнезде, именуемом Ученым советом — своими выводами вы осмелились задеть за живое всех исследователей древних камней!

— Мои выводы не более, чем одна из гипотез, имеющих право на существование, — сдержанно улыбнулся Диего. — Вы позволите ознакомиться с архивами?

— Какой период?

— С тысяча шестьсот семидесятого по тысяча семьсот семидесятый. Это для начала.

— О, чутье вас не подвело, — старик Бенуа лукаво прищурился, отчего его сморщенное лицо сделалось похожим на печеное яблоко. — Поверьте, это самое интересное столетие в истории нашего райского островка… Пройдемте.

Серменьо на миг представил себе стеллажи до потолка, набитые древними фолиантами, пахнущие старой бумагой, пылью и мышами. И тут же улыбнулся своей мысли. Подлинники во многих архивах мира давно хранились в специальных помещениях с особым микроклиматом, а их сканы были записаны на лазерных и кристаллических носителях. В зависимости от степени секретности их можно было либо найти в мировой сети, либо купить сертифицированную копию, либо получить доступ через связь с правительством. Серменьо на всякий случай запасся разрешением, но оно не понадобилось. Все документы, хранившиеся на терминале Алькасар де Колон, были рассекречены. За давностью лет.

— Я бы предложил вам сделать копию и просмотреть документы в более удобной обстановке, у себя дома, но там слишком большой объем, — сказал Бенуа, включая архивный терминал. — А кроме того, невозможно понять историю Сен-Доменга, находясь в тысячах километров от него. Нужно дышать этим воздухом, видеть это солнце, слышать наше море. Здесь, как в ваших древних камнях, записан каждый миг истории… Впрочем, я позволил себе излишний романтизм, — рассмеялся директор. — Но вы, как палеоисторик, должны меня понимать. Иной раз камни бывают красноречивее любых документов.

— Здесь мне нечего возразить — вы совершенно правы, месье, — с уважением произнес Диего. — Камни о людях иногда могут сказать больше, чем люди о камнях.

— Я помню, это ваше излюбленное выражение. Вы даже вынесли его в предисловие вашей книги… Итак, вот ваш терминал, он подключен к главному банку данных музея и к мировой сети. Сидите здесь сколько хотите. Напротив, через площадь, есть недорогие закусочные. Если задержитесь, ночной сторож вас выпустит, я его предупрежу. Если вам понадобится моя консультация, вот мой номер. Всегда буду рад вам помочь.

— Спасибо… Скажите, месье, — вдруг добавил Серменьо, остановив директора своим возгласом буквально в дверях, — вы случайно не потомок генерала Фернана Бенуа, разбившего знаменитого англичанина Нельсона у Трафальгара?

— Увы, нет, — улыбнулся старик. — Мне часто задают этот вопрос. Но я всего лишь однофамилец.

— Простите меня, месье.

— Поверьте, мне даже лестно, что меня считают родственником столь знаменитой персоны. Он умер бездетным. Где-то на западе Сен-Доменга живут потомки его брата, но я не из их числа… Удачи вам в поисках, месье!

Первым делом Серменьо поднял данные, которые и заинтересовали его еще четыре года назад. Нашел в мировой сети страничку со статьей Гумилева, посвященной этому вопросу. И только после этого открыл вкладку в электронном каталоге музея с соответствующими архивными документами.

Дневники генерала Алины Эшби, относящиеся к позднему периоду ее жизни. Более ранние, к великому сожалению сен-доменгских историков, были утрачены в 1742 году, когда франко-английская эскадра захватила город. Отступавшие защитники во главе с пожилым генералом Оскаром Магнуссоном увезли в горы что смогли. Что не смогли — уничтожили. Погибли многие ценные документы, и в их числе — ранние дневники женщины-генерала… Но и то, что сохранилось, до сих пор вызывает споры исследователей. Гумилев сумел убедительно доказать, что Алина Эшби делала личные записи на диалекте русского языка, близком к современному. Из отличий можно отметить лишь большее количество непонятных жаргонных слов и заимствований из языков романо-германской группы, но последнее легко объяснить долгой жизнью среди западных европейцев. Все бы ничего, но Гумилев утверждал, что в конце семнадцатого века ни один из существовавших тогда диалектов русского языка не был настолько близок к современному! Что это? Ловкая мистификация? Или Алина Эшби была лингвистом, предвосхитившим появление общерусского литературного языка в середине восемнадцатого столетия?.. Кто даст точный ответ?

«Ладно, бог с ней, с этой лингвистической загадкой, — думал Серменьо, пролистывая сканы дневников. Пожелтевшая бумага и порыжевшие от времени чернила донесли до исследователя крупный размашистый почерк женщины-генерала. Таким почерком пишут обычно люди властные. — Возьмем на заметку и идем дальше. Где переводы?»

Переводам Гумилева стоило верить: он же русский, ему лучше знать. Кстати, они были встроены в программную оболочку. Выбрав французский язык, Диего начал читать, время от времени наводя указатель сенсорной «мышки» на активные закладки в тексте…

…Угадайте, кто сейчас у меня старший помощник? Вот ставлю сто ливров против ломаного су — ни за что не угадаете… Что ж, прошу любить и жаловать: лейтенант Александр Даниэль. А по-русски — Александр Данилыч Меншиков… Удивительно, как его ни адмирал Эскобар, ни парни до сих пор не прибили? Ведь подворовывает же, хоть и офицер отменный. Петлей грозилась — не действует. Ибо живет мин херц Данилыч по старому нашенскому принципу: не пойман — не вор…

«Кто такой этот Меншиков? Почему она выделила его из прочих? Откуда он ей знаком? Ведь не прославился на родине ничем, кроме недолгой службы в Преображенском полку, воровства и бегства… Загадка!»

Вчера я подала в отставку. Все, износились извилины. А когда у главы военного и дипломатического ведомств выпадают заклепки и начинается склероз, самое время уйти. Хосе справится. Он отлично себя зарекомендовал в Гааге, а если не так сведущ в военном деле, как надо, то на что мы платим жалованье адмиралам?

Итак, ухожу со всех постов, кроме одного: я еще могу быть и буду до самой смерти капитаном «Гардарики»…

Запись была датирована 1706 годом. Где-то далеко от Сен-Доменга отгремела русско-шведская война, которая вывела Россию к берегам Балтийского моря и изрядно подсократила территорию Швеции. Царь Алексей Васильевич — читай, его неугомонный дядюшка Петр Алексеевич, фактический правитель страны, в следующем году унаследовавший престол после хилого племянника — повелел строить новые верфи в Ревеле и Риге вместо сожженных во время сражений со шведами. В Англии царствовала королева Анна, последняя из коронованных Стюартов. Царствовала, между прочим, в обход отца, герцога Йоркского, так и не успевшего примерить корону: в 1685 году после смерти Карла Второго престол захватил Вильгельм Оранский. Престарелый король Франции Людовик Четырнадцатый, ставший свидетелем плачевных результатов собственных войн, совсем недавно произнес горькую фразу: «Все преходяще в этом мире — и слава, и величие трона». Его внук готовился под именем Филиппа Пятого воцариться в Испании, но война за наследство бездетного Карлоса Второго так истощила Францию, что у царственного деда были все основания сожалеть о содеянном… Новое оружие радикально изменило картину боевых действий на суше и на море: стройными каре и линиями больше не воевали. В кузницах стучали по раскаленным болванкам тяжелые паровые молоты. Инженеры нескольких стран работали над усовершенствованием паровой машины с тем, чтобы применить ее в качестве двигателя — им не давали покоя «самодвижущиеся корабли» Сен-Доменга, способные ходить в полный штиль, против ветра и даже задним ходом… Одним словом, в Европе тогда было крайне интересно. А в Сен-Доменге? Капитан де Витт только что вернулся из плаванья в Тихий океан, где нанес на карту восточное побережье земли, известной ныне как Новая Голландия,[187] и острова Новой Зеландии. Капитан Дюпри пошел по следам Дампира и нанес на карту покрытые льдом земли южнее мыса Горн.[188] Закончилась война с индейцами-команчами, проведена четкая граница между континентальными провинциями Сен-Доменга и Республикой Кулуа, погрязшей после смерти Диего Суньиги в долгих гражданских войнах. Техас у кулуанцев просто купили, как двумя годами ранее купили у французов Луизиану…