Читать интересную книгу Историческая библиотека - Диодор Сицилийский

4. (1) Поскольку Агафокл был настроен враждебно к ним, он остался сначала в Италии, с теми кто имел общие причины с ним. Предприняв попытку утвердиться в Кротоне[16], он был изгнан и с некоторыми другими бежал в Тарент. Хотя среди тарентинцев он был зачислен в ряды наемников, и потому что он принимал участие во многих опасных делах, он подозревался в мятежных замыслах. (2) Когда он по этой причине был также уволен и из этой армии, он собрал изгнанников со всех концов Италии и пошел на помощь Регию, который тогда подвергся нападению Гераклида и Сострата. (3) Когда затем клика в Сиракузах была низведена и партия Сострата была изгнана, Агафокл вернулся в свой город. Многие известные граждане были изгнаны вместе с кликой на том основании, что они были членами олигархии шестисот благородных[17], и теперь война возникла между этими эмигрантами и теми, кто поддерживал демократию. Когда карфагеняне стали союзниками изгнанных с Состратом, имели место постоянные стычки и упорные сражения между сильными отрядами, в которых Агафокл, иногда в качестве рядового, иногда назначенный командиром, приобрел репутацию энергичного и находчивого человека, ибо во всякой чрезвычайной ситуации он придумывал какие-либо полезные приемы. Один пример такого рода стоит упомянуть. (4) Однажды, когда сиракузяне стояли лагерем под Гелой, он прокрался в город ночью с тысячей человек, но внезапно появился Сострат с большим отрядом в боевом порядке, разгромил тех, кто попался на их пути, и поразил около трехсот из них. (5) Когда оставшиеся пытались бежать через некий узкий проход и бросились в надежде на спасение, Агафокл неожиданно спас их от опасности. (6) Сражаясь наиболее ярко из всех, он получил семь ран, и из-за потери крови ослаб телом; но, когда противник наседал на них, он приказал трубачам выйти на стены с каждой стороны, и подать сигнал к бою. (7) Когда они быстро выполнили приказ, идущие из Гелы оказать помощь, не могли знать правды из-за темноты, но предполагая, что оставшиеся силы сиракузян разбиты на обоих флангах, отказались от дальнейшего преследования, разделили свои силы на две части, и быстро пошли встретить опасность, побежав на звук трубы. В этой ситуации Агафокл и его люди получили передышку в сражении и спокойно ушли в свой укрепленный лагерь в полной безопасности. Таким образом, перехитрив врага, он не только чудом сохранил своих товарищей, но и семьсот союзников.

5. (1) После этого, в то время, когда Акесторид из Коринфа был избран стратегом в Сиракузах[18], Агафокл был известен склонностью к установлению тирании, но он избежал этой опасности благодаря своей проницательности. Акесторид, который опасался партийных раздоров и поэтому не хотел уничтожать его открыто, приказал ему оставить город и разослал людей, чтобы убить его на дороге ночью. (2) Но Агафокл, который проницательно предвидел намерение стратега, выбрал из своих рабов подходящего ростом и лицом, и снабдив его своими собственными доспехами, лошадьми, и даже собственной одеждой, он обманул тех, кто был послан убить его. (3) Относительно себя, он, надев лохмотья, а также избегая дорог, завершил путешествие. Они же, опознав по доспехам и другим признакам того, кто выдавал себя за Агафокла, и не имея возможности ясно рассмотреть из-за темноты, совершив убийство, конечно, не выполнили задачу, которая была возложена на них.

(4) Вскоре сиракузяне вернули обратно тех, кто был изгнан с Состратом и заключили мир с карфагенянами, но Агафокл как изгнанник собирал свою армию внутри страны. После того как он стал объектом страха не только для собственных сограждан, но и для карфагенян[19], его уговорили вернуться в свой город, и в храме Деметры, в котором он принимал гражданство, он поклялся, что ничего не будет предпринимать против демократии. (5) И он, притворяясь сторонником демократии, приобретал поддержку народа хитрыми способами, чтобы обеспечить свое избрание в качестве стратега и защитника спокойствия до тех пор, как подлинное согласие может быть создано среди изгнанников, которые бы вернулись в город. (6) Ибо случилось так, что политические объединения из тех, кто участвовал в заседаниях, были разделены на множество фракций и, что важно, существовали разногласия между ними, но вождь группы, противостоящей Агафоклу, был из общества шестисот[20], которая была у власти в городе во времена олигархии; те из сиракузян, которые были первыми в славе и в богатстве были причислены к этому обществу.

6. (1) Агафокл, будучи жадным к власти, имел много преимуществ для исполнения своего замысла. Не только как полководец он командовал армией, но кроме того, когда пришло известие, что какие-то мятежники собирают армию внутри страны вблизи Эрбита, не вызывая подозрений, он получил полномочия призвать в качестве солдат, людей, которых сам выберет. (2) Под прикрытием вымышленного похода против Эрбита он зачислил в армию людей из Моргантины и других городов страны, которые ранее служили с ним против карфагенян. (3) Все они были очень тесно связаны с Агафоклом, получив множество льгот от него во время похода, но они были неизменно враждебны к Шестистам, которые были должностными лицами при олигархии в Сиракузах, и ненавидели простой народ в целом, потому что они были вынуждены исполнять их приказы. Этих солдат насчитывалось около трех тысяч, будучи как по склонностям, так и по преднамеренному выбору наиболее подходящим средством для свержения демократии. К ним он добавил тех граждан, которые из-за нищеты и зависти были враждебны к требованиям влиятельных людей. (4) Как только у него все было готово, он приказал солдатам явиться к докладу на рассвете в Тимолеонтий[21]; и он сам вызвал Писарха и Диоклеса, которые считались вождями Общества Шестьсот, как если бы он хотел провести совещание с ними по некоторым вопросам, представляющих общий интерес. Когда они привели с собой около сорока своих друзей, Агафокл, делая вид, что он сам был жертвой заговора, арестовал всех их, обвинив перед солдатами, говоря, что он был захвачен Шестистами из-за своих симпатий к простому народу, и оплакивал свою судьбу. (5) Когда, однако, толпа была возбуждена и с криком убеждала его не мешкать, но наложить наказание на нарушителей, отбившихся от рук, он приказал трубачам дать сигнал к бою, а солдатам - убить виновных лиц и разграбить собственность Шестисот и их сторонников. (6) Все ринулись принять участие в грабеже, и город наполнился смятением и великими бедами; ибо члены аристократии, не зная о приказе об их уничтожении, стремительно выбегали из своих домов на улицу, желая узнать причину шума, и солдаты, озверевшие от жадности и гнева, убивали этих людей, которые, по незнанию обстановки, не защищали свои тела какими-либо доспехами.

7. (1) Узкие проходы были отдельно заняты солдатами, жертвы убиты, некоторые на улицах, некоторые в своих домах. Много, слишком много, было тех против кого были совершены насилия, и они были убиты, когда пытались узнать причину бойни. Вооруженная толпа после взятия власти не проводила различия между другом и врагом, но человек, относительно которого они заключали, что от него можно получить прибыль, рассматривался как враг. (2) Итак, можно было видеть весь город заполненный произволом, кровопролитием, и всякого рода беззакониями. Некоторые люди, потому что долго существующую ненависть удерживали от каких-либо форм оскорбления объектов их вражды, теперь, казалось, имели возможность совершить все что угодно для удовлетворения своей ярости; другие, замыслив убийство богатого для исправления своей бедности, не оставили неиспытанных средств для своей разрушительной деятельности. (3) Некоторые ломали двери домов, другие устанавливали на кровли лестницы, третьи боролись против людей, которые защищали себя на крышах; некоторые бежали в храмы и совершали молитвы к богам, чтобы обеспечить свою безопасность, но почтение к богам было отвергнуто людьми. (4) В мирное время и в своем собственном городе греки осмелились совершить эти преступления против греков, родственники против родственников, не уважая ни человечество, ни торжественные клятвы, ни богов, преступления таковы, что нет никого, - я не говорю друга, но даже любого смертельного врага, если он имеет искру сострадания в своей душе - кто бы не оплакивал судьбу жертв.

8. (1) Все городские ворота были закрыты, и более четырех тысяч человек были убиты в тот день, единственным преступлением которых было знатность рождения по сравнению с другими. Из тех, кто бежал, некоторые бросились к воротам и были арестованы, а другие прыгали со стен и бежали в соседние города; но некоторые, однако, в панике прыгали вниз, прежде чем осмотреться, и разбивались насмерть. (2) Число тех, кто сбежал из родного города, было более шести тысяч человек, большинство из которых бежали к народу Акрагант, где им был оказан надлежащий прием. (3) Сторонники Агафокла провели день в убийствах своих сограждан, и они не воздержались от произвола и преступлений в отношении женщин, и они думали, что те, кто избежал смерти, будет достаточно наказан насилием над их родственниками. Ибо это было разумно предположить, что мужья и отцы будут страдать еще хуже, чем от смерти, когда они подумают о насилии, совершенном над их женами, и позоре, нанесенном их незамужним дочерям. (4) Мы должны оставить наши отчеты об этих событиях свободными от искусственно трагического тона, что является привычным для историков, в основном из-за нашей жалости к жертвам, но и потому, что ни у кого из наших читателей нет желания узнать все подробности, когда его собственное разумение без труда предоставит их. (5) О людях, которые днем на улицах и на рыночных площадях были смелы в разбое, не будет никакого вреда не описать, что они делали ночью в домах, и как они вели себя по отношению к осиротевшим девицам и женщинам, которые были лишены какого-либо защитника и попали под полную власть своих прямых врагов. (6) Что касается Агафокла, когда прошло два дня, так как он теперь насытился убийствами своих сограждан, после сбора заключенных, он отпустил Дейнократа из-за их прежней дружбы, но из прочих убил тех, кто был наиболее резко враждебен и изгнал остальных.