Шайдо медленно расступились, образовав широкий проход.
Ранд вздохнул с облегчением и направил в проход коня. Аделин и окружавшие его Девы смотрели прямо перед собой, словно Шайдо не существовало.
Омойте копья — пока есть дыханье.Омойте копья — пусть сталь сверкает.Омойте копья…
Они вступили в прорезавшее горы широкое темное ущелье, и, по мере их продвижения вперед, пение позади истаяло в неразличимый гул, а потом и вовсе смолкло. Некоторое время слышался лишь цокот копыт и шуршание мягких айильских сапожек.
Затем ущелье оборвалось, и впереди открылся Алкайр Дал. Можно было понять, почему каньон назвали Золотой Чашей, хотя ничего похожего на золото видно не было. Зато формой он действительно напоминал чашу — почти совершенно круглый, с крутыми серыми каменными стенами. Лишь в дальнем конце каньона над большим скалистым уступом выдавался навес — словно застывший бурун оборвавшейся каменной волны. Все склоны были усеяны айильцами, державшимися отдельными группами, причем групп этих было гораздо больше, чем кланов. Воины Таардад, сопровождавшие родовых вождей, разошлись, направляясь кто к одной, кто к другой группе.
Как пояснил Руарк, здесь люди объединялись не по кланам, а по воинским сообществам, что способствовало поддержанию мира. Только Девы Ранда и Красные Щиты, сопровождавшие Руарка, продолжали двигаться вперед.
Родовые вожди других кланов — вожди держались кланами, а не сообществами, — сидели, скрестив ноги, перед глубоким уступом. Между ними и уступом шестью кучками держались вооруженные люди. Одну из групп составляли Девы. Скорее всего, эти воины пришли сюда ради чести своих клановых вождей. Севанна могла привести с собой Дев, хотя Авиенда говорила, что та никогда не была Фар Дарайз Май. Но кланов-то явилось пять, а не шесть… К тому же одна группа состояла не из десяти, а из одиннадцати человек. Ранду достаточно было одного взгляда на огненно-рыжий затылок возглавлявшего ее человека, чтобы узнать Куладина.
На самом уступе стояла золотоволосая женщина с серой шалью на плечах. Украшений у нее было не меньше, чем у любой из женщин, стоявших у ярмарочных палаток. Не приходилось сомневаться в том, что это Севанна. Там же находились и вожди четырех кланов — без оружия, не считая длинных ножей у пояса. Один из них, в котором, по рассказам Руарка, Ранд легко узнал предводителя Гошиен Бэила, был, пожалуй, самым высоким человеком, какого ему доводилось видеть. Севанна говорила, и ее слова — видимо, тому каким-то образом способствовала форма каньона — были слышны повсюду:
— …должны позволить ему говорить! — Стояла она, высоко подняв голову и напряженно выпрямив спину. В голосе женщины звучала страстная воля. — Я настаиваю на своем праве! Пока не избран новый вождь, я возглавляю Шайдо и говорю от имени Суладрика. Я настаиваю на своем праве!
— Ты действительно говоришь за Суладрика, пока не избран новый вождь, хозяйка крова, — раздраженно произнес седовласый мужчина с дочерна загорелым морщинистым лицом. Ган, вождь клана Томанелле, в Двуречье считался бы человеком среднего роста, но среди айильцев выглядел чуть ли не коротышкой. — Я не сомневаюсь, что права хозяйки крова тебе прекрасно известны, но боюсь, с правами планового вождя дело обстоит иначе. Только побывавший в Руидине может говорить с этого места. Тебе это позволено, ибо ты здесь вместо Суладрика. — Судя по тону, последнее обстоятельство не слишком радовало вождя, впрочем, Ган походил на человека, которого вообще мало что радовало. — …А Куладину, по сообщениям ходящих по снам, было отказано в праве войти в Руидин.
Куладин что-то яростно выкрикнул в ответ, но слов было не разобрать. Видимо, звук разносился по всему каньону, лишь когда говорили с уступа. К тому же Эрим, вождь Чарин, чьи рыжие волосы уже наполовину поседели, быстро окоротил Куладина:
— Неужто Шайдо совсем потеряли уважение к обычаям и законам? Или у тебя вовсе нет чести? Молчи, когда говорят вожди!
Облепившие склоны айильцы заметили новоприбывших, и скоро все взгляды обратились к ним, к двум чужакам верховым во главе группы вождей, причем за одним из всадников вплотную шли Девы.
Сколько их здесь? — гадал Ранд. — Три тысячи? Четыре? Больше?
Никто не проронил ни слова.
— Мы собрались здесь, чтобы, когда придут все вожди, выслушать важное сообщение, — провозгласил Бэил. Его темно-рыжие волосы тоже были тронуты сединой — среди вождей айильских кланов молодых людей не было. Глубокий, рокочущий бас заставил собравшихся обернуться к уступу. — Когда прибудут все кланы! И если Севанна намерена говорить только о Куладине и добиваться для него права, подобающего вождю, я удалюсь в свою палатку и буду ждать там.
Следом заговорил кровный враг Бэила, вождь Шаарад. Стройный и гибкий, словно стальной клинок, Джеран говорил, не обращаясь ни к кому из вождей в отдельности:
— А я говорю, что не следует возвращаться в палатки. Раз уж Севанна зазвала нас сюда, мы можем поговорить о том, что не менее важно, чем ожидаемое сообщение. О воде. Я хочу поговорить о воде в Становище Цепного Кряжа.
Бэил угрожающе повернулся к нему.
— Глупцы! — выпалила Севанна. — Я покончу с вашим ожиданием! Я…
Она не договорила, ибо в этот момент вожди заметили новоприбывших. На уступе воцарилось молчание. Севанна сердито нахмурилась. Она была миловидной женщиной, едва достигшей средних лет, а в окружении седовласых вождей казалась еще моложе. Но изгиб ее губ выдавал алчность, а взгляд светло-зеленых глаз — расчетливость.
В отличие от всех айильских женщин, которых Ранд видел прежде, она носила свою белую блузу расстегнутой, так что была видна красивая загорелая шея и верхняя часть груди, на которую спускалось множество ожерелий.
Вождей кланов Ранд мог бы узнать по одной лишь исполненной достоинства манере держаться. Севанна же, хоть и была хозяйкой крова, в этом вовсе не походила на Лиан.
Руарк отдал все свое оружие сопровождавшим его Красным Щитам и вскарабкался на уступ. Ранд отдал поводья Мэту, который принял их, скосив глаза на айильцев и буркнув себе под нос: «Да не оставит нас удача», — и прямо с седла спрыгнул на уступ. Аделин одобрительно кивнула, но по каньону прокатился удивленный ропот.
— Что ты делаешь, Руарк? — сердито воскликнул Ган. — Привел сюда какого-то чужака из мокрых земель! Сейчас же отошли его вниз! Он заслуживает смерти за то, что ступил туда, где подобает стоять лишь вождям!
— Этот человек. Ранд ал’Тор, пришел, чтобы говорить с вождями кланов. Разве ходящие по снам не предупредили, что он прибудет со мной?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});