Читать интересную книгу "Прикосновение смерти - Элис Вайлд"

я еще не до конца проснулась, поэтому так и происходит.

Он ничего не говорит, наклоняясь ко мне, и я прекрасно понимаю, как тщательно он старается сохранять дистанцию между нами. Он ни разу не прикасается ко мне, поднимая руку Эроса и позволяя мне выскользнуть из его объятий.

– Спасибо.

– Не за что, – говорит Смерть, снова погружаясь в свои тени, словно находиться рядом со мной – это последнее, чего он хочет. Сердце сжимается от этой мысли, но я не позволяю слезам выступить на глазах.

Так будет лучше. Лучше знать это все сейчас, чтобы подготовиться к возвращению к своей жизни до Смерти.

Я сворачиваюсь калачиком на дальнем краю кровати и закрываю глаза, ожидая, когда же наконец наступит рассвет. Очень медленно темнота рассеивается, и я сползаю с кровати.

Как только мои ноги касаются пола, Эрос приподнимается. Я наблюдаю за тем, как он протирает глаза ото сна, а затем улыбается в мою сторону. Хотя назвать улыбкой это сложно – это скорее ухмылка или оскал.

– Ложись назад, – говорит он.

– Нет, спасибо, – отвечаю я, фыркнув и отрицательно покачав головой. – У нас слишком много дел, некогда вылеживаться в кровати.

Эрос наклоняет голову в сторону, наблюдая за мной, и улыбка, медленно расплывающаяся по его лицу, моментально заставляет меня осознать свою ошибку.

– Разве я не должен научить тебя способам соблазнения? – спрашивает он. – Мне кажется, что кровать – это идеальное место для этого. Более того, я думаю, что именно здесь я предпочел бы преподать тебе следующий урок.

Мои щеки вспыхивают огнем от его предположения, и я быстро отвечаю:

– Мне еще слишком многому предстоит научиться, прежде чем мне понадобятся такие навыки, которые… потребуют кровати.

Он ухмыляется, а затем садится и, потягиваясь, обнажает грудь:

– Ладно, всего несколько дней отсроченного удовлетворения – это ведь ничто, когда после этого тебя ждет дополнительное удовольствие?

Я издаю нервный смешок, пытаясь понять, насколько серьезными могут быть его слова. Особенно учитывая то, как его взгляд задерживается на мне, когда он заканчивает потягиваться.

Соскользнув с кровати, я понимаю, что на нем снова ничего нет. Все мое тело вспыхивает, и я отвожу взгляд, гадая, что же подумает Смерть, когда узнает, что я всю ночь провела в постели с обнаженным Эросом.

Мои мысли словно мгновенно воплощаются в жизнь. Я слышу неодобрительный рык из теней, и он тут же привлекает мое внимание. Смерть все еще стоит, окутанный тьмой, и наблюдает за нами… точнее, за Эросом. Его глаза сужаются, когда он впивается взглядом в Бога Похоти.

– Пялься сколько хочешь, – смеется Эрос. – В конце концов, разве не для этого я был создан? Чтобы доставлять удовольствие всем, кто меня окружает, даже таким, как ты. Кроме того, я ведь не вижу, так что ты вполне можешь сделать это за меня.

Не в силах прекратить, я смотрю на него, когда он жестом показывает на свои бледные глаза, и его улыбка на мгновение исчезает с лица. В уголках его рта появляется горечь, и он вздыхает, отворачиваясь от нас:

– Забавно, не правда ли? Бог Похоти и Желания слеп ко всякой физической красоте, по крайней мере, в самом буквальном смысле этого слова. Возможно, у Богинь Судьбы все-таки есть чувство юмора.

– Ты всегда был слепым? – спрашиваю я, и вопрос вырывается наружу прежде, чем я успеваю прикусить язык.

Я вздрагиваю оттого, что в комнате становится тихо. Эрос замирает, продолжая стоять спиной ко мне, но, по крайней мере, его плечи не напрягаются от моего вопроса.

Я не хотела, чтобы мое любопытство взяло верх, и мне неприятно думать, что я только что как-то обидела или оскорбила его.

Повернувшись, чтобы посмотреть на меня через плечо, он мгновение колеблется, прежде чем ответить:

– Нет. Не всегда, но прошло уже столько времени, что любые воспоминания о том, что я когда-то видел, давно стерлись. Однако я научился использовать другие чувства в своих интересах. С их помощью я более чем способен нарисовать образ в своем воображении.

– Это не так уж сильно отличается от рисования на холсте.

– Ну да, сходство определено есть, – задумчиво произносит Эрос. – Хотя я не всегда вижу образы. Порой я опираюсь лишь на ощущения: ощущения эмоций, желаний, истинного выражения существа. На самом деле, если бы ты не пришла сюда со Смертью, я бы даже мог предположить, что знаю твою душу лучше, чем многие другие.

При упоминании о Смерти я бросаю взгляд туда, где он стоит. Он все еще остается спокойным и молчаливым и, кажется, еще больше уходит в себя, настороженно наблюдая за Эросом. Его молчание и мягкий изгиб огибающих его теней практически не дают возможности понять, какие эмоции он испытывает.

– Пойдем, – говорит Эрос, стягивая с кровати простыню и оборачивая ее вокруг своей талии, а затем поднимает руку и жестом зовет меня за собой. – Давай найдем тебе новое платье.

После минутного колебания, борясь с желанием еще раз украдкой взглянуть на Смерть, я устремляюсь за Эросом.

Эрос заводит меня в свой огромный гардероб, проходя мимо стольких одеяний, сколько я никогда не видела. Он проводит руками по одежде, проходя вглубь комнаты, и изредка останавливается, наклоняя голову в сторону, а затем двигается дальше.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, с любопытством наблюдая за ним.

– Подбираю тебе подходящее платье, – отвечает он. – Это не подойдет. Оно вызовет лишь чувство ревности у обладательницы, а это… оно слишком унылое. Хм…

– Ты чувствуешь в платьях… их концепцию и замысел?

Он пожимает плечами.

– В каком-то смысле, да. Хотя это больше связано с тем, как одежда ощущается по отношению к ее предполагаемому владельцу. Возьмем, к примеру, вот это, – говорит Эрос, протягивая бледно-персиковое платье. – Мне не нужно видеть, чтобы понять, что в нем ты будешь сливаться с фоном, оно будет тянуть из тебя энергию. А вот у этого слишком резкий крой и слишком насыщенный цвет. Это только привлечет внимание тех, кто желает тебе зла.

Он отбрасывает ярко-розовое платье в сторону и берет в руки другое, а следом еще одно. Каждый раз он объясняет, почему они мне не подходят.

Я с любопытством подхожу ближе, восхищенная его способностью «читать» платья. Кажется, для него не так важно, как они выглядят на самом деле, скорее, важнее то, какой потенциал они в себе таят.

– Вот это, – говорит он, протягивая светло-голубое платье. – Это то, что нужно.

Оно красиво свисает с его пальцев, как и все остальные, но я не могу не нахмуриться. Даже с расстояния в несколько метров я могу сказать, что в нем очень мало ткани. Мне уже надоело ходить, чувствуя себя так, словно я полностью открыта этому миру.

Тем не менее я готовлюсь к тому, что он отдаст его и прикажет надеть.

Но он этого не делает:

– Тебе не нравится.

– Дело не в этом, – быстро говорю я. – Оно очень красивое, правда. Просто это не мое, не мой стиль.

– Тогда просмотри здесь все платья и найди то, которое бы ты предпочла надеть, – отвечает он мне.

Это застает меня врасплох, и я в недоумении смотрю на него какое-то время…

Проводя пальцами по платьям, я не испытываю ни одного из тех ощущений, о которых говорил Эрос. Наконец, остановившись, обнаруживаю пустую вешалку.

Отодвинув в сторону все платья вокруг, я понимаю, что она не пустая. Просто платье было повешено неправильно, из-за чего оно соскользнуло.

Неудивительно, что Эрос прошел мимо него. Он бы не догадался, что здесь что-то есть, просто проведя пальцами по одежде.

Вытащив платье, я ахаю.

Это самое великолепное белое платье, которое я когда-либо видела. Оно переливается на свету, словно тысяча мерцающих звезд, когда я провожу пальцами по нежной ткани.

Оно не уступает по неземной красоте шелковистому черному платью, которое подарил мне Смерть… и в нем гораздо больше ткани, чем во всех остальных платьях здесь.

Вместе взятых.

Я чувствую, как Эрос подходит ко мне сзади и протягивает руку, чтобы коснуться платья в моих руках. Он резко вдыхает, когда его пальцы касаются ткани.

И тут же отступает на несколько шагов назад. Я поворачиваюсь и вижу, как он хмурится, глядя на меня. Очевидно, что он точно знает, какое платье я держу в руках.

– Только не это.

Я недоуменно поднимаю брови:

– Но…

– Нет, – говорит он, прерывая меня. – Ты можешь выбрать другое платье. Любое другое платье. Но только не это.

Разочарованно провожу руками по платью и понимаю, что оно одно единственное, которое я хочу надеть.

Понятно,