– Ты боишься за эту девушку?
Люк заколебался.
– На ее месте, – медленно проговорил он, – я бы поступил точно так же. Ее осаждали со всех сторон: датчане, шотландцы и даже свои саксонские графы. Она никому не могла довериться. Сэр Саймон выдал свои намерения, убив ее гонца, пятнадцатилетнего мальчика, так чего же она могла ожидать?
– А я на ее месте передал бы командование самому способному из воинов, а сам удалился бы в безопасное место.
– В Англии сейчас нет безопасных мест, ты и сам знаешь это. – Губы Люка горестно сжались. – В Англии никогда не было безопасных мест, даже когда я жил здесь.
Роберт на это ничего не ответил, вышел из комнаты, приказал слугам принести мяса и вина.
– Твой багаж сейчас принесут, – сказал он, вернувшись. – Ты весь пропах конским потом и забрызган грязью. Позвать твоего оруженосца?
– Его нет в отряде. Я оставил его управлять Вулфриджем в мое отсутствие.
– Тогда я уступлю тебе своего. – Роберт задержался у двери и оглянулся на друга. – А как насчет леди Амелии?
– А что с ней?
– Теперь, когда ты получил титул, она хочет заарканить тебя. Но ты ведь и сам это сознаешь.
Люк усмехнулся.
– Ее приветствие не оставило сомнений на этот счет. Хотя еще недавно она и заявила мне, что не интересуется теми, у кого нет будущего. Так что я не слишком восхищен внезапной переменой в ее сердце.
– Не думай, что я лезу в твои дела, но, в конце концов, было время…
Улыбка Люка погасла.
– Да, было время, когда меня можно было оставить в дураках. Но это время давно прошло. Когда-то я больше доверял словам людей, но жизнь меня научила многому…
Роберт прислонился к дверному косяку, взгляд его сделался испытующим.
– Ты собираешься вернуться?
– Теперь моим домом будет Вулфридж.
– Никогда бы не подумал, что ты снова назовешь Англию своим домом. Ведь после…
– Да, представь себе, после того, как от меня отреклись. Бывают времена, когда судьба смеется над всеми нами, Роберт.
Разноголосый шум во дворе привлек их внимание, и Роберт заметил, что это, должно быть, король возвратился с охоты.
– Ему тут же сообщат о твоем прибытии, так что поторопись.
Люк поднялся, освободился от меча.
– Первым делом пришли мне горячей воды. Я и в самом деле грязный как черт.
– Но не столько ты должен беспокоиться о том, какое впечатление произведешь на короля, а эта саксонская леди. Пойду удостоверюсь, что у нее есть все необходимое.
Люк вовсе не был уверен, что это поможет Коре при встрече с королем, но благопристойный вид все же лучше. Возможно, ее юность и женственность заставят смилостивиться монарха – ведь больше ей рассчитывать не на что.
Вскоре явился оруженосец Роберта, неся горячую воду в тазу, мыло и чистые полотенца. Раздевшись до пояса, Люк вымыл лицо и волосы и начал яростно растирать плечи и грудь. Нужно было спешить, поскольку он должен был еще собрать отчеты для короля и подыскать нужные слова для рассказа о сэре Саймоне. Оруженосец протянул ему мыло, и Люк густо намылился. Скоро вода потемнела от смытой грязи.
Мыльная пена защипала глаза, и он вслепую потянулся за полотенцем, чтобы вытереть лицо. Рука его нащупала чистое полотенце, и он промычал оруженосцу слова благодарности.
В ответ неожиданно раздался нежный смех, и Люк, щурясь и моргая, открыл глаза.
Сияя улыбкой, перед ним стояла леди Амелия. Раздосадованный, он с удивлением уставился на нее. Ее зеленые глаза весело лучились, а красивое овальное лицо светилось благодушием, словно сочилось медом. Какая расчетливая особа! Ясно, что это неожиданное возвышение его из простого рыцаря в бароны привлекало ее, а не он сам.
Амелия взяла Люка за руку, крепко сжала цепкими пальчиками.
– Бессовестный, покинул меня, даже не попрощавшись! Так обращаться со мной после всего того, чем мы стали друг для друга.
Люк спокойно, но решительно высвободил свою руку, удивленно подняв бровь.
– У вас память лучше, чем у меня, миледи. Чем же это мы стали друг для друга, я не пойму?
Она еще шире заулыбалась и интимно понизила голос.
– Ты что, не помнишь ту ночь в Винчестере? Когда ты сказал, что пылаешь ко мне страстью?
– Помню, и очень хорошо. Но ни о какой пылкой страсти я не говорил.
Амелия грациозно пожала плечами.
– Пылкая страсть, желание – это, в сущности, одно и то же.
– Но ты отказала мне и в том, и в другом, насколько я помню. – Люк вытер полотенцем лицо и шею, потом неторопливо растер грудь, глядя на гостью с откровенной насмешкой. – Ведь, кажется, ты мне сказала тогда, что я тебя не достоин?
– Ну, что было, то прошло. Теперь же ты более чем достоин, – кокетливо сощурив глаза, ответила она. – Ведь я намеревалась просто вдохновить тебя, заставить тебя действовать энергичнее в твоих же собственных интересах.
– А до тех пор ты предпочла не одаривать меня своими милостями.
Люк бросил полотенце на стол возле таза с водой и, не обращая внимания на надутый вид Амелии, прошел туда, где оруженосец разложил чистую одежду. Леди Амелия последовала за ним.
– Ах, Люк, если бы я падала в твои объятия всякий раз, как только ты об этом попросишь, я бы очень скоро надоела тебе. Я просто хотела разжечь твою страсть. – Она провела рукой по его голой спине, поглаживая пальцами кожу, и прошептала со страстным придыханием: – Но мое сердце так сильно бьется, когда я вспоминаю о той нашей ночи! Ты так меня воспламенил!
Люк натянул через голову льняную сорочку, потом надел нарядный черный колет, обшитый красным галуном и украшенный изображением волка. Луве. Теперь он носил это имя с гордостью, а не в шутку, как было поначалу. Очень подходит ему, как сказал Вильгельм, отправляя его завоевывать земли Вулфриджа [3]. На мгновение в его мозгу возник образ белой волчицы и тут же сменился живым образом Коры. Две волчицы.
– Люк? Ты слушаешь меня?..
Потянувшись за ремнем, Люк нахмурился, услышав вопрос Амелии.
– Нет, не слушаю. У меня сейчас аудиенция у короля. Нет времени выслушивать женскую болтовню.
Амелия едва не задохнулась от такого оскорбления, но тут же взяла себя в руки. Люк знал, что она была не только кузиной королевы и вдовой нормандского барона, но и признанной придворной красавицей. Мужчины постоянно твердили ей, как она прекрасна, и Амелия уверилась, что ее красота может воспламенить самое неподатливое сердце. А для него, Люка, она была всего лишь временным, случайным увлечением, и ее отказ когда-то не слишком-то и огорчил его. При дворе было много других красивых женщин, более ласковых и менее тщеславных.
– Я вижу, что пришла к тебе в неподходящий момент, – вздохнув, сказала Амелия. – Позже у нас будет больше времени на разговоры и… – она улыбнулась, – и на другие вещи.