навсегда покинул такое дерево, и, срубив его, уже нельзя причинить вред живому существу.
Многие, к числу которых относились Лияна, Таислав и тот же Велемир, не верили в такое переселение душ, но с уважением относились к древним традициям.
Для нужд столицы требовалось много древесины, и со временем сухих деревьев в округе не осталось. Пришлось тащить лесоматериалы издалека, что значительно замедлило процесс возведения моего дома.
Готовое строение походило на дивье за одним исключением. У него имелись все четыре сплетенные из прутьев стены, с небольшим проемом в одной из них для входа. Получилась одна маленькая комнатка с лежанкой и местом для личных вещей. Страсть людей к уединению изумляла див, но также и мною чрезмерная открытость лесного народа воспринималась как нечто необычное.
Контраст между посольским домом и моим новым строением был настолько разительным, что смена жилья воспринималась как переезд из благоустроенной квартиры в какой-нибудь шалаш. Однако здесь крыша над головой требовалась в основном для ночлега. Когда удалось окончательно войти в ритм жизни лесного поселения, личная жилплощадь для меня перестала иметь существенное значение.
— Горцы обычно организовывают у нас посольство, когда нужно решать важные совместные вопросы, — пояснил Таислав.
— Когда выступаем?
Стало вдруг интересно, что за важные политические вопросы возникли именно сейчас, но спрашивать это у Таислава, поставив его в неудобное положение, не хотелось.
— Отправляемся завтра утром. Нас будет трое — я и два моих товарища. Ты станешь четвертым, и группа будет в полном составе. И еще, мы поедем верхом. Сможешь улучшить навыки управления своим скакуном.
Последнее в словах Таислава несколько озадачило. Я приступил к занятиям верховой езды всего семь дней назад и не был уверен, что столь короткого срока достаточно, чтобы сносно держаться в седле. Основанием начать такие тренировки послужила предстоящая в перспективе поездка на встречу человека.
По сложившейся у див традиции лица, совершающие дальние походы должны иметь постоянного коня. Так я стал наездником и, если можно так сказать, хозяином красавца гнедой масти по имени Борг. Бывший его верховой погиб, что очень плохо и для скакуна тоже. Лесные воины обычно выбирают себе лошадей возрастом не более двух лет, и тем приходится всю свою жизнь носить на себе одного всадника. Боевой конь, чей хозяин погибает, редко обретает нового. Таким, в крайнем случае, остается лишь возить телегу.
Борга в повозки еще не запрягали, и ему успело наскучить нахождение в стойле. Кратковременные прогулки по лесным полянам явно не могли компенсировать дефицит двигательной активности. Вот почему мой четвероногий друг обрадовался появлению у него нового наездника.
Сейчас, после предложения Таислава посетить Дорию, я стал подозревать, что мое участие в сопровождении посольства чудей было спланировано еще несколько дней назад. Именно поэтому мне дали коня, когда до намеченной поездки за новым человеком оставалось еще слишком много времени.
Рано утром следующего дня мы вчетвером: Таислав, его товарищи Боеслав, Красибор и я — уже находились в седлах. Все зябко поеживались, хотя были одеты достаточно тепло.
Мне же приходилось больше думать о том, чтобы не ударить в грязь лицом перед более искусными наездниками. Мои новые знакомые поначалу недоверчиво косились на меня, но Борг, будучи бывалым боевым скакуном, знал свое дело. Приятно было сознавать, что группа из-за моего малого опыта верховой езды почти не теряла в скорости передвижения.
Дивий лес, особенно вдали от поселений, забивался таким буреломом, по которому всаднику никак не пробраться. Даже пешему приходилось трудно. Поэтому для поездок расчищали узкие дороги. Освобождать большие пространства от густой поросли и сухих веток не имело смысла не только по причине отсутствия лишних рабочих рук. Непроходимые окрестности поселений оказались удобны с точки зрения защиты от внешних набегов. Перекрыть парой лучников дорогу куда проще, чем держать оборону по всему периметру. Неприятель при желании может и бурелом преодолеть, но, учитывая все сложности таких маневров, у обороняющихся будет достаточно времени, чтобы перебросить силы на нужные направления.
По одной из таких расчищенных дорог мы ехали несколько дней, пока не выбрались из густого леса.
Здесь, на западе, обширные пространства занимало редколесье, простирающееся вплоть до степей вагров, а южнее — до чудьих гор. В таком лесу не имелось поселений. Последние десятилетия широкие поляны этих мест использовались для выращивания зерна, хотя встретить здесь возделанные участки доводилось крайне редко. Все же злаковые в рационе питания див составляли довольно небольшую часть в сравнении с овощами и дикорастущими фруктами, а знаменитые сухари использовались в основном для дальних походов, как в нашем случае.
Ранее зерно получалось выменивать у людей в Дорграде, где посевы были куда обширнее. Правда, основными покупателями такой продукции все же считались чуди. Мои соплеменники отдавали часть своего урожая за полезные инструменты и повозки.
Дория оказалась не полностью степной местностью. Лесные участки здесь встречались довольно часто, но все же большую часть занимали безлесые просторы. Сейчас Дорград не походил ни на разрушенный поселок, ни тем более на какое-нибудь фортификационное сооружение. Да он вообще ничего из себя не представлял.
— Тут лишь речка, лесок и два маленьких холмика, — удивился я, когда Таислав указал место, где раньше располагался город. — Неужели вагры все сравняли с землей?
— Степные воины при нападении, конечно, многое разрушили, — пояснил мой новоявленный гид, — но ты не видишь остатков строений, потому что природа взяла свое. Два холмика — это каменные строения. Без постоянного ухода они обросли травой, оплелись вьюнами и на постройки разумных теперь совсем не похожи. Тут стояло в два ряда больше сотни домов, сложенных из бревен. Все вокруг было обнесено непрочной оградой. Со стороны подлеска находилась торговая площадка. Одно время сюда и вагры частенько наведывались для обмена товаров. От всего этого теперь мало что осталось.
В густой траве удалось отыскать только полусгнившие бревна. Изредка попадались углубления, служившие когда-то колодцами. Воды в них уже не было. За долгие годы их изрядно засыпало.
— Здесь сажали плодовые деревья, — уточнил Таислав. — Раньше они росли также густо, как в наших поселениях. Сейчас их заглушила высокая трава и кустарник, а те, что еще сохранились, одряхлели.
— А как жили люди? Какими инструментами они пользовались? — продолжил я расспросы.
— Гм… У них были мощные плуги. Дома они строили красивые, с резными украшениями. Мудреных инструментов люди использовали много, и сами они были очень способными. Даже мастеровитые чýди им завидовали. Правда, так было не всегда. Несколько сотен лет назад твои соплеменники мало чем могли похвастаться, но с некоторых пор — Велемир мог бы сказать точнее — перемещавшиеся в наш