Через одного друга я осведомился об этом у некоего лица, которое вследствие своих связей с различными учреждениями должно было быть в курсе дела, и получил утвердительный ответ. Правда, тогда я не знал размера этих сумм и кто был посредником при их передаче. Теперь я получил сведения от заслуживающего доверия источника, что речь идет о суммах почти неправдоподобных, наверняка превышающих 50 миллионов немецких золотых марок, так что ни у Ленина, ни у его товарищей не могло возникнуть никаких сомнений относительно источников этих денег».[160]
Статья Бернштейна вызвала протесты германских коммунистов, обвинивших его в клевете и потребовавших у МИДа официального ответа по вопросу о финансировании Германией большевиков. Первоначально МИД постарался уйти от прямого ответа. Тогда Бернштейн, которого германские коммунисты грозились привлечь к суду за клевету, опубликовал вторую статью – «Немецкие миллионы Ленина», где утверждал:
«На запрос правительству коммуниста В. Дювеля относительно выдвинутого мною утверждения о выдаче Ленину и его товарищам 50 миллионов марок министерство иностранных дел дало именно тот ответ, какой предполагала расплывчатая формулировка вопроса. МИД заявил, что в его документах нет никаких указаний на то, что МИД дал согласие на поддержку Ленина и его товарищей немецкими военными властями.
Если бы газета «Роте фане» (издававшаяся германскими коммунистами. – Б. С.) была заинтересована в том, чтобы выяснить правду, а не осыпать меня ругательствами, она бы на это возразила министерству, что в его ответе обойдена суть вопроса…
Этот ответ отрицает то, чего я не утверждал, зато тщательно обходит всякое высказывание о том, соответствует ли действительности или нет сказанное мною…. В ответе даже не сказано, что министерству ничего не известно об этом деле. В ответе лишь говорится, что в документах МИД на эту тему ничего нет. Но на войне происходит множество событий, которые никоим образом не отражаются в документах правительственных учреждений… Не разделяя приверженности «Роте фане» к судам, я более всего желал бы представить этот случай на рассмотрение международного следственного комитета, составленного исключительно из социалистов. Но поскольку создание такого комитета – дело чрезвычайно трудное и может занять еще много месяцев… я решил выбрать другой путь. Сразу после нового собрания рейхстага я обращусь к нему с запросом передать это дело, с целью ускоренного рассмотрения, второму подкомитету комитета по расследованию возникновения войны…».[161]
Не удовлетворившись двумя статьями, Бернштейн опубликовал еще и специальное заявление: «Все время войны я придерживался принципа, что не могу использовать для атаки такие обвинения прессы Антанты, если только их подлинность не может быть установлена вне всяких сомнений. И лишь когда совсем недавно некий чрезвычайно осведомленный и заслуживающий доверия немец подтвердил то, что стало мне известно в конце 1917 года, и к тому же уточнил размер сумм, я счел своим долгом довести дело до сведения общественности и особенно социалистического Интернационала.… Пока же я ограничусь заявлением, что я не для того обнародовал это дело, чтобы его снова замолчали или направили бы по ложному пути. Вопрос должен быть сформулирован гораздо более определенно, более прямо».[162]
К этому можно добавить еще одну неопубликованную при жизни архивную запись рассказа Бернштейна, где он раскрывает имена своих информаторов и действительное время получения информации о финансировании большевиков немцами: «О получении большевиками денег от германского правительства я услышал на заседании комиссии рейхстага в 1921 году. Заседание комиссии, обсуждавшее вопросы внешней политики, состоялось под председательством депутата рейхстага проф. Вальтера Шюкинга. На заседании присутствовали, кроме членов рейхстага, высокие чины министерства иностранных дел и военного министерства. По окончании официальной части собрания состоялся свободный обмен мнениями между присутствующими. Во время этих бесед один из членов комиссии громко заявил другому: «Ведь большевики получили 60 миллионов марок от германского правительства». Я тогда спросил сидевшего возле меня легационсрата Эккерта (впоследствии посланника), соответствует ли это заявление действительности. Господин Эккерт это подтвердил. На другой день я посетил проф. Шюкинга как председателя комиссии и, рассказав ему о разговоре относительно упомянутых 60 млн. марок, спросил, известно ли ему что-нибудь об этом. На это он мне ответил, что и ему известен факт выдачи этой суммы большевикам».[163]
Партия Ленина пришла к власти под лозунгом: «Мир без аннексий и контрибуций!» И первым постановлением новой власти стал Декрет о мире, содержащий обращение ко всем воюющим странам немедленно начать мирные переговоры: «Продолжать эту войну из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности, правительство считает величайшим преступлением против человечества и торжественно заявляет свою решимость немедленно подписать условия мира, прекращающего эту войну на… равно справедливых для всех без изъятия народностей условиях».[164] 7 (20) ноября 1917 года нарком иностранных дел Лев Троцкий обратился к государствам Антанты и Четверного союза с предложением заключить общий мир. Через два дня советское правительство призвало все солдатские комитеты и всех солдат самостоятельно устраивать локальные перемирия. С этого момента на фронтах России со странами германского блока было фактически установлено прекращение огня.
Страны Антанты отвергли предложение о перемирии и мирных переговорах, а Германия и ее союзники, надеясь избавиться от русского фронта, его приняли. 20 ноября (3 декабря) начались переговоры в Брест-Литовске советской делегации во главе с Адольфом Иоффе с представителями Четверного союза. Немецкую делегацию возглавлял начальник штаба Восточного фронта М. Гофман. 2 (15) декабря было заключено официальное перемирие. 9 декабря открылась мирная конференция, на которой немецкую делегацию возглавил статс-секретарь министерства иностранных дел Рихард фон Кюльман, австрийскую – министр иностранных дел граф Оттокар фон Чернин. Центральные державы формально соглашались на мир без аннексий и контрибуций, но лишь при условии, что такую же позицию займут и государства Антанты. Однако при этом Германия настаивала на сохранении своих колоний и считала, что оккупация Польши, Литвы и Курляндии должна продлиться до заключения всеобщего мира.
Ленин считал, что для окончательной победы коммунизма в России необходима победа пролетарской революции во всем мире. Еще в 1906 году в «Докладе об объединительном съезде РСДРП» он утверждал: «<…> Русская революция имеет достаточно своих собственных сил, чтобы победить. Но у нее недостаточно сил, чтобы удержать плоды победы. Победить она может, ибо пролетариат вместе с революционным крестьянством может составить непреоборимую силу. Удержать за собой победы она не может, ибо в стране с громадным развитием мелкого хозяйства мелкие товаропроизводители (крестьяне в том числе) неизбежно повернут против пролетария, когда он от свободы пойдет к социализму. Чтобы удержать за собой победу, чтобы не допустить реставрации, русской революции нужен нерусский резерв, нужна помощь со стороны. Есть ли