Читать интересную книгу Спартанский лев - Виктор Поротников

Авторитет Мардония среди персидской знати был велик. На приёме во дворце, построенном ещё Дарием, после всех необходимых для такого случая церемоний первым по этикету с царём должен был заговорить Ахемен, родной брат Ксеркса. Однако Ахемен уступил это право Мардонию, тем самым проявляя благородство и показывая, что заслуга Мардония в победе над египтянами не меньше его заслуги.

Мардоний обратился к царю с такими словами:

   — Владыка! Несправедливо оставлять афинян без наказания за те беды, что они причинили персам. Ныне есть все возможности, чтобы выполнить то, что завещал тебе твой великий отец. Подавив мятеж высокомерного Египта, смело иди в поход на Афины. Этим, о, царь, ты стяжаешь себе добрую славу среди персов, в будущем любой враг остережётся нападать на твоё царство. Европа — страна очень красивая и очень плодородная. Из смертных только персидский царь и достоин обладать ею.

Собранный Ксерксом большой совет должен был подвести итоги победоносной войны в Египте. К обсуждению похода в Грецию были не готовы ни сам царь, ни его ближайшие советники, ни большинство сатрапов.

Ксеркс поблагодарил Мардония за рвение, с каким ют был готов немедленно начать войну в Европе.

   — По моему разумению, затевать войну в Европе, когда у нас а Азии осталось много незавершённых дел, преждевременно, — сказал он.

Слова царя были одобрены большинством персидских вельмож, собравшихся в тронном зале сузийского дворца.

Мардоний помрачнел и отступил в сторону. С таким же мрачным лицом он покинул царский дворец, несмотря на щедрые подарки Ксеркса. Царь подарил Мардонию расшитые золотом одежды, роскошную уздечку с серебряными украшениями и акинак[107] в позолоченных ножнах. Эти дары означали, что Мардоний по-прежнему остаётся предводителем конницы, царским советником и имеет доступ к Ксерксу в любое время суток.

Среди персидских военачальников ярых сторонников войны с Афинами было очень немного. Прежде всего это был друг Мардония Масистий, ходивший вместе с ним в тот злополучный первый поход на Грецию. Также горели желанием расквитаться с афинянами за своё поражение под Марафоном мидянин Датис и Артафрен, двоюродный брат Ксеркса.

Большинство же персидских полководцев не горели желанием идти походом на Грецию по той простой причине, что персы исстари были конным народом. Море с его течениями и бурями их страшило. Воевать на кораблях они не любили. Вести успешную войну с западными греками без сильного флота было невозможно, и очевидность этого отпугивала от похода в Грецию.

Ксеркс прекрасно всё понимал. Он и сам не любил море, считая его порождением злого духа Ангро-Манью. По старинному персидскому преданию, Ангро-Манью сумел проникнуть в мир, созданный Ахурамаздой, там, где он появлялся, возникли раскалённые пустыни. Затем Ангро-Манью погрузился в море, вода в котором от этого стала солёной и непригодной для питья.

Разговоры вокруг похода в Грецию, может, вскоре затихли бы сами собой, если бы не случай, сыгравший на руку сторонникам войны.

В Сузы, где в ту пору пребывал Ксеркс, приехали Писистратиды, потомки афинского тирана Писистрата, ещё при Дарии изгнанные из своего отечества. Это были младший сын Писистрата Иофонт, а также внуки — Гиппократ и Гиппарх. Гиппий, отец Гиппократа в Гиппарха, принимал участие в походе Датиса и Артафрена, хотя ему в ту пору было семьдесят лет. Он страстно желал вернуть свою тираническую власть над афинянами. Поражение персов под Марафоном до такой степени расстроило Гиппия, что он вскоре после этого умер. Сыновья погребли Гиппия близ города Сигея, расположенного в азиатской приморской области Троаде. Сигей оставался последним владением Писистратидов с той поры, как они лишились власти в Афинах.

Писистратиды стали склонять Ксеркса к войне с Афинами, обещая ему свою помощь. Но главное — они привезли с собой афинянина Ономакрита, толкователя оракулов, который имел при себе записанные на восковых табличках наречения Мусея. Мусеем же звали мифического поэта, сына Орфея, имевшего дар пророчества. По легенде, Мусей умер в Аттике и там же был погребён. Афиняне поклонялись Мусею, выстроив святилище в его честь. В этом святилище и хранились выбитые на медных досках предсказания. Многие видели эти предсказания, но никому не было дано в них разобраться.

Видел те священные медные доски с письменами и Ономакрит, который переписал почти все изречения Мусея с медных досок на восковые таблички. Ономакрит объявил согражданам, что, согласно предсказаниям, Афины ожидает скорая гибель от нашествия персов. Афиняне, гордые своей победой при Марафоне, разгневались на Ономакрита и изгнали его сроком на десять лет. Вот почему он оказался в Азии у Писистратидов.

Ксеркс милостиво принял Писистратидов, но затевать войну с Афинами в ближайшее время отказался. Это их не смутило. Они остановились в доме Мардония, тот в свою очередь убеждал не отступать от намеченной цели и подталкивать Ксеркса к тому, чтобы царь царей начал войну.

   — Царь пребывает во власти своих сладкоголосых советников, которые и на боевом коне никогда не сидели, — говорил Мардоний Писистратидам. — Вот отчего Ксеркс не настроен идти походом в Грецию. Зато я всегда готов к войне, тем более — с Афинами.

Следуя советам Мардония, Писистратиды пользовались всяким случаем, чтобы Ономакрит со своими прорицаниями время от времени появлялся перед царскими очами.

Вскоре слух о греческом прорицателе распространился среди персидской знати. С Ономакритом пожелали увидеться друзья Мардония и кое-кто из родственников Ксеркса. Они устроили греку встречу с Атоссой, могущественной матерью Ксеркса.

Атосса с почтением относилась ко всякого рода оракулам, даже чужеземным, а греческие оракулы её интересовали особенно. Она слышала много историй о чудесном предвидении оракула Аполлона в Дельфах и оракула Зевса в Додоне. Слышала Атосса и о других эллинских оракулах, иногда выдававших предсказания, которые потрясали очевидцев точным исполнением событий.

Атоссу заинтересовали предсказания Мусея о том, что некоему персидскому царю суждено соединить мостом Геллеспонт[108], принять покорность многих греческих племён, сжечь Афины и другие непокорные города эллинов. Атосса завела об этом разговор с Ксерксом, желая знать, как он относится к предсказаниям.

Ксеркс признался матери: россказни Ономакрита нисколько его не занимают. К тому же ему известно, что за спиной Ономакрита стоят Писистратиды, единственная надежда которых на возвращение в Афины связана с походом персов в Грецию.

   — Хорош я буду правитель, если стану подлаживать свои дела и замыслы под предсказания какого-то оракула, о котором в Персиде никогда и не слыхивали, — сказал Ксеркс матери, удивляясь, что она так легко дала себя увлечь безвестному чужеземцу, к тому же изгнанному из отечества согражданами. — Стоит мне раз сделать так, как вещает Ономакрит, и можно не сомневаться: в будущем всякие проходимцы станут толковать мне про мою высокую судьбу, ссылаясь на пророчества, невесть как оказавшиеся у них в руках.

   — Может, ты и прав, сын мой, — сказала Атосса. — Но я хочу знать, не забыл ли ты про завещание своего отца, который не успел поработить афинян. Я согласна с Мардонием, оставлять Афины безнаказанными нельзя.

   — Мардонию нет дела до того, что наше царство ослаблено трудной войной в Египте, — рассердился Ксеркс. — Ему не терпится повторить поход в Грецию, чтобы загладить свою давнишнюю неудачу. Если я — персидский царь! — пойду на поводу у таких неудачников, как Мардоний, то просто-напросто увязну в войнах где-то за дальними пределами моего царства.

   — В Египте Мардоний показал свою храбрость и воинское умение, — заметила Атосса.

   — В Египте он был под началом моего брата Ахемена, — возразил Ксеркс. — Не спорю, Мардоний одержал несколько важных побед над мятежниками. Тем не менее войну выиграл Ахемен, которого я намерен сделать сатрапом Египта.

   — Это мудрое решение, сын мой, — сказала Атосса. — Ахемен не допустит повторного восстания египтян.

В конце разговора Атосса попросила Ксеркса собрать совет персидской знати, на котором решить, стоит ли начинать войну с Афинами.

   — Тем самым, сын мой, ты подтвердишь своё желание исполнять отцовское завещание. И заодно сможешь узнать, к тебе ли относятся предсказания Ономакрита. Ведь решение на совете будет зависеть не от тебя, а от большинства твоих приближенных, высказавшихся за мир или войну. Это и будет в известном смысле воля рока.

Ксеркс уступил матери и разослал глашатаев во все сатрапии, дабы в назначенный день вся персидская знать собралась в Сузах в царском дворце.