— Замечательно! — Генри оживился и принялся перебирать на столе бумаги. — Так-так-так, куда же запропастилось это письмо? От одного чудака, задумавшего отреставрировать и модернизировать фамильный склеп. Я как раз ломаю голову, кому бы поручить эту работу.
Нэнси недоверчиво усмехнулась.
— Дело в том, что хозяин склепа — искусствовед, — пояснил Генри. — Старик весьма образованный, но и привередливый. — Говоря это, он продолжал рыться в бумагах на своем столе. — Где же это письмо? Впрочем, ладно, потом найду. Это дело не срочное. Рискнешь взяться за него?
— С удовольствием, — ответила Нэнси, чувствуя, как к ней возвращаются жизненные силы.
— Отлично! — Генри хлопнул по документам ладонями и посмотрел на молодую женщину выжидательно, словно знал наверняка: она сказала далеко не все, что собиралась.
Нэнси смутилась. Исход второй половины разговора волновал ее значительно больше, чем первой.
— Я хочу поговорить с тобой еще кое о чем, — пробормотала она, краснея. — Точнее, о ком… О Курте Ричардсоне… Насколько я помню, вы вместе учились в Оксфорде.
Лицо Генри просияло, и у Нэнси возникло ощущение, будто он отчетливо видит ее объятое любовным пожаром сердце.
— Да, все верно.
— Так вот, я должна встретиться с Куртом, — произнесла она, чувствуя, что ее щеки становятся пунцовыми. — Но это сугубо личное дело.
Генри понимающе кивнул, как показалось Нэнси, слишком понимающе. Она поправила передние косички — просто потому, что захотела хоть как-то скрыть свою неловкость.
— Ты не мог бы дать мне его телефон и адрес, — произнесла она решающие слова глухим, чужим голосом. — Понимаю, моя просьба выглядит странно, и потом…
Генри жестом остановил ее.
— Ничего не объясняй. Я никогда никому не даю телефоны сотрудников, предварительно не узнав, хотят ли они этого. Но в данном случае нарушу правило, так как уверен на сто процентов: Курт твоему звонку непременно обрадуется. — Он взял из лотка для бумаг чистый лист и принялся писать телефонные номера и адрес Курта.
Нэнси пораженно за ним наблюдала. Неужели Курт обо всем ему рассказал? — недоумевала она. Или кто-нибудь из рабочих? Когда мы прощались у стены, все видели, что я плачу, а Курт меня обнимает. Может, о наших чувствах знает уже весь белый свет, а я решилась окончательно признать их и назвать своим именем только вчера?
Нэнси ужасно хотелось спросить у Генри, откуда ему все известно, но она не осмеливалась. Он сам ответил на ее вопрос, когда отдал ей лист.
— По-моему, ты удивлена, Нэнси. Правильно?
Молодая женщина кивнула, нервно сглатывая.
— Ладно, не буду тебя мучить. — Он сложил руки перед грудью и оперся ими о стол. — Я сразу понял, что вы с Куртом понравились друг другу, как только познакомил вас.
Молодая женщина наклонила голову, боясь, что ее щеки вот-вот воспламенятся. Когда она заговорила, ее голос дрожал:
— Только, пожалуйста, не подумай, что я ветреная и несерьезная. Мое чувство к Курту — глубоко осмысленное и непреходящее… Странно, что мне не хватило мужества признаться ему в этом…
Генри добродушно рассмеялся.
— Тебе не в чем оправдываться, Нэнси, ни передо мной, ни перед кем бы то ни было. Гордись своим чувством, береги его. А что касается твоей ветрености, то я прекрасно знаю: ты самая серьезная из всех известных мне людей. Курт — тоже. Признаюсь, увидев, как вы друг на друга смотрите, я подумал: если эти двое решат быть вместе, я всю жизнь буду гордиться, что невольно свел их в Солуэе.
Нэнси подняла голову и озадаченно нахмурилась.
— Но ведь тогда я была замужем.
— Была? — переспросил Генри обрадованно.
— Я… — Нэнси в растерянности покачала головой, провела по горячим щекам ладонями и кивнула. — Официально мы с Томом еще не развелись, — произнесла она, как ни странно, весьма уверенным тоном. — Но вчера я серьезно с ним поговорила и ушла.
Генри одобрительно кивнул. Нэнси не понимала, зачем так откровенничает с ним, но почему-то была уверена, что никаких нежелательных последствий этот разговор иметь не будет.
— Если честно, то я очень рад, — сказал ее собеседник. — Я давно подозревал, что в семейной жизни у тебя не все в порядке.
Нэнси в который уже раз за сегодняшнее утро изумилась, но ничего не ответила. Она смотрела на листок бумаги в своих руках, и ей казалось, что от него исходит тепло.
Генри немного наклонился вперед и доверительно сообщил:
— Ваши с Куртом взгляды в тот первый день в Солуэе красноречиво говорили о зарождении чувства возвышенного и сильного, которое в состоянии справиться не только с неудачным замужеством, но и с любой другой проблемой. Поэтому смело поезжай в Эдинбург. Готов поспорить, Курт будет на седьмом небе от счастья. О работе поговорим позднее, когда ты вернешься, а я разыщу-таки это письмо.
Пробормотав слова благодарности, Нэнси покинула кабинет. Допуская, что Генри может не дать ей координат любимого человека, она не задумывалась о своих дальнейших действиях. Сейчас же, едва выйдя из «Арт Хонникер», молодая женщина вызвала такси и попросила отвезти ее на автобусную станцию. Ее не волновало, что у нее нет с собой вещей. А о том, что не предупредила подругу о своей поездке в Эдинбург, она вспомнила лишь в дороге.
— Удачи! — крикнула Джессика в трубку, узнав обо всем. — Только не волнуйся, все будет хорошо!
— Спасибо, — ответила Нэнси, предчувствуя, что подруга не ошибается.
10
Курт бездельничал вот уже неделю, не в силах заставить себя заняться ни домашними делами, ни работой, ни подготовкой к поездке. Отпуск проходил, но его это нисколько не волновало.
Прошлой ночью он заснул только под утро, поэтому проспал почти до полудня. Его разбудил телефонный звонок.
— Алло…
— Курт, привет, — прозвучал из трубки певучий голос красавицы Розмари.
Впрочем, представив ее сейчас, Курт вдруг понял, что вовсе она и не красавица. Да, ее волосы всегда идеально уложены, макияж нанесен искусно и тщательно, одежда сидит так, будто сшита специально для нее лучшим в Эдинбурге портным. У Розмари были правильные черты лица, длинные стройные ноги, тонкая талия и полная грудь. И все-таки чего-то ей не хватало — наверное, изюминки, способной превратить в предмет всеобщего восхищения самую посредственную из женщин.
— Привет, — ответил Курт, вновь опуская голову на подушку и закрывая глаза. Беседовать с Розмари у него не было ни малейшего желания.
— Чем планируешь заняться сегодня вечером? — спросила она таким тоном, словно в последний раз они виделись не несколько месяцев назад, а только вчера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});