– Да?
– Как я уже говорил, вы сказали мне больше, чем вы думаете. Вы сообщили, что история не кончилась на вашем отчаянии.
– Откуда вы знаете?
– Рассказывая мне об ощущении, которое дало вам прикосновение к моей щеке, вы сказали, что только теперь поняли, как были тогда близки к оргазму. Затем вы сказали, что секс с аврорцами не был успешен, и, следовательно, в этих случаях вы не испытали оргазма. Однако, вы должны были испытать его, Глэдис, чтобы судить о ваших ощущениях. Иначе говоря, у вас был любовник, и вы узнали любовь. Если это не доктор Фастальф, то значит, был кто-то другой.
– Ну и что? Разве это касается вас?
– Не знаю, касается или нет. Скажите, кто он, и если будет ясно, что это не мое дело – покончим с этим.
Глэдис молчала.
– Если вы не хотите сказать, то я сам скажу вам. Я уже говорил, что не намерен щадить ваши чувства.
Глэдис продолжала молчать.
– Кто-то должен был быть, Глэдис, и ваша скорбь по поводу потери Джандера чрезмерна. Вы выслали из комнаты Дэниела, потому что его лицо напомнило вам Джандера. Если я ошибся, решив, что Джандер Пэнел… – он сделал паузу и затем резко закончил: – что робот Джандер Пэнел был вашим любовником – скажите.
– Джандер Пэнел, робот, – прошептала Глэдис – не был моим любовником.
25
Губы Бейли беззвучно зашевелились в безошибочном трехсложном восклицании.
– Да, – сказала Глэдис, – «О, дьявол!». Вы ошеломлены? Почему? Вы не одобряете?
– Не мое дело – одобрять или не одобрять, – без выражения ответил Бейли.
– Это значит – не одобряете.
– Это значит, что я ищу только информацию. Какая разница между мужем и любовником на Авроре?
– Если двое живут в одном доме какое-то время, они говорят друг об друге «жена» или «муж».
– Какой период времени?
– В разных регионах по-разному. В городе Эос это три месяца.
– И в это время они воздерживаются от сексуальных отношений с другими?
– Почему? – Глэдис резко подняла брови.
– Я только спрашиваю.
– Исключительность на Авроре немыслима. К мужу или любовнику – безразлично. Секс для удовольствия.
– И вы тоже искали других, когда были с Джандером?
– Нет. Это был мой выбор.
– Другие предлагали себя?
– Случалось.
– И вы отказывали.
– Я всегда могу отказаться. Это часть неисключительности.
– Но вы отказывали?
– Да.
– А те, кому вы отказывали, знали причину?
– Что вы имеете в виду?
– Они знали, что у вас муж – робот?
– У меня был муж. Я не называю его мужемистероботом. Здесь нет такого выражения.
– Но они знали?
Она помолчала.
– Не знаю.
– Вы им говорили?
– Зачем бы я стала говорить?
– Не отвечайте вопросом на вопрос. Говорили вы им?
– Нет.
– Как вы могли избежать этого? Разве не естественно объяснить ваш отказ?
– Объяснений никогда не требуется. Отказ есть отказ, так его и принимают. Я вас не понимаю.
Бейли собрался с мыслями. Непонимание его и Глэдис не пересекалось, а шло параллельно. Он начал снова.
– На Солярии было бы естественным иметь робота в качестве мужа?
– На Солярии это немыслимая вещь. Мне и в голову не пришло бы подобное. На Солярии все немыслимо. И на Земле тоже. Разве ваша жена взяла бы когда-нибудь в мужья робота?
– Это не относится к делу.
– Возможно, но ваше впечатление – достаточный ответ. Мы с вами не аврорцы, но мы на Авроре. Я живу здесь два года и больше понимаю.
– Вы имеете в виду, что сексуальная связь человек-робот – обычное дело на Авроре?
– Не знаю. Знаю только, что это приемлемо, как приемлемо все, что касается секса все добровольное, дающее взаимное удовлетворение и не наносящее никому физического вреда. Кому какое дело, как индивидуум или любая комбинация индивидуумов находит удовлетворение? Кого тревожит, какие книги я читаю, когда ложусь спать или встаю, люблю ли кошек или не терплю розы? Так же относятся на Авроре и к сексу.
– Да, на Авроре, но вы родились не на Авроре и воспитывались не на их лад. Вы только что говорили, что не приспособились к этому безразличию в сексе, а сейчас его защищаете. Вы выражали отвращение к многократным бракам и неразборчивости в связях. Вы не говорили тем, кому отказывали, о причине отказа потому, возможно, что в глубине души стыдились иметь мужем Джандера. Может, вы знали, или подозревали, или просто предполагали, что такое необычно даже на Авроре – и вы стыдились.
– Нет, Илия, я не стыдилась. Если муж-робот необычен даже на Авроре, то это, возможно, потому, что не обычны такие роботы, как Джандер. Роботы на Солярии, на Земле и на Авроре – если не считать Дэниела и Джандера – могут дать лишь самое примитивное сексуальное удовлетворение. Они просто приспособление для мастурбации, механический вибратор, и больше ничего. Когда будет много человекоподобных роботов, появится и секс человек-робот.
– Как вы получили Джандера, Глэдис? Их было всего два, и оба в доме доктора Фастальфа. Доктор Фастальф просто дал вам его в полу-собственность?
– Да.
– Почему?
– По доброте, я думаю. Я была одинока, разочарована, несчастна, чужая в чужой стране. Он дал мне Джандера для компании, и я вечно буду ему благодарна. Это длилось всего полгода, но будет ценно для меня всю мою жизнь.
– Доктор Фастальф знал, что Джандер ваш муж?
– Он никогда не упоминал об этом, так что я не знаю.
– А вы упоминали?
– Нет.
– А почему?
– Не считала нужным. Но вовсе не из стыда.
– Как это случилось?
Глэдис напряглась и сказала враждебно:
– Зачем мне объяснять вам это?
– Глэдис, время идет. Не воюйте со мной на каждом шагу. Вы расстроены тем, что Джандер… что его нет?
– Зачем вы спрашиваете?
– Вы хотите знать, что случилось?
– Опять-таки – зачем спрашиваете?
– Тогда помогите мне. Мне нужна вся информация, какую я могу получить, если я хочу хотя бы начать разработку этой, похоже, неразрешимой проблемы. Как Джандер стал вашим мужем?
Глаза Глэдис заволоклись слезами.
– Обычно роботы не носят одежды, но они так сконструированы, как будто одеты. Я хорошо знаю роботов, поскольку жила на Солярии, и у меня есть некоторый художественный талант…
– Я помню ваши световые формы.
Глэдис благодарно кивнула.
– Я составляла новые рисунки для новых моделей. Они, по-моему, более интересны, чем те, какими пользуются на Авроре. Некоторые из моих рисунков здесь на стене. Есть и в других местах в доме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});