Но когда он наконец появился опять, то куда-то запропастилась уже сама Оли. В результате же они решили написать друг другу подробные письма и отправить их при помощи почтовых голубей.
Выяснилось, что за время своего отсутствия Фим нашел себе другую девушку, а Оли, хотя и не в первом письме, но тоже призналась, что у нее есть теперь новый парень. И вот так в одночасье, они решили совсем прервать свои отношения. Правда, насколько долго продлится это «совсем», они еще не знали тогда, поскольку буквально через неделю снова пришли к разделявшему их песчаному каньону. Обменявшись корреспонденцией, они выяснили, что оба попали в очень неприятную ситуацию. Парень Оли совсем ей не подходил, а девушка Фима, просто использовала того, чтобы возбудить ревность в другом триме, которого на самом деле любила. Поэтому Оли с Фимом снова остались одни, отчего тут же почувствовали ну просто непреодолимую тягу друг к другу. Они с отчаяния даже хотели было прыгнуть в этот каньон, чтобы разом со всем покончить. Однако провидение распорядилось их судьбами иначе.
Подойдя к краю обрыва, они вдруг, причем не то чтобы именно увидели, а услышали некий странный, едва различимый гул. И этот гул был очень похож на звук, который издавал находившийся здесь прежде железный мост, когда дул сильный ветер. И тогда Фим осторожно, чтобы не оступиться, приблизился к тому месту где начинался пропавший мост и вытянул вперед свою ногу. После чего резко ее отдернул назад и тут же стал писать Оли письмо, в котором сообщил, что мост, где они так часто раньше встречались, никуда не исчез, а попросту стал невидимым. И когда девушка прочла это письмо, то уже просто не смогла устоять на месте и, не помня себя от радости, побежала, как казалось, прямо по воздуху вперед, а Фим побежал ей навстречу. И вот так, даже не понимая в точности, что собственно происходит, они очутились снова вместе. И счастью их не было предела. Отчего они еще долго стояли на месте без движения, не в силах ни произнести ни единого слова, ни разорвать своих крепких объятий. Наконец Оли сказала:
– Я не хочу больше расставаться с тобой. И никому не позволю нас разлучить. Пусть все теперь будет как есть. И пусть эта тайна так ею и останется. Мы не скажем никому про этот чудесный мост. А встречаться будем лишь ночью, чтобы никто нас не увидел. Когда же мы поженимся, тогда будет уже и все равно.
– Я не понимаю зачем такая секретность, – ответил ей Фим совершенно счастливый, – но пусть будет по-твоему. Про мост же этот невидимый я тоже тогда никому не скажу.
И все же, загадка удивительного моста не давала ему покоя. Причем несколько раз он даже пытался использовать какой-нибудь инструмент, чтобы понять, что же с ним такое произошло. Оли же, со своей стороны, никогда не одобряла этого его любопытства и всякий раз упрекала за то, что он подвергал опасности их отношения. Наконец, в одну из ночных встреч Фим принес на невидимый мост молоток и зубило. Он приставил острое зубило к железному бортику моста и занес молоток для удара. Девушка же едва не взмолилась, глядя на то, что задумал ее возлюбленный.
– Не надо Фим, – почти закричала она, – оставь все как есть. Я чувствую, хотя и не могу точно объяснить, что случится нечто ужасное. Не бей.
– Да не могу я так больше, – Фим указал молотком на невидимый мост, – это будто не настоящее всё. А вокруг? – он посмотрел по сторонам. – Вечные темень и мрак. Соседи про нас ничего не знают. И мы с тобой словно одни в этом мире, а встречи наши похожи на сон, который может исчезнуть в любой момент. Да, – мы теперь счастливы с тобой и любим друг друга, и я даже нисколько больше не сомневаюсь в этом. Но я хочу знать.
После чего ударил что было силы молотком по зубилу и тут же: и сам он, и Оли напрочь лишились чувств. Потому что все близлежащие окрестности сотряс такой оглушительный грохот, похожий на громовой раскат, и такие искры посыпались в разные стороны, что можно было подумать, что в этот мост и вправду опять ударила молния. От чего он, как обычно, загудел своим низким скрипучим басом, потом стал полупрозрачным, потом почти фиолетовым, а затем и видимым. Таким, как был прежде.
Оли же с Фимом, как ни удивительно, почти не пострадали от этого странного катаклизма физически, хотя их одежда и обувь немного обгорели. Вот только память их в той ее части, что касалась их отношений, исчезла почти совсем. От этого они еще долго и, ничего уже не понимая, смотрели друг на друга, а потом встали, отряхнулись и пошли по своим домам. И только спустя целый месяц и также, не вполне осознавая, что собственно происходит, пришли на середину этого моста, где, по сути, заново и познакомились. Им отчего-то теперь казалось, что они уже где-то встречались прежде, однако не в силах ничего толком вспомнить, все списали на удивительную красоту окружавшего их величественного пейзажа. И они больше уже никогда не расставались и даже не ссорились, хотя и не любили друг друга по-настоящему никогда.
Местные же тримы на следующее утро, обнаружив свой пропавший мост на прежнем месте, восприняли это почему-то почти спокойно и зажили как в былые времена, наведываясь друг к другу в гости иногда и даже помогая время от времени.
22. Без тени
– Слушай, а как ты хотел? – обратился голос к Тою, когда тот, едва проснувшись, уставился все в тот же серый потолок, который наблюдал здесь уже почти полтора месяца. – Ведь тебя предупреждали, разве нет?
– Предупреждали, – хмуро ответил Тою, – но кто же знал?
– «Знал»? – повторил за ним тихий голос. – Так ты думал, что тебя обманывают, когда говорили, что заходить сюда нельзя, и что ты никогда не сможешь выбраться наружу? Я, как посмотрю, ты сам привык всех обманывать, а оттого даже чистую правду принял за ложь.
– Не знаю я, – неуверенно пробормотал Тою поднимаясь.
Однако полностью подняться он не сумел. Потому что помещение, в котором он находился было очень низким. Низким и темным. В нем почти всегда царили зыбкий полумрак и неимоверная тишина. Такая, что Тою мог слышать не только все шорохи вокруг, но и как дышал он сам, и как билось его сердце. То чуть тише, а иногда чуть громче. И все