Читать интересную книгу Толкования на Евангелия от Луки и от Иоанна - Феофилакт Болгарский

Приметь и то, что прежде препоясываются чресла наши, потом светильники зажигаются. Ибо прежде бывает деятельность, потом – созерцание, которое есть озарение ума нашего. Ибо светильник, ум наш, тогда называется горящим, когда сияет в нем свет Божий. Итак, будем тщательно упражняться в добродетели, дабы нам иметь горящими оба светильника наши, то есть слово внутреннее и слово произносимое: внутреннее – все озаряющим в душе, а произносимое – блистающим на языке. Ибо внутренний светильник нас просвещает, а слово учительское и произносимое светит другим.

Мы должны быть подобны людям, ожидающим возвращения своего господина с брака. Кто же иной этот господин, как не Христос Иисус? Он, восприяв человеческую природу, как бы невесту, и соединив с Собой, сотворил брак, прилепившись к ней в плоть едину. Да и не один брак творит Он, а многие, ибо на небе каждодневно уневещивает Себе души святых, которые Павел или подобный Павлу представляет Ему чистыми девами (см. 2 Кор. 11, 2). Возвращается Он с небесного брака, может быть, открыто перед всеми, при кончине вселенной, когда придет с неба во славе Отца, а может быть, невидимо и неожиданно являясь во всякую пору, при кончине каждого человека. Итак, блажен тот, кого Он найдет препоясанным по чреслам, то есть готовым служить Богу деятельной частью христианского любомудрия и имеющим горящий светильник слова и рассуждения; не только творящим доброе, но творящим оное хорошо, и сверх того принявшим созерцание – как бы некоторый светильник. Ибо через препоясание по чреслам у нас становится горящим и светильник созерцания, и даже два светильника – внутренний и износимый вовне.

Для такого слуги Сам Господь становится слугой. Ибо сказано: и посадит их, и, подходя, станет служить им. Бог препоясуется, потому что не всю полноту благ источает нам, но сдерживает оную. Ибо кто может вместить Бога, Каков Он есть? Это видно и на Серафимах, которые покрываются от превосходства божественного света (см. Ис. 6, 2). Добрых рабов Он полагает на ложе, то есть всех во всем успокаивает. Ибо как лежавший на ложе все тело успокаивает, так и в будущее пришествие все святые будут успокоены во всех отношениях. Здесь они не находят отдохновения для тела, а там вместе с душами и тела их, духовные и божественные, наследовав нетление, будут наслаждаться совершенным покоем и будет Бог все во всем (1 Кор. 15, 28). Господь станет служить достойным рабам, воздавая им равное. Как они служили Ему, так и Он послужит им, предлагая им изобильную трапезу и подавая наслаждение духовными дарованиями.

Под второй и третьей стражей можешь разуметь разные времена нашей жизни. Объясню примером. Как не спящий во вторую… и третью стражу считается самым неусыпным, ибо эти часы ночи в особенности доставляют людям сон, и сон первый; так разумей, пожалуй, что и при различных состояниях нашей жизни есть времена, которые, если мы окажемся в оные бодрствующими, делают нас блаженными. Похитил ли кто у тебя имение? Дети ли у тебя умерли? Оклеветал ли кто тебя? Если ты в таких обстоятельствах не спал, но оказался бодрствующим пред Богом и Владыкой и не допустил себе ничего сделать вопреки Его заповедям, то Он поистине нашел тебя бодрствующим во вторую… и третью стражу, то есть во время тяжелое, в которое нерадивые души падают и засыпают сном смертным. Итак, необходимо бодрствовать, ибо мы подобны хозяину дома. Если он не спит, то вор не может похитить ничего из его имения; если же он сонлив, то вор все заберет и уйдет.

Некоторые разумеют здесь под вором диавола, под домом – душу, а под хозяином дома – человека. Однако же такое разумение, кажется, не подходит к основному смыслу речи. Здесь татю (вору) уподобляется пришествие Господа по его неожиданности, как и один апостол в послании говорит: придет же день Господень, как тать ночью (2 Пет. 3, 10). Здесь же Господь объясняет, кто такой «тать». Будьте же, говорит, и вы готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий.

Некоторые же говорят, что под бодрствующими в первую стражу разумеются те, кои внимательнее прочих; под бодрствующими во вторую стражу – те, кои уступают им; а под бодрствующими в третью стражу – кои стоят ниже и сих. А другие изъясняли стражи применительно к различным возрастам: первая – юность, вторая – мужество, третья – старость. Итак, блажен тот, кто в каком бы то ни случилось возрасте найден будет бодрствующим, а не беспечным относительно добродетели.

41–44. Тогда сказал Ему Петр: Господи! к нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем? Господь же сказал: кто верный и благоразумный домоправитель, которого господин поставил над слугами своими – раздавать им в свое время меру хлеба? Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так. Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его.

Петр, как обо всех заботящийся и по братолюбию ревнующий о пользе слушателей и как получивший уже Церковь в свое доверие, спросил Господа, ко всем ли Он говорит эту притчу. Господь ясно не отвечает ему на вопрос, а прикровенно показывает, что хотя сказанная притча обща и простирается на всех верующих, кто бы они ни были, но относится и к вам – апостолам, и вообще к удостоенным учительства или предстоятельства. Слушай.

Кто верный и благоразумный домоправитель… Вышесказанная притча, говорит, ко многим подходит, а эта – о тех, которые удостоены предстоятельства. Недоумеваю, кто окажется имеющим то и другое, то есть верность и благоразумие, ибо таковые редки и трудно находить их. Как в управлении обыкновенным имением, если кто верен своему господину, но неблагоразумен, тот расточает имение господина, ибо не умеет распоряжаться им, как должно: когда нужно давать, не дает, а гораздо больше теряет, и, равным образом, если кто благоразумен и находчив, но неверен, тот может быть вором, и тем менее уловимым, чем более он благоразумен, – так и в божественных предметах нужны вместе верность и благоразумие. Ибо я знаю многих, которые по видимости и усердны к добродетели, и богобоязливы, и имеют веру, но поскольку не могли благоразумно распоряжаться церковными делами, повредили не только имению, но и душам. Например, если кто впадет в духовное преступление, но предстоятель не будет благоразумен, а будет иметь только веру, то есть добродетель бессознательную, то падший может потерпеть вред или от непомерной строгости или от неуместной кротости его и не уврачуется, но сокрушится. Итак, кто будет найден верным и благоразумным, тот поставлен будет над слугами Господа, то есть над всеми рабами Его, дабы каждому в свое время раздавать определенную меру хлеба, то есть или догматическое учение, которым питаются души, или образец деятельности и начертание, как должно жить. Если он будет найден поступающим так, то блажен; тогда Господь поставит его над всем имением Своим – не только над рабами, но и над всем поставит его, удостоив его высшей степени, так что ему будет покоряться земное и небесное, каковы были, например, Иисус Навин и Илия. Один из них повелевал солнцу (см. Нав. 10, 12–13), а другой – облакам небесным (см. 3 Цар. 17, 1). Да и все вообще святые, как друзья Божии, пользуются достоянием своего Друга. И у друзей обычно все бывает общее (см. Деян. 4, 32). Поэтому всякий, кто при безмятежной жизни упражняется в деятельной добродетели и подчиняет себе рабские страсти – гнев и похотение, давая каждой из них в свое время определенную меру пищи: гневу, например, – ненависть к ненавидящим Господа и раздражение против врагов Его (Пс. 138, 21), похотению – заботу только о необходимом для плоти, а всецелое устремление имея только к одному Богу, – всякий таковой блажен. Он и созерцания достигнет, и поставлен будет над всем имением, сущим у Господа, он удостоится созерцательным умом зреть и наблюдать все не только существующее не само по себе, но и то, что в собственном смысле существует, то есть вечно.

45–46. Если же раб тот скажет в сердце своем: «не скоро придет господин мой», и начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться: то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными.

Горе таким рабам, которые, получив дарование духовного настоятельства, погубляют вверенное им домостроительство, пьют и упиваются, – будешь ли понимать сие о чувственном пьянстве (ибо и это случается с худыми настоятелями церквей, расточающими имение бедных), или будешь разуметь под пьянством развращение ума в учении и распоряжении имением. Такие предстоятели бьют слуг и служанок, соблазняя слабейших членов Церкви, убивают их совесть. Ибо слабый и малодушный, увидев, что я, архиерей, веду худую жизнь, соблазняется сим и убивается совестью, принимает удары в сердце и делается еще слабейшим. А все это случается с лукавым рабом оттого, что он в сердце своем сказал: не скоро придет господин мой. Ибо такого рода поведение происходит от беспечности и неразмышления о часе кончины. Если бы мы содержали в мысли, что Господь идет, что при дверях кончина мира и конец нашей жизни, то мы грешили бы менее.