и ещё пара бойцов, которым подошли гимнастёрки и галифе убитых фашистов, сильно поморщились и принялись одеваться. Павел, Николай и Василий натянули грязные тряпки поверх своей формы и нахлобучили на пилотки с красной звездой странные глубокие каски с орлами, нарисованными по бокам.
Пока они возились с «обновками», командир отделения вскрыл багажник, расположенный в задней части коляски. Он откинул плоскую крышку, к которой крепилось четвёртое колесо, и обнаружил там длинные прорезиненные плащи, коробки с патронами, полдесятка гранат и короткие сошки для пулемёта.
Сержант взял одну длинную ленту, набитую под завязку, повозился с незнакомой конструкцией и с удивлением понял, что в отличие от родного «максима», «MG 34» заряжается слева.
Он вставил в приёмную щель конец стальных звеньев с патронами и оттянул затвор на себя. Потом поднял голову и убедился, что никто не стоит перед жерлом ствола. Он прижал приклад левой рукой к верху коляски, а правой нажал на пусковую скобу.
Грохнуло несколько выстрелов. Сержант удовлетворённо кивнул. Взглянул на Николая, который следил за своим командиром, и тихо спросил:
— Тебе всё понятно? — командир убедился, что боец всё запомнил, и повернулся к трём остальным.
Солдаты занимались трофейными автоматами убитых фашистов и обнаружили на магазинах немецкую надпись М.Р.41 PATENT SCHMEISSER. Кто-то из них с трудом прочитал странное слово.
— «Шмайссер», — едва выдавил он из себя.
— Наверное, имя конструктора, — предположил один из бойцов. — Типа нашего Мосина или, например, Драгунова.
Все молча, пожали плечами, осмотрели оружие и тотчас разобрались, что в нём к чему. Как вынимается и вставляется большой магазин. Как взводить непривычный затвор, расположенный не справа, как у всех советских оружейных систем, а с другой стороны. Как работает предохранитель и как откидывается складной короткий приклад.
После изучения незнакомой конструкции, солдаты надели на шею ремни автоматов. Они разместили оружие, так же, как оно висело на фрицах, дулом налево, и направились к захваченной технике.
Павел уселся за руль. Николай влез в слегка поцарапанную при перевороте коляску и взялся за пулемёт «MG 34». Василий устроился на высоком заднем сиденье, что стояло над вторым колесом.
Водитель проверил, все ли сидят на местах, и переключил ногой рычаг передачи. Левой рукой он выжал сцепление, прибавил потихонечку газу и попытался тронуться с места.
Мотоцикл резко дёрнулся и сразу заглох. Пришлось повторить всё с начала, но и эта попытка не увенчалась успехом. Кто-то протяжно вздохнул, а кто-то тихо ругнулся.
Неопытный в этом деле, водитель посмотрел на рычажок КПП, что стоял справа на бензобаке, и отметил, что он размещён в положение № 1. Парень поиграл немного ручкою газа, чтобы понять, в каком её положении какие обороты даёт рокочущий двигатель. Потом, опять отпустил ручку сцепления,
Наконец, мотоцикл поехал вперёд. Какое-то время, машина виляла из стороны в сторону. Затем Павел приноровился к люфту руля и покатил себе дальше достаточно ровно. Остальные солдаты весело переглянулись и побежали за трёхколёсной машиной.
На середине деревни, сержант окликнул седоков мотоцикла и приказал:
— Вы езжайте по дороге к мосту, а мы пойдём огородами следом за вами. Не то нас могут заметить в бинокль.
Он и два бойца, Семён с Константином, свернули к ближайшему дому, стоявшему по правую руку. Они вошли в отрытую настежь калитку и исчезли за высоким дощатым забором.
Павел спокойно доехал до края коротенькой улицы, проскочил между холмом с пушкарями и бугром пехотинцев и вывел небольшой экипаж на высокое место правого берега. Откуда его было отчётливо видно с другой стороны неширокой реки.
Парень затормозил, приглушил грохочущий двигатель и глянул вперёд. Он разглядел, что колонна фашистов резво катит к деревне, а от её головы до моста, оставалось не более чем полкилометра.
Люк первой машины оказался открыт, а какой-то танкист высунулся по пояс из башни. Он заметил движение возле станицы, поднял бинокль к глазам и посмотрел на мотоцикл.
При переодевании в немецкую форму, Павел и два седока надвинули каски чуть ли не на нос. Теперь тени от солнца почти целиком закрывали их лица. Заметив, что за ними следят, парень поднял руку над головой и, приветливо улыбаясь, помахал расслабленной кистью. Его жест можно было понять: езжайте сюда, здесь всё в полном порядке.
Потом боец развернулся и медленно, не торопясь, поехал в деревню. Едва мотоцикл, скрылся из виду танкистов, он тут же направился к ближайшему дому, что находился на северной стороне от пыльной дороги.
Павел вкатился в ворота, которые открыли сержант с Константином и встал за массивным сараем, чтобы их не заметили немцы. Он заглушил работавший двигатель, снял с головы тяжёлую каску и сказал своим пассажирам:
— Гаечные ключи и все инструменты лежат в багажнике люльки, который находится сзади. Снимайте ручной пулемёт с этой коляски, берите сошки и коробки с патронами и возвращайтесь к себе. Я побегу доложить лейтенанту. Встретимся уже после боя.
Не дожидаясь, пока два бойца возьмутся за дело, парень спрыгнул на землю. Он вспомнил о том, что на шее висит автомат, и немного замешкался. Ему очень хотелось взять «шмайссер» себе. Однако, Павел решил, что такой многозарядный трофей больше нужен пехоте.
В нём пистолетный патрон, значит, он бьёт не так далеко, как винтовка. Зато в магазине штук тридцать зарядов. Ну, а если дойдёт до ближнего боя, он окажется намного удобнее, чем длинный «винтарь».
Павел снял оружие с шеи, с большим сожалением посмотрел на него и положил на сиденье машины. Не разбирая, которая из винтовок «своя», он взял одну из трёх «мосинок», что сержант предусмотрительно сунул в коляску.
Боец выскочил с «трёхлинейкой» на сельскую улицу и, пригибаясь почти до земли, стрелою рванул на противоположную, южную сторону. На это ушло три или четыре секунды.
Попав во двор ближнего дома, он расстегнул несколько пуговиц и с отвращением, сдёрнул с себя гимнастёрку фашиста-разведчика. Потом, привалился спиною к забору и стащил с ног галифе убитого фрица. Парень свернул всё в плотный комок, широко размахнулся и бросил немецкую форму далеко в огород.
Задыхаясь от быстрого бега, Павел поднялся по откосу на холм и увидел, что весь расчёт уже на местах. Лейтенант лежал у края обрыва, справа от пушки. Он смотрел в бинокль на приближавшихся фрицев, что-то прикидывал и давал команды наводчикам.
Те приникли к визирам и крутили маховички вертикальной и горизонтальной наводки. Два коновода стояли чуть сзади. Они держали боеприпасы в руках, словно спящих младенцев. Оба готовы метнуться к орудию, как только затвор, выплюнет горячую гильзу.
Двигаясь к ящикам, где