Противник мог из своего практически неисчерпаемого людского запаса вновь пополнить потери, которые по строгому подсчету далеко превышали полмиллиона. Достоинство войск этим, конечно, сильно понижалось. Людьми совершенно не обученными или обученными наполовину, офицерами, которым не хватало предварительных данных для последующего выполнения своих задач, нельзя было рационально восполнить потерянное. Если пополнение у русских боевым материалом и имело шансы на улучшение, то все же еще многого недоставало, чтобы признать его удовлетворительным.
Последующие события показали правильность вывода о том, что на ближайшее время русские не представляют угрозы для немецких войск.
К сожалению, этого никак нельзя было утверждать относительно австро-венгерских частей не немецкого или не венгерского происхождения. В такой же мере, как и у русских, хотя и по другим причинам, понизилась и их боеспособность. В состоянии ли были некоторые части отбить натиск противника без немецкой помощи, вопрос этот тем более вызывал сомнения, что они нигде не располагали укрепленными позициями. Это обстоятельство было тем серьезнее, что русские, которые в точности знали нашу слабость, на всем фронте от румынской границы до Пилицы всюду остались в соприкосновении с союзниками и выслали на этот фронт значительные подкрепления, состоявшие из еще прочных единиц, – частью, как уже было сказано, из Одессы, частью с варшавского и наревского участков. Главная масса русских войск находилась между Вислой и Бугом перед 4-й австро-венгерской армией, о состоянии которой говорилось в предшествующей главе, и перед частями 11-й немецкой армии, отклонившимися к северу.
При таком положении дел было ясно, что о прекращении операции на востоке не могло быть пока и речи.
С другой стороны, имелись серьезные основания не вести этих операций в таком духе, чтобы они могли затянуться до бесконечности, не говоря уже о том, что такого рода ведение дел стояло в резком противоречии со взглядами верховного командования на ведение войны, вообще.
Благодаря упорству турок противники до сих пор не достигли на Дарданеллах какого-либо значительного успеха. При этом появление в Средиземном море немецких подводных лодок оказало свое благодетельное влияние. Все же англичане сумели создать на Галлиполи плацдарм, из которого дальнейшее движение делалось относительно легким. Что они обдумывали дальнейшие продвижения, считалось очевидным. Имелись сведения о значительных подкреплениях, направленных в Средиземное море. К тому же материальные ресурсы турок значительно ухудшились, несмотря на все попытки их улучшить. И теперь это был не только вопрос военной необходимости, это был вопрос чести, чтобы возможно скорее открыть связь с востоком и тем быть в состоянии подать, наконец, руку помощи храброму союзнику.
Возможность этого намечалась ввиду возобновления связи с Болгарией. Насколько ненадежен был быстрый и основательный успех при одностороннем фронтальном наступлении Центральных держав на Сербию, настолько действителен он был при одновременном фланкирующем содействии Болгарии. Правда, в то время еще нельзя было с некоторой определенностью предвидеть, дойдет ли дело до совместных операций и когда оно дойдет. Но тем более при колеблющемся настроении руководящих людей Софии желательно было избежать долговременной задержки в каком-либо другом месте тех сил, которые могли пригодиться для совместного действия с Болгарией, в момент использования благоприятного поворота в настроении дирижеров Софии. Во всяком случае, предполагалось, что, самое позднее, придется быть готовыми к сентябрю. Было очевидно, что Болгария, живущая по преимуществу земледелием, не пойдет на военные предприятия раньше окончания жатвы, которая приходилась на упомянутый месяц. Но рядом с этим было необходимо не особенно затягивать начало операций, так как иначе наступающая, обычно, в ноябре дурная погода в Сербии – бури на Дунае, дожди, делающие немногие и притом не шоссированные пути непроходимыми, – грозила серьезным влиянием на военные действия.
При этом анализе было взвешено, не будет ли целесообразнее дорогу на восток искать не через Сербию, а через Румынию. Но мысль эту пришлось оставить. Выгоды последней были налицо: освобождение Австро-Венгрии от беспокойств из-за Румынии, приобретение богатой зерном страны. Но невыгод было больше. По мнению политического руководства, не было надежды каким-либо путем привлечь Румынию на сторону Центральных держав. Поэтому пришлось бы ее, как и Сербию, брать силой оружия. Уже этот факт заставлял смотреть на предприятие как на нежелательное. Для Германии не было смысла без особой к тому нужды создавать себе еще нового открытого врага, и тем менее, что отношение Румынии к Центральным державам после прорыва Тарнов – Горлица существенно изменилось к лучшему. Обстановка на Западном фронте также давала о себе знать при принятии решении. После того как отвлекающие атаки первой половины июня затихли, до крупных столкновений дело уже более не доходило. Но недостаток в резервах делал напряжение здесь столь сильным, что обратное возвращение из Галиции и в первую голову на Западный фронт четырех дивизий признавалось необходимым.
Взятие частей из других пунктов Восточного фронта было бы нецелесообразным, частью оттого, что нельзя было обойтись без них в занимаемых ими районах, частью потому, что войска, до того дравшиеся только на Востоке, как показал опыт, лишь после продолжительного времени осваивались с значительно более тяжелыми условиями борьбы на Западе. Скорое облегчение казалось здесь, однако, необходимым.
Уже теперь можно было предвидеть, что, самое позднее, в первой половине сентября должны будут иметь место дальнейшие и очень напряженные передвижения частей с востока на запад. Сведения об огромных приготовлениях французов для какого-то нового и, на этот раз, решительного наступления звучали определенно. Наступление ожидалось в Шампани. Хотя приготовления, судя по донесениям, находились только в первичной стадии, все же можно было с уверенностью заключить, что наступление начнется не позднее сентября. Только в этом случае противник мог рассчитывать еще до начала неблагоприятного времени года довести операцию до какого-либо определенного результата. Все эти соображения побудили верховное командование продолжать операцию на Восточном фронте с ограниченной целью.
Но для этого являлась необходимой решительная перемена направления. До сих пор главный нажим атаки направлялся с запада на восток. Оставаясь на этом направлении, вполне было возможно отобрать у противника дальнейшую территорию. Но нанести ему действительный вред на широких равнинах Волыни и Подолии за время, имевшееся в нашем распоряжении, едва ли было достижимо. Здесь, то есть на фронте от Хотина на Днестре через Галич до Сокаля на Буге, он оставил лишь относительно слабые, незначительно превосходящие союзников силы, и для них, кроме того, имелись налицо безграничные возможности уклониться. Но его главные группировки располагались в пространстве между Бугом и Вислой позади низменностей Золокии и Танева. Отсюда враг самым действительным образом фланкировал наше продвижение на восток. Таковое имело бы все невыгоды эксцентрической операции. Поэтому было решено главный нажим наступления повести теперь в северном направлении в пространство между Бугом и Вислой. Какие сопрягались с этим надежды, подскажет взгляд на прилагаемую карту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});