Кончик меча посильнее уперся в горло.
— Я все еще человек, — сказал Чи. — И с ней еще один человек. У нее собственные дела, и я тоже хотел бы знать, что это такое. Они сказали мне кое-что — вполне достаточно, чтобы привести их сюда. Я клянусь, что никогда не видел никого, похожего на нее. Как и похожего на него, хотя он точно Человек, но я не знаю откуда. Дайте мне вернуться назад к ним и я приведу их к водопаду. Из этого места нет пути, только назад. Вы сам знаете, что нет. Мы разобьем здесь лагерь и будем ждать, а вы сможете спросить у нее все, что хотите.
Еще одно долгое мгновение тишины. Потом: — Ап Кантори, — сказал шепчущий голос перед ним, — с нами твой брат.
Сердце Чи стукнуло. Обман, слишком жестокий. — Мой брат погиб у ручья Гиллина. Ичандрен убит в Морунде. Я последний из тех, кто выжил.
— Брон ап Кантори жив, — сказал шепот. — Он с Арунденом. В нашем лагере.
Чи не понял, как сумел удержаться на ногах. Он застыл и почувствовал, что не может вздохнуть и ничего не видит, гнев и надежда сменяли друг друга, он никак не мог выбрать между убеждением, что они врут, и надеждой — самой слабой и пугающей надеждой, что это может оказаться правдой.
— Кто они, — продолжал спрашивать тот же голос, — с которыми ты едешь?
Чи не мог говорить. Он забыл, как это делается. Он чувствовал себя лучше, когда люди Гаулта привели его на верхушку холма. Он чувствовал себя лучше, когда сидел в камере под Морундом, зная, что Ичандрен мертв. Все его чувства пришли и ушли, как если бы он собирался потерять сознание, внутри все бушевало.
— Ты думаешь, что можешь сделать это? — продолжал шепчущий голос. — Обмануть нас?
— Я Чи ап Кантори. Моего брата зовут Брон. Он погиб у ручья Гиллина—
Меч опять надавил на горло. Пальцы, мертвой хваткой стиснувшие его руки, почти остановили ток крови.
— И кто ты еще? Как зовут того, кто внутри Чи ап Кантори?
— Скажи Брону, что я здесь. Приведи его сюда. Скажи ему, что он сразу поймет, что я до сих пор его брат. Скажи ему это!
Долгое, долгое молчание. Это была проверка, сказал Чи себе. И он ее провалил. В любое мгновение один из тех, кто стоит перед ним, может отдать приказ и меч взрежет вену — или, еще хуже, они возьмут его к себе и будут спрашивать, его одного…
Но, О Боже, есть, есть надежда, не все потеряно: если Брон действительно выжил на берегу Гиллина, если люди Арундена слышали слухи и способны оказаться в том месте раньше ночи и падальщиков…
Если бы, хотя бы перед смертью, он мог бы опять увидеть брата…
— Освободите его, — сказал голос.
Когда Вейни услышал, как шевелятся ветки, пропуская всадника, выезжающего из леса, он обеими руками взялся за меч, лежавший поперек седла и приготовился. Эрхин нервно дернулась, Сиптах ударил копытом и закусил удила.
Появился всадник, в расстегнутой кольчуге, едва видимый в свете звезд, и спокойным шагом стал спускаться по склону. За ним ехали еще двое, похожие на тени, по каждую сторону, немного сзади.
Чи спустился в поток и остановился, лицом к ним, потом медленно слез с коня и пошел по мелководью, пока остальные ждали на спинах лошадей.
Он подошел к Вейни, слева, стараясь держаться подальше от Моргейн, и у Вейни мелькнула мыль, что если они каким-то образом заставят его спустится, то Моргейн останется без защиты, и они нападут на нее: по меньшей мере у Чи был складной нож, и только Небеса знают, что еще он получил от них.
Но в руках Чи не было ничего — он специально вытянул их перед собой, и, подойдя к плечу Эрхин, положил правую руку на стремя:
— Они согласны на переговоры, — тихо сказал Чи. — Они хотят, чтобы вы поднялись к ним. Там, в лесу, их много. И все стрелы направлены на нас. Похоже, что они будут стрелять по лошадям, если мы попытаемся убежать. — Потом его голос дрогнул от сильного, еле сдерживаемого чувства. — Они говорят, что мой брат жив. Я не знаю. Может быть, это правда. Если так — если он действительно жив, то Брон сможет убедить их выслушать меня.
То, что они окружены, звучало разумно. А вот остальное… Только Небеса знают. Вейни был уверен, что Моргейн услышала все, что сказал Чи: у нее самый острый слух из всех, кого он знал, и, скорее всего, она даже слышала все разговоры в кустах. Тем не менее она не сказала ничего, и на мгновение его хватила паника — человек и человек, сказала она, Мужчина и Мужчина, она доверилась его инстинктам, чтобы иметь дела с этим постоянно меняющимся юнцом.
— Я прошу тебя, — сказал Чи, схватив его ногу и изо всех сил вцепившись в нее. — Я прошу тебя. Я не настолько хорошо знаю эти тропинки, чтобы нестись по ним на лошадях. Впереди чаща, камни и корни. Река ведет в водопаду, и дальше пути нет. Но если мы пойдем с ними, есть надежда, что они выслушают нас, и в любом случае мы будем ближе к дороге. Это люди Арундена ап Корис, и, если они не врут, от моего брата зависит, поверят нам или нет. Пойдем с ними. Но если все пойдет плохо, то, клянусь Небесами, буду сражаться вместе с вами.
— А твой брат? Что о нем?
— Я хочу, чтобы он жил. Все. Больше ничего. И я буду ваш, полностью. Сердце и разум — клянусь, только не убивайте его и не берите ничью жизнь без необходимости. Послушай меня: это последний оплот свободных людей. Я сражался за эту землю, и твоя леди говорит, что у нас еще есть надежда — но если здесь начнется война между Гаултом и леди, если сюда придет огонь… Вейни, клянусь Богом — послушай меня, поговори с ними и сделай их нашими союзниками. Они не просят, чтобы вы отдали оружие. Они вовсе не безрассудные люди. И когда мы окажемся в их лагере, мой брат присоединится к нам. Я знаю, так оно и будет.
— А ты знаешь дорогу по равнине? И через лес? Ты сможешь вести нас?
Рука Чи похолодела, но он по-прежнему крепко держал ногу Вейни. — Во имя Бога, Вейни, я — твой друг. И ты мой. Я никогда не предавал тебя. А сейчас я хочу только одного — выжить; чтобы мы все выжили — я прошу тебя — возьми то, что я принес тебе. Да, я солгал, признаюсь. Но не по злобе — по неведению, переоценил свои силы. А сейчас, клянусь, не лгу и не ошибаюсь. Я привел вас в то место, из которого можно прорваться на холмы — и теперь, когда они перекрыли все дороги, я предлагаю самое лучшее, самое лучшее из того, на что можно надеяться…
— Все твои надежды почти исчезли, дружище. А если дело пойдет плохо, это закончится кровью, кровью твоего народа.
— Делать нечего, — за его спиной сказала Моргейн на языке Карша, — нам остается только посмотреть, к чему все это приведет.
Это его совет, подумал Вейни, довел их до этого, его и Чи. — Да, — тяжело сказал он. И к Чи: — Миледи согласна; мы пойдем.
Рука Чи еще крепче вцепилась в него, невероятно сильная. В глазах засияла благодарность, звездный свет отразился от не пролитых слез. — Клянусь тебе — я с тобой, навсегда. Я не предам тебя. Никогда в жизни. Я знаю, что ты можешь сделать. И если я предам тебя, забирай мою жизнь, немедленно и без сожаления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});