— заорала на меня Юсупова. — Да ты себе представляешь!..
Но я не слушал. Схватил меч, запрыгнул на подоконник. Вдохнул и запел:
— Воздух выдержит только тех, только тех, кто верит в себя.
Сделал шаг. Воздух держал. Второй шаг, вниз, будто по невидимой лестнице. Уф, сработало! Всё же намерение важнее, герой песни-то вроде по прямой шёл.
Я как мог быстро спустился вниз, приняв по умолчанию, что невидимая лестница прямая и с одинаковыми ступеньками. Я её начаровал, так что будет такая, как я сказал!
— Стой, дурак! — заорала у меня за спиной Варвара.
Но я ж не дурак, так что могу считать, что это она не мне. Да и вообще стоять в воздухе — вот это уже реально дурость.
Хотя нет, переть в рукопашный бой на огра — вот дурость. М-да… Он и из окна смотрелся большим и страшным, а уж лицом к морде… Интересно, насколько у него вообще шкура прочная?
Рядом со мной на полусогнутых ногах приземлилась Петра. Уж не знаю, мог ли кто-то ещё воспользоваться моей невидимой лестницей, кроме меня, или для этого им требовалась вера в себя… Но белоглазая не стала заморачиваться, просто сиганула из окна. Прямо с недоеденным куском картошки в руке. Правда, она тут же сунула еду в рот и быстро прожевала. И, призвав алые клинки, кинулась на огра.
Огр взревел, отмахнулся мощной лапищей и, к моему удивлению, попал! Петра отлетела в сторону, несколько раз горизонтально перевернувшись в воздухе. К счастью, после падения почти сразу приподнялась, собираясь встать. Всё же её тело явно попрочнее человеческого. Ну, я это ещё ночью заметил… Я-то точно после такого удара костей не соберу. А в скорости мне с Петрой не тягаться. Так что честный бой с огром отменяется.
— Стой, не смей! — хрипло выкрикнула раненая девчонка позади меня.
Да-да, я уже понял, что лезть в открытый бой — это самоубийство. А я не вступаю в безнадёжный бой. И собираюсь выйти победителем.
Но это не та песенка, которая мне сейчас нужна.
— Странное чувство покоя, в прошлом тебя уже нет. В будущем ты превращён в нескончаемый свет!
Огр шагнул вперёд, занося левую лапищу, увенчанную когтями, размером с ножи. Огр заревел, обдав меня зловонным дыханием, какое бывает после трёхдневной непрерывной попойки, если закусывать водку соленьями и рыбными консервами вперемешку. Ну, нашёл кого этим пугать, я на той памятной пьянке ещё и с девушкой тогда целовался, а она пила и ела то же, что и все.
Огр засветился изнутри. Свет сперва пробился через глаза, разинутую пасть, потом просочился сквозь поры в серой шкуре. Слепящая вспышка, вознёсшийся в небеса столб света…
— Вот и наступило светлое будущее, — констатировал я, плюхнувшись задницей на траву и потирая глаза.
Так, надо учиться экспромтом перевирать слова песен под ситуацию. В данном случае вместо «в будущем» стоило спеть «немедля». А то ещё бы пара секунд настоящего, и у меня будущего уже не было бы.
Вот, спрашивается, зачем я вообще в окно-то выходил? Мог бы и из комнаты спеть. Я понимаю, что русский человек не строит планы, а силён импровизацией. Да и я не аудиоплеер с плейлистом, что вспомнится, то и спою. Но в конце концов, даже если бы не вспомнил эти строчки, мог огра всё той же горящей стрелой приголубить!
— Ты что натворил, идиот!
Я обернулся к истерящей девице и неодобрительно покачал головой. М-да, совсем у них тут плохо с выражениями благодарностей, никакого воспитания. Пороли мало, видать.
— Неправильные слова говоришь, — погрозил ей пальцем я. — Другие надо.
— Это какие? — захлопала глазами девица.
— «Благодарю тебя за спасение моей жизни, мой герой! За это я…»
Я осёкся, придержав свой длинный язык. После стресса от столкновения с огром, меня несло ещё хлеще обычного. Так что на ум лезли исключительно глупости, вроде: «Отдам тебе руку, сердце и остальные органы в придачу» в разных вариациях насчёт девичьей чести… Ну или упругой задницы, в том случае, если невинность надо хранить.
Я покосился на Петру, которая уже поднялась и вроде была в порядке. Снова перевёл взгляд на спасённую девицу.
Не-не, не надо мне такого счастья. Вот сейчас как ляпну, а она возьмёт и согласится. А я слишком беден для содержания большого гарема. Тут хоть Петру прокормить хватило бы средств, при её-то здоровом аппетите.
— «За это я дам тебе денег. Много денег», — закончил я.
— Да я тебя засужу, скотина! — завизжала она. — А ну верни моего ручного огра! Куда ты его дел⁈
— Ручного… — протянул я. — Может, даже дрессированного?
— Да, — уверенно кивнула девица.
С ума сойти. Она издевается? На то, что прикалывается, не похоже. Может, умишком двинулась?
— У тебя от камзола одни лоскуты, — указал я. — И, вроде, спина окровавлена. Мою подругу он зашиб. И ко мне пёр не обниматься.
— А кто вас сюда звал⁈ — возмутилась она. — У нас… У нас была тренировка! Он… Я…
Она покраснела и опустила взгляд.
— Он на тебя пёр с растопыренными когтями и вот такенной дубиной…
Я запнулся, потому что она раскраснелась ещё сильнее. Да уж, дела-а… Хотя вслух мне хотелось протянуть совсем другое слово. Но я ж культурный человек, аристократ, и вообще… Так что поматерюсь мысленно.
Я откинулся на спину, растянувшись на траве и глядя в высокое бесконечное небо Аустерлица с тихо ползущими по нему облаками. Мне б сюда ещё дуб…
— Триггер у меня такой! — выкрикнула девчонка. — И огр тоже сил набирается! Он мне от бабушки в наследство достался! От матери к дочери переходит в роду! Так моя мать, несколько лет назад, линию восточного фронта на семь километров сдвинула! После того, как… — Она запнулась, но ненадолго. — Верни огра!
— Может ли всемогущий Бог сотворить камень, который неспособен поднять? — вопросил я. — А я всё-таки не он. Хотя девушки со мной наедине иногда и кричали «О, боже мой!» Вот если б ты что-то такое кричала, я б и не полез. А ты орала панически. Вот и нету теперь огра. Был, да весь вышел.
— Киреева, отчислена, — прозвучал мужской голос. — Без огра ты совершенно бесполезна и слаба. Соловьёв, два выговора. За уничтожение чужого имущества. И за богохульство.
— Да пошёл ты, —