Не жалей свинца, товарищ,
Бей фашиста-сатану!
На Неве его ударишь
Отзовется на Дону.
Правильно сказано. Пусть успех ханковцев невелик, если судить по отвоеванной территории. Не удалось им поколебать оборону противника, пробиться к волховчанам. Но было достигнуто другое: и дивизия Симоняка, и прежде наступавшие дивизии оттянули на себя значительные силы, немало вражеских войск перемололи и этим самым помогли нашим войскам, сражавшимся на юге, срывали задуманный фашистами штурм Ленинграда. Ведь один 270-й полк уничтожил более пятисот вражеских солдат и офицеров.
Немцы, подтянув свежие силы, контратаковали наши батальоны на пятачке, пытаясь сбросить их в реку. Защитники плацдарма цепко держали захваченные рубежи, хотя все подходы к ним находились под непрестанным огнем. Питание и то приходилось доставлять ночью. Дежурный взвод - каждую ночь новый - разносил термосы в траншеи.
В одну из сентябрьских ночей доставлять пищу бойцам назначили взвод младшего лейтенанта Майорова. Взводный указал отделениям, кому и в какие роты нести термосы, а сам остался на берегу, дожидаясь привоза хлеба. В это время вражеская группа просочилась по невскому берегу к устью Тосны. На фоне сумеречного неба Майоров заметил силуэты немцев. Они уже находились неподалеку от него. Пропустить их? Наделают много бед в нашем тылу. Младший лейтенант решил вступить в бой... Первыми же очередями он скосил нескольких фашистов. Остальные рассредоточились и стали к нему подбираться с разных сторон.
Услышав выстрелы в тылу, комбат Душко немедленно направил туда своего начальника штаба Короткова с двумя отделениями. Они нашли Майорова, окровавленного и без сознания. У него были прострелены грудь и рука, вытек глаз, а на теле оказалось пятнадцать ран от гранатных осколков. Вокруг него валялось двенадцать немецких трупов.
Врачи спасли жизнь Майорова. Он был награжден за свой подвиг орденом Красного Знамени. По выздоровлении он вернулся в родной батальон и продолжал воевать.
...Вторая рота занимала позиции у развалин ивановской церквушки. Днем 5 сентября фашисты пошли в контратаку. Бой начался жестокий, рукопашный. Коммунист сержант Петр Фоменко уничтожил двух немецких офицеров и девять солдат. Столько же уложил политрук Анатолий Злобив.
В крови захлебнулась вражеская контратака. Вечером гитлеровцы вновь полезли. Ханковцы встретили их автоматными очередями и гранатами, отбросили и сами рванулись вперед.
Тра-та-та-та, - застрочил слева вражеский пулемет.
Вслед за этим наши бойцы услышали один гранатный взрыв, второй... Пулемет сделал еще несколько выстрелов и смолк.
- Ванюшка! - крикнул заместитель политрука Олейник.
Комсомолец Приступа не отозвался. Отыскал его Олейник, когда рассвело. Приступа лежал на вражеском пулемете, вцепившись пальцами в горло наводчика.
О доблести защитников Ивановского пятачка Симоняку рассказал военком полка Чудинов. Неделю провел старший батальонный комиссар на плацдарме, густо зарос черной щетиной, губы вспухли, потрескались. Появился в штадиве ночью, решил неотложные дела и сразу собрался в обратный путь.
- Берегите людей, - сказал, крепко пожимая ему руку, Симоняк, - глубже в землю зарывайтесь. Как на Ханко.
О дальнейшем продвижении командир дивизии уже не помышлял. Сил оставалось мало. С болью вспомнил Симоняк людей, жизнь которых оборвалась здесь, у Тосны реки: о командире артиллерийского дивизиона Иосифе Литвинове, разведчике-наблюдателе Яше Москалеве, комбате Алексее Белявском, солдате Иване Приступе... Вспоминал и думал: Слишком дорогой ценой приходится отвоевывать каждую пядь родной советской земли.
Накануне
Командующий 67-й армией Михаил Павлович Духанов знал Симоняка еще лихим командиром эскадрона 14-й кавалерийской дивизии, служил вместе с ним в штабе Ленинградского военного округа. Ему были известны симоняковская непреклонность, прямота. И когда план удара армией через Неву был утвержден, Духанов, веря в Симоняка, поставил его дивизию на основном направлении.
- Нацеливаю вас на Марьино, - говорил Духанов, знакомя Симоняка с предстоящей операцией.
Комдив, разглядывая схему действий 67-й армии, набросанную рукой Духанова, красные стрелы, вонзившиеся в левобережье Невы, думал, что вряд ли кому случалось в этой войне прорывать такую сильную оборону противника. Чего тут немцы не понастроили за четырнадцать месяцев: отрыли траншеи вдоль всего левого берега реки, сам берег усеяли дзотами, капонирами, пулеметными площадками, минными полями, проволочными заграждениями. А сколько опорных пунктов в глубине! Войска тут у них отборные. Вот от Шлиссельбурга до Анненского оборону держит 170-я пехотная дивизия. Гренадерская. Через Европу шагала, штурмовала Севастополь. Позиции она занимает выгодные. Сидит на крутом обрывистом берегу высотой в десять - двенадцать метров. Подберись к ним через открытую огню широченную Неву, вскарабкайся наверх...
Духанов понимал, что должен чувствовать командир дивизии, и, зная его нелюбовь к фразе, к скороспелым обещаниям, не удивлялся молчанию.
- А знаете, как немцы называют свой шлиссельбургско-синявинский клин? Фляшенхальс - бутылочное горло.
- Значит, надо!.. - Симоняк обхватил ладонями горло.
- Вот именно так! - рассмеялся Духанов.
2
К наступлению готовились все - от солдата до генерала. В распорядок дня батальонов и полков, как утренняя физзарядка, вошли броски через Неву.
Из Ново-Саратовской колонии Симоняк в своей синей венгерке шагал по снегу и ледяным застругам через Неву, взбирался на левый берег у села Рыбацкого и давал сигнал: В атаку! В то же мгновение цепи стрелков прыгали на лед, они мчались во весь дух по реке, перепрыгивая через дымящиеся легким паром полыньи и горбатившиеся торосы, и вскарабкивались на крутой берег, на котором стоял комдив.
Симоняк смотрел на часы, морщился: бежали десять минут.
- Многовато, Александр Иванович! Как скажешь? - говорил он, обращаясь к Шерстневу.
Цепи возвращались и затем снова неслись по замерзшей реке.
Симоняк шел к солдатам:
- Устали, сынки? Ничего! Знаете суворовскую поговорку: больше пота на учении, меньше крови в бою. Тут до седьмого пота тренироваться надо, чтобы одним рывком - за пять-шесть минут - перелететь реку. Залечь на ней во время атаки - это смерть. Зарубите себе на носу...
Однажды на берегу реки возле Симоняка бойцы увидели невысокого, коренастого человека с седыми висками. Солдаты, тяжело дыша, взбегали на крутой берег и, узнав гостя, сдерживали шаг.
- Гляди, Ворошилов с нашим генералом!
Климент Ефремович в декабрьские дни сорок второго года часто заглядывал в дивизию. Как представитель Ставки, он проверял подготовку к предстоящей операции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});