— Помимо этого, — продолжал я, — мне очень хотелось бы, чтобы ты расставил часовых на всех дорогах и тропах, ведущих сюда, дабы избежать неприятных сюрпризов. Если Тенедос будет атаковать при помощи волшебства, то, скорее всего, ночью, так что каждая деревня должна выставить дозорных. Особенно здесь, в имении.
— Я уже думал об этом, — ответил Мангаша, — и выставляю дозорных с того самого дня, как ты вернулся.
Я могу сделать и кое-что еще… Нет, конечно, не сопротивляться — я не настолько глуп, чтобы надеяться, что смогу одолеть в бою или перехитрить нашего бывшего императора, но все же попытаюсь избежать самого худшего.
Он тяжело вздохнул:
— Дурные времена, не так ли, Дамастес?
— Ты совершенно прав, — медленно сказал я. — Действительно дурные. Но если мы уподобимся кроликам и поглубже спрячемся в наших норах, то нас, возможно, не заметят.
— Возможно… — отозвался Мангаша, но в его голо се слышалось явное сомнение.
Спустя два часа Перче и я ехали следом за гонцом на встречу с людоедом из Белии.
Наместник Белии, суетливый человек по имени Хокон, встретил меня в переполненной беженцами деревне Мегиддо, чтобы рассказать обо всем, что ему было известно о чудовищном леопарде.
На плохоньких картах (лучших у него не было) он показал мне, где леопард нападал на людей в последний раз; вернее, ту территорию, где он мог сейчас обретаться. Зверь настолько затерроризировал три деревни, что их жители оставили свои дома и сбежались сюда, в Мегиддо, и требовали еды, укрытия и, самое главное, волшебника, который мог бы убить демона.
— Чем, по вашему мнению, является это существо? — спросил он.
— У меня нет на этот счет никакого мнения, — ответил я. — Я еще не видел этого леопарда и потому не знаю, смертен он или нет.
— И вы не боитесь того, что он может оказаться демоном?
— Конечно, боюсь, — сознался я. — Разве я похож на безмозглого чурбана?
— Нет, нет, конечно нет, — поспешно отозвался Хокон, теребя жидкие волосы. — Простите меня, но сейчас очень неспокойные времена. Я не знаю ваших политических убеждений, но Гермонасса и Тикао объявили о том, что поддерживают императора Тенедоса. Симабу держит сторону Великого Совета, а губернаторы двух южных провинций нажимают на меня, чтобы заставить принять их сторону. Я просто не знаю, что делать; не имею ни малейшего представления. — Он пристально вгляделся в меня. — Мне кажется, что ваше лицо мне знакомо. Вы уверены, что никогда не имели никакого отношения к правительству?
— Абсолютно уверен, — солгал я.
Я не стал заново красить волосы, но носил их коротко остриженными, считая, что самая простая маскировка является самой лучшей.
— Ну и отлично, отлично, — торопливо проговорил чиновник. — Клянусь Ирису, я был бы рад заниматься каким-нибудь более спокойным делом. А теперь… Прошу прощения, но у меня много других дел, которым я обязан уделить внимание. Если вы желаете поговорить с кем-то из свидетелей нападений леопарда, то мои помощники смогут привести вам несколько человек.
Я, конечно, желал, но расспросы дали мало толку. К настоящему времени в памяти крестьян, которые много раз повторяли свои рассказы и на базаре, и на постоялом дворе, и в сельской чайной, леопард вырос до размеров слона, обзавелся несколькими комплектами когтей, обрел способность перепрыгивать через баньяновые рощи, разносить в щепки хижины, чтобы добраться до их рыдающих обитателей, и тому подобное.
Я подумал о том, чтобы купить еще одного вола или другое крупное животное для приманки, но мы находились в нескольких днях пути от территории, где охотился леопард, и я решил, что перегнать испуганное животное на такое расстояние окажется делом непростым. Кроме того, мне сообщили, что в покинутых деревнях осталось немало животных, которых я мог бы использовать для этой цели.
На следующее утро, почти с рассветом, мы направились по узкой тропинке, уводившей в глубь джунглей. С дороги невозможно было сбиться, так как она была усыпана одеждой, мебелью и другими вещами, которые, хотя беглецы и считали их поначалу жизненно необходимыми для своего существования, становились все тяжелее с каждой милей пути, а возраставший в людях страх прибавлял барахлу еще больше весу.
Однажды, когда мы двигались по тропе, из кустов вышли пятеро малорослых людей. Они остановились, наблюдая за нашим приближением. Вооружены они были очень длинными копьями и очень легкими арбалетами, а одеты в набедренные повязки и шапки, сделанные из шкур обезьяньих голов.
Мы с трудом смогли объясниться, но мне все же удалось сообщить им, что я иду на поиски великого людоеда. Лесные жители, похоже, слегка испугались и быстро о чем-то затараторили между собой. Лучший лингвист из них сумел объяснить, что они сожалеют, что на меня наложено такое проклятие, поскольку я кажусь им хорошим человеком, и они так и скажут обо мне своим богам после того, как я погибну. Один из них хотел, чтобы я немедленно отдал ему свой меч, так как он мне все равно не пригодится, когда я встречусь с демоном-леопардом, и я вынужден был ответить, что это невозможно, что меч все-таки может мне понадобиться. Еще я сказал, что даже боги не могут знать всего наперед и, самое главное, что меч принадлежал моему отцу. Потом я поблагодарил их за теплые слова и поддержку, оделил подарками в виде пакетиков соли и талисманов, которые купил в Мегиддо, и мы распрощались.
Три деревни, из которых леопард изгнал обитателей, образовывали грубый треугольник на склонах долины в джунглях. Посередине долины протекала речка, а на берегу возвышались руины древнего храма. Один из крестьян сказал мне, что леопард живет в этих руинах и это якобы доказывает его демоническую сущность, ибо ни одна честная живая тварь не рискнет оскорбить древних богов, страшась их гнева.
Прежде всего нам необходимо было найти безопасное укрытие. Первая деревня, в которую я заглянул, была сожжена убегающими жителями, и там сохранилось только две хижины. Я подумал было и о том, чтобы укрыться в храме, но не позволил своей гордыне зайти столь далеко. Если здесь все еще обитал кто-нибудь из древних богов, то, скорее всего, его бы это не порадовало.
Вторая деревня, расположенная немного дальше, не была ни разрушена, ни сожжена. Жители обнесли ее высоким прочным частоколом. Ворота были закрыты, и я подумал, не остался ли там кто-нибудь из особенно храбрых или упрямых обитателей. На мои крики не последовало никакого ответа, но, когда мы подергали ворота, оказалось, что они действительно закрыты на засов. Перче поднялся на стену с такой же ловкостью, с какой лазил на кокосовые пальмы, осмотрелся и чуть не свалился вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});