Читать интересную книгу Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт - Макс Хастингс

В еще большее замешательство пришли немецкие солдаты из опорного пункта W-5 и соседних позиций, когда увидели, что танки «Шерман» выходят прямо из моря и ведут по ним огонь. Ефрейтор Фридрих, находившийся в башне танка «Рено», открыл огонь длинными очередями из пулемета в направлении уреза воды. Спустя несколько минут прямым попаданием 75-мм снаряда американской танковой пушки в башню пулемет был разбит, а ефрейтору раздробило ногу. 88-мм орудие опорного пункта W-5, поврежденное при бомбежке, сумело сделать всего один выстрел и навсегда замолкло. Другие огневые точки подразделений лейтенанта Янке смогли действовать всего в течение нескольких минут, пока против них не был сосредоточен огонь американских танков. Внезапный разрыв снаряда засыпал лейтенанта песком, и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, то увидел перед собой ствол винтовки американского солдата. Вместе с уцелевшими солдатами роты в плен погнали и лейтенанта, сокрушавшегося над своей незавидной участью: через несколько минут после пленения он был ранен запоздавшим снарядом, выпущенным немецкой батареей, находившейся в глубине и предназначенной для прикрытия его позиций.

Хотя течение в районе участка высадки «Юта» и отнесло десантно-высадочные средства американцев на 2 тысячи ярдов к югу от намеченного района, во всем остальном действия 7-го американского корпуса почти соответствовали тому, что предусматривалось плановой таблицей, в отличие от действий в тот день других союзных соединений. 28 из 32 амфибийных танков, спущенных на воду, достигли берега. В 6.30 три полковые боевые группы 4-й дивизии начали высадку на берег в условиях очень слабого огневого противодействия со стороны противника. Немцы считали маловероятным, чтобы союзные войска стали высаживаться непосредственно на участках, далеко заливаемых водой во время приливов. В результате навигационной ошибки, вызванной морским течением, подразделения 4-й дивизии были отнесены как раз к самому слабообороняемому сектору на всем нормандском побережье. Как только пехотные авангарды очистили от противника береговые оборонительные сооружения, саперы приступили к подрыву заграждений, установленных противником на береговой отмели, подвергаясь при этом временами весьма слабому воздействию огня артиллерии противника. Обнаружив никем не обороняемый проход через затопляемые участки — а 101-я воздушно-десантная дивизия обеспечила еще четыре прохода на западном фланге, — американцы тут же начали выгрузку техники и высадку частей последующих эшелонов. Когда американские войска подошли вплотную к позициям немецкого полка, оборонявшегося в отрыве от 709-й дивизии, основная его часть капитулировала.

Рядовой Лидли Хиггинс брел к берегу по воде, глубина которой доходила местами до трех футов, при этом его собственное вторжение было скорее комичным, нежели смертельно опасным. Он, как и другие солдаты 12-го полка, слышал только отдаленную стрельбу, и вдруг раздалась команда: «Ложись!» Вокруг в хаотическом беспорядке громоздились доставленные на берег техника и разного рода имущество, разложенное прямо на песке. «Они подтягивают артиллерию!» — крикнул кто-то. Плюхнувшись по команде на землю, Хиггинс вдруг почувствовал, что его внезапно словно перерезало надвое каким-то неимоверным давлением в талии. Он простонал: «Санитар!» — но в этот момент увидел, что, падая, он случайно открыл, вентиль баллона сжатого воздуха, из-за чего его спасательный жилет мгновенно наполнился воздухом. Смущенный и растерянный, он отсоединил от винтовки штык и, проткнув им ткань спасательного жилета, привел его в повиновение. После этого их рота длинной нестройной колонной двинулась в глубь полуострова.

Почти все трудности американцев на участки «Юта» возникли в тот же день, как только они отошли от берега. Части, высаживавшиеся севернее, для того чтобы обеспечить район, где должна была высаживаться 4-я дивизия, из-за их сноса течением оказались там, где они встретили самое сильное противодействие. Когда 12-й полк и другие части, углубляясь внутрь от побережья, поднялись на высокие песчаные дюны, откуда открывался широкий вид на море, и начали пробираться через ровные, залитые водой поля за дюнами, их продвижение стало мучительно медленным.

Капитану Джону Макгирру из 65-го артполка бронетанковой дивизии было приказано двигаться в глубь полуострова вместе с передовыми частями, а затем при первой возможности действовать в качестве передового наблюдателя-корректировщика совместно со 101-й воздушно-десантной дивизией. Однако он больше двух часов пролежал за дамбой, ожидая, когда, наконец, двинутся вперед пехотные подразделения. Томительность ожидания скрашивалась лишь видом горевшей вражеской автомашины с боеприпасами, в которую угодил шальной снаряд. Еще до того, как Макгирр успел покинуть прибрежную зону, пушки его батареи уже выходили на берег.

Хиггинсу и его товарищам из роты L, согнувшимся под немыслимой тяжестью оружия снаряжения, казалось, что болотам не будет конца. Когда низкорослые солдаты случайно проваливались в неприметные ямы, скрываясь в них почти с головой, вытаскивать их оттуда было мучительно трудно. Рота брела между полосами отметок, оставленных двигавшимися впереди саперами, держа над головой свои винтовки. Хиггинс тащил с собой целый блок сигарет «Лаки страйкс», спрятав их в спасательный жилет; однако к вечеру ему удалось сохранить лишь одну сигарету, которую он упрятал в свою каску. Они натолкнулись на поврежденный планер, внутри которого был прикреплен джип. Командир роты приказал солдатам забрать джип. Они разрубили фюзеляж планера и уже почти освободили машину, когда у планера появился какой-то незнакомый старший офицер и сердито приказал оставить джип в покое и продолжать движение.

Время на фронте летело быстро. Постоянной проблемой оставалось обеспечение должного темпа продвижения. Высадка на участке «Юта» 23 тысяч солдат при потере за весь первый день всего 197 человек оказалась почти сказочным подарком доброй фортуны. Это представлялось тем более справедливым при сопоставлении положения на участке «Юта» с событиями, которые развертывались в то утро в нескольких милях восточнее. В то время как 4-я дивизия высаживалась на берег с меньшими потерями, чем во время последних учений в районе Слэптон-Сэндз, на участке высадки «Омаха», где в первый день было сосредоточено две трети всех усилий американских войск, 1-я и 29-я дивизии понесли в десять раз больше потерь, чем 4-я дивизия, и пережили гораздо более серьезные испытания от страха и неразберихи.

Рота лейтенанта Янке была деморализована и дезорганизована бомбардировкой с воздуха, однако немцы, занимавшие оборону вокруг Вьервиля и Сен-Лорена, ускользнули почти без потерь. Тяжелые бомбардировщики «Либерейтор», нанося вслепую удары через облака, были лишены возможности точного бомбометания. Из-за опасений нанести бомбовый удар по близко подошедшему к побережью флоту вторжения, авиация союзников сбрасывала сотни тонн бомбового груза на поля, находившиеся за передовыми оборонительными сооружениями немцев. Кроме того, в этом районе немцы подготовились к обороне на мощных естественных рубежах, обращенных в сторону высадки, — на высотах и утесах, круто поднимавшихся на высоту до 200 футов над береговой линией прибрежной дамбы. Самые худшие опасения бригадного генерала Уильямса подтвердились. Кроме полка 716-й немецкой дивизии, оборонявшего берег против участка «Омаха», здесь же находились значительно более крупные по численности и огневой мощи подразделения 352-го полка. Американцам ниже отвесного берега предстояло встретить огонь немецкой артиллерии значительно большей плотности, чем на любом другом участке всей полосы высадки.

Вскоре после 7 часов утра ефрейтор Гейн Северлох, деревенский парень из Метцингена, попросил бинокль у командира батареи лейтенанта Фреркинга. Из-за толстого железобетонного бруствера он зачарованно рассматривал панораму, развертывавшуюся в море перед его глазами: «Одна громадина все еще стоит неподвижно… Теперь подходят еще новые суда…».[102] Северлох являлся одним из наблюдателей передового наблюдательного пункта 1-й батареи 352-го артиллерийского полка. С объявлением тревоги он и другие солдаты, находившиеся в своих постоянных казармах, были срочно переброшены на автомашине на позиции своей батареи у Отевиля. Не пострадавшие от бомбардировки орудийные расчеты докладывали по телефону о готовности к открытию огня; у некоторых сложилось впечатление, что, «возможно, самолеты прилетали вовсе не ради нас…». Северлох продолжал комментировать: «Вот громадина двинулась к берегу… Десантная баржа, что левее нас напротив Вьервиля, тоже движется к берегу…» Унтер-офицер Кроне сказал: «Они, должно быть, сошли с ума. Не собираются ли они добираться до берега вплавь? Прямо под наши пушки?» Он был одним из 19 солдат и унтер-офицеров 726-го гренадерского полка, оборонявших позицию WN-62 (62-й узел сопротивления) с артиллерийским наблюдательным пунктом. С командного пункта полка по телефону передали приказ: огня не открывать до тех пор, пока противник не подойдет к берегу. Северлох отложил бинокль в сторону и занял свое место у пулемета MG-42. Лейтенант Фреркинг начал передавать на огневую позицию по телефону команду на подготовку к открытию огня: «Цель — Дора, стрельба всей батареей, дальность четыре-восемь-пять-ноль, плюс двадцать от основного направления, взрыватель ударного действия». Затем наступила долгая гнетущая пауза, после чего начался обстрел из корабельной артиллерии; снаряды взрыхляли песок и разбрасывали кустарники, которыми обросли огневые точки; их разрывы слились в сплошной гул и грохот, оглушая даже тех солдат, которые находились за 5-футовыми бетонными стенами. Хотя бункеры из-за разрывов снарядов наполнились пылью, с перекрытий сыпались осколки кирпича, а на склонах холмов на протяжении свыше 6 тысяч ярдов с небольшими интервалами загорелся кустарник, как раз там, где собирались высаживаться американцы, тем не менее артиллерийская подготовка высадки, проведенная корабельной артиллерией, оказалась столь же малоэффективной, как и предшествовавший удар с воздуха. Немецкие оборонительные сооружения были построены прочно и не боялись артогня со стороны моря. Через 47 минут после начала артподготовки по сигналу ракеты черного дыма, пущенной с палубы штабного корабля, огонь корабельной артиллерии был перенесен в глубь обороны. После некоторого затишья огромный серый косяк десантно-высадочных барж, раскачиваемых на четырехфутовой волне, устремился к берегу. За время артобстрела на позиции WN-62 был выведен из строя только один человек: осколком, влетевшим в амбразуру, ранило унтер-офицера. Между тем первая баржа с десантниками, подойдя к берегу, опустила свою переднюю аппарель всего в нескольких ярдах от уреза воды, и обвешанные оружием и другим имуществом американские солдаты стали спрыгивать с баржи в полосу прибоя и бегом продвигаться вперед, поднимая тучи брызг. Немецкие солдаты, находившиеся в опорном пункте WN-62 и на других позициях на всем протяжении участка высадки «Омаха», открыли огонь. Трассы очередей из пулеметов двигались вдоль уреза воды то вправо, то влево, временами пересекаясь. Отдельные пули рикошетировали от стальных балок прибрежных заграждений. Лейтенант Фреркинг по телефону подал команду: «Цель — Дора. Огонь!»