Также были обследованы все близлежащие водоемы и реки — безрезультатно. Полицейские вертолеты оснастили специальным оборудованием инфракрасной локации, так что были проверены и местные леса. Сотни полицейских рассыпались веером до самой границы с Чехией, почти в ста тридцати километрах от города. С другой стороны границы подключились их коллеги: чешская полиция наводила справки в Праге и разослала описания Наташи по всей стране. 21-й и 22-й районы Вены были разделены в общей сложности на шестнадцать секторов, в которые были направлены пешие патрули с собаками. Были обследованы все заброшенные дома, опрошено 20 000 человек.
Ничего.
Шестого апреля поиски были сокращены, однако полиция заверила, что они будут продолжены, и организовала оперативную группу по делу Наташи, в которую вошли десятки полицейских и которая все еще продолжала свою деятельность, хотя и меньшим числом, в августе 2006, когда она вернулась к жизни.
Тринадцатого апреля появилась новая зацепка. Супружеская пара сообщила полиции, что в то время, когда исчезла Наташа, они видели белый фургон в Ренн-банвеге. «У фургона, по-видимому, лицензионный номерной знак Гензерндорфа („GF“). По крайней мере „G“ присутствует в нем точно», — сообщил теперь уже подполковник Герхард Хаймедер из Криминального управления 1-й венской полиции.
В Гензерндорф, располагающийся к северу от Вены, входит и пригород Штрасхоф, где жил Приклопиль. Но даже это не повлекло за собой повторный визит на Хейнештрассе, 60.
В Австрии, так же как и в Англии, а также на Ямайке или в Японии, чем дольше ребенок остается пропавшим, тем увереннее, пускай и не совсем быстро, расследование исчезновения человека превращается в расследование убийства. «То, что после четырех недель мы так и не обнаружили никаких следов Наташи, весьма меня беспокоит», — заявил Хаймедер.
Следующим шагом полиции стал визит в грязный ад растлителей малолетних и педофилов. Был составлен список из двадцати главных подозреваемых, все в недавнем прошлом были признаны виновными в похищении или изнасиловании детей. У всех оказалось алиби на время исчезновения Наташи.
В SB позвонил некий мужчина и заявил, что удерживает Наташу и хочет получить миллион шиллингов в качестве выкупа. Он позвонил снова, и, пока полицейские вели с ним переговоры, техники быстро отследили его звонок, и на место была выслана группа захвата. «Похититель» оказался жалким алкоголиком, пытавшимся нагреть руки. Вместо выкупа он получил тюремное заключение.
Что отличало дело Наташи от других эпизодов с похищением детей, так это полнейшее отсутствие улик после исходного исчезновения. Хаймедер из SB назвал его «весьма необычным». Как правило, отбивающиеся дети роняют свои вещи либо же свидетели слышат их крики. Однако за исключением показаний, как ее затаскивали в фургон, в остальном судебные доказательства совершенно отсутствовали. Хаймедер добавил: «Со всеми ресурсами в нашем распоряжении мы так ничего и не добились. Не было найдено ни следов, ни одежды, ничего…»
После того как подозреваемый из Граца был исключен из полицейского расследования, оно переместилось обратно на малолетнюю свидетельницу, видевшую белый фургон. Двенадцатилетнюю девочку, заявившую, что она видела, как Наташу затаскивают в него, вновь обстоятельно допросили. Она сообщила, что видела Наташу примерно в 7.15 около развязки на Мелангассе, где с правой стороны дороги стоял белый фургон. По словам свидетельницы, машина выглядела довольно новой, это был фургон с высокой крышей, затемненными боковыми окнами и с одним окном сзади. Когда Наташа проходила мимо него, один из двух человек высунулся и затащил ее внутрь.
Она провела многие часы с полицейскими за внимательным просмотром проспектов производителей на предмет различных моделей фургонов. Девочка опознала замеченный ею фургон как «форд-транзит» — в действительности у Приклопиля был «мерседес», однако автомобиль достаточно похожий по внешнему виду, чтобы полиция нагрянула и к нему.
Между тем Ханнес Шерц все больше и больше склонялся к мысли, что в вырисовывавшейся картине что-то не так: «Прежде в моей практике не было ничего подобного, здесь что-то не так, — говорил он. — Дети Наташиного возраста крайне редко убегают из дома. А если уж и сбегают, то возвращаются через несколько дней. Если же это сексуальное преступление, то в таких случаях место преступления обычно располагается близко от дома жертвы».
Что ж, Приклопиль действительно находился на расстоянии всего лишь непродолжительной поездки на автомобиле.
«Семья Наташи сообщила нам, что она никогда не общалась с незнакомцами», — добавил Шерц. Могла ли тогда за исчезновением Наташи стоять ее семья? Вопрос, ставший предметом обсуждений в венских пивных и кафе, был задан ему в газетном интервью. Он ответил: «Конечно же, мы рассматривали и это. Но ее отец был полностью исключен из списка подозреваемых». Относительно матери Шерц не был столь категоричен, однако заметил: «Судя по всему, она в этом не замешана. По крайней мере, у нас нет никаких улик».
Ганс Гирод, профессор криминалистики Берлинского университета, размышлял в то время о возможном похитителе:
В восьмидесяти процентах случаев преступники являются родственниками, знакомыми, половыми партнерами, супругами или же друзьями. Хотя исключения вполне возможны, все же действует эмпирическое правило: чем совершеннее похищение, тем ближе отношения между преступником и жертвой.
Характерной отличительной чертой в подобных делах является активное участие преступника в поисках пропавшего, развешивание объявлений или самообвинительные речи в кругу близких друзей.
Новый фактор в расследование внесла газета «Курьер», наняв частного детектива Вальтера Пёчхакера, — шаг, немедленно настроивший против него SB, усмотревшее в найме одного человека для выполнения работы, которой занимается их учреждение, публичное оскорбление. Он проработал над расследованием неделю, когда газета рассчиталась с ним, однако убежденный, что в деле еще многое не выявлено, продолжил работать бесплатно, попросив газету перечислить его гонорар детской больнице Святой Анны в Вене. Пёчхакер рассказал авторам:
Я работал по девяти делам о пропавших детях, это стало моим десятым. Все предыдущие девять я раскрыл, и, едва начав заниматься этим, пришел к убеждению, что здесь замешан кто-то из семьи или круга знакомых. Просто такого не бывает, чтобы ребенок пропадал так основательно, если причастен совершенно незнакомый человек. Такое исчезновение без изъянов происходит лишь при тщательном планировании и при участии того, кто знает, что и кого ищут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});