Конечно, когда Клавдия узнала о работе над фильмом, идея которого принадлежала их близкому другу, она рассчитывала, что будет в нем участвовать. Когда поняла, что этого не произойдет, очень расстроилась, забыв, что клятвенно обещала больше не связываться с кинематографом. На этой почве произошло некоторое охлаждение между двумя семьями. Справедливости ради надо сказать, что Утесов несколько «перезрел» для роли Кости. Александрову по молодости не удалось преодолеть его нарочитой «эстрадности» в игровых эпизодах. Может, потому Утесов больше не снимался в игровых фильмах, если там не было его оркестра и его песен.
Фильм «Веселые ребята» имел невероятный зрительский успех. До сих пор он жив, хотя кино — «скоропортящееся» искусство, и фильм регулярно демонстрируют в разных ретроспективах и по разным каналам телевидения. В 1935 году он был удостоен приза на Международном венецианском кинофестивале.
Фильм очень понравился Сталину. Он щедро одарил создателей. Александров и Орлова получили звания: Орлова стала заслуженной артисткой РСФСР, а Александров, помимо ордена, получил звание заслуженного деятеля искусств. Всем создателям выделили по участку для дачи размером в 1 гектар в поселке Внуково, что в 35 километрах от Москвы. Утесов тоже не был забыт. Он получил… фотоаппарат. Много лет недоумевал Леонид Осипович, за что такая немилость. Неужели «хозяину» так не понравился его Костя?.. Однако все было гораздо проще. В начале 1935 года в Большом театре был концерт по случаю закрытия Всесоюзного совещания колхозников. В правительственной ложе находились Сталин и члены Политбюро. Праздничный концерт был в разгаре. Пригласили для участия Утесова и его джаз-оркестр. Леонид Осипович решил со своими молодцами выйти из дверей, пройти между рядами через партер и подняться на сцену. Что и было сделано. Распахнулись двери партера. В белых костюмах появились музыканты, возглавляемые Утесовым. Они шли к сцене, играли, а Утесов пел «Легко на сердце от песни веселой». Зал стал хлопать в такт песне, а когда Утесов и оркестр поднялись на сцену, все участники совещания дружно встали, продолжая аплодировать. Сталину это страшно не понравилось. Ведь обычно все вставали и скандировали только при его появлении. А здесь этот эстрадный выскочка. Очевидно, поэтому первое свое звание заслуженного артиста РСФСР Утесов получил только спустя 10 лет, в 45-м году, когда ему исполнилось 50 лет.
Почти одновременно с выходом на экран «Веселых ребят» произошло событие, потрясшее всю страну. 1 декабря 1934 года в Ленинграде, в Смольном, был убит С. Киров, «любимец партии». Спустя много лет общественность уже знала, что он был убит по приказу других «любимцев партии». После 17 съезда ВКП(б) борьба за власть обострилась. Сталин одного за другим убирал возможных кандидатов на первый партийный пост. Он добился главного: вся советская общественность поняла — страна кишмя кишит врагами, вредителями, шпионами всех мастей. 1 декабря 34-го года дорога к массовым репрессиям была расчищена.
Однако было бы ошибочным бросаться в крайности и изображать СССР 30-х годов эдаким концлагерем, огороженным от мира колючей проволокой, где все поголовно жители тряслись от страха за свою жизнь и жизнь близких. Это действительно была эпоха невиданного общественного энтузиазма. Старейшая актриса, с успехом выступавшая на эстраде еще в середине 30-х годов, Мария Владимировна Миронова, в июне 97-го года в одном из своих интервью рассказывала, что, мол, они знали, что идут аресты, но уверены были, что их не коснется, ведь они так любили свою родину. И в то же время они с А. Менакером были невероятно счастливы — от избытка молодости, от своей работы, энергии, от того, что любили друг друга.
Все соседствовало, все было рядом — аресты, лагеря, массовые высылки и невиданное строительство, когда страна на глазах одного поколения превращалась из аграрной в индустриальную. Голод на Украине и массовые праздники в больших городах… Взлет кинематографа и массовой советской песни, в которой далеко не последнюю роль играло творчество Клавдии Шульженко.
С середины 30-х годов она начала выступать с сольными концертами. Ее программа называлась «Советские революционные и жанровые песни». Билеты на ее концерты или с ее участием раскупались за месяц вперед. Произошла маленькая техническая революция. Вместо громоздких нетранспортабельных граммофонов появился компактный, на механической пружине с заводной ручкой патефон. Его можно было взять в компанию, в поездку, на отдых, на природу. Это простенькое техническое новшество буквально сделало переворот в популяризации песни. Примерно такой же переворот, как тридцать лет спустя, — изобретение транзисторных приемников. Появились заводы граммофонных пластинок. Шульженко, словно чувствуя приближение новой эры в эстрадном искусстве, всячески расширяла свой репертуар.
Мюзик-холлы, как и предполагал Коралли, закрывались один за другим. Зато джазовые коллективы вырастали как грибы. Сегодня мы помним многих энтузиастов «советского джаза» — А. Цфасмана, Б. Ренского, Я. Скоморовского, а чуть позднее — Э. Рознер, ныне здравствующий О. Лундстрем. Ну и конечно, джаз Утесова. В своих записных книжках И. Ильф заметил: «Мы полюбили джаз какой-то нервной запоздалой любовью».
Очень неплохой саксофонист А. Козлов в 1997 году вел передачи, посвященные истории джаза. «Джазмен» оказался еще и классным рассказчиком. Он с телевизионного экрана поведал об одном любопытном документе, который родился на свет в министерстве пропаганды гитлеровской Германии. В этом документе предписывалось всем джазовым группам отказываться от еврейско-масонских мелодических оборотов. Строго регламентировалось количество… синкоп, так как чрезмерное увлечение ими плохо якобы действовало на психику добропорядочного немецкого бюргера (на память приходит возмущенное письмо «красноармейца Хоменко»), Как тут не вспомнить прекрасный фильм классика советского кино М. Ромма «Обыкновенный фашизм»; отношение Гитлера и Сталина к культуре было на удивление схожим. Очевидно, такое сходство совсем не случайно. Любой тоталитарный режим устанавливает жесткие рамки, в пределах которых и должна существовать культура, обслуживающая режим.
Крепки мы, однако, задним умом. Как это легко и просто порезвиться сегодня над ошибками и заблуждениями ушедших поколений. Не задумываемся над тем, что эдак лет через 50 следующие поколения так же будут удивляться нашей глупости, жестокости, невежественности. Ибо цивилизация все сохранит для потомков — и хорошее и дурное, и то, чем потом будут гордиться наши внуки, и то, чего придется стыдиться не одно столетие спустя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});