— Почему ты не попросишь моей руки у отца? — спросила она как-то.
— Я приду, любовь моя, когда ты будешь уверена, что другой не похитит твоего сердца. Если любишь меня, Майя, то между нами не должно быть никого. Я хочу, чтобы ты была уверена в своих чувствах.
— Я даже не уверена в том, что ты настоящий! — воскликнула она. И поняла, что он улыбается, хотя по-прежнему не видела его лица, даже когда он ее целовал.
— Проснувшись утром, дорогая, ты найдешь на подушке доказательство того, что все происходило на самом деле, — пообещал он.
Открыв наутро глаза, Майя нашла крохотную изящную копию замка из золота и серебра, переливающуюся внутри голубого сапфира, на цепочке из скрученного с золотом серебра. Изумленно вскрикнув, она стала рассматривать драгоценность, пораженная искусной работой. Потом надела на шею и спрятала под камизой. Как объяснить родителям появление украшения? Они ужасно расстроятся, тем более что дело наверняка не обошлось без волшебства. И вдруг ей до смерти захотелось узнать, что за мужчина приходит во сне каждую ночь. Поэтому Майя отослала своих поклонников и стала ждать. Он придет. В этом она уверена. Он столь же реален, как подвеска и цепь.
И тогда в один прекрасный день Майя не стала больше скрываться и надела цепочку поверх туники. Самый зоркий глаз оказался у Исбел.
— Спроси свою дочь, Аргел, где она взяла то чудесное украшение, которое висит у нее на шее.
Аргел протянула руку и, пощупав цепь, недоуменно уставилась на Майю.
— В самом деле, дочь моя, где ты нашла такую необычайную драгоценность?
— Это подарок.
— От кого? — допытывалась мать.
— От человека, женой которого я стану. Он скоро приедет, матушка, и я не выйду ни за кого, кроме него.
— Но кто он, дочка? И как получилось, что ты знакома с ним, а мы нет?
— Не знаю, — честно призналась Майя. — Он приходит каждую ночь во сне, и мы улетаем в его замок, выстроенный посреди сказочного озера. Когда я спросила, сон это или нет, он пообещал оставить мне доказательство реальности своего существования. Проснувшись на следующее утро, я нашла подвеску и цепь на подушке.
Аргел потрясенно отшатнулась, и Горауин поспешила сжать руку подруги.
— Это волшебство. Причем великое волшебство, — уверенно объявила она.
— Я люблю его, — тихо сказала Майя.
— Ее околдовали! — взвизгнула Исбел, бледнея и крестясь. — Только бы колдун не причинил зла Джунии, которая спит рядом с сестрой!
Обе женщины поспешно повернулись к Джунии.
— Скажи, дитя, не повредила ли тебе эта странная магия? Ты тоже видела необычные сны?
— Я засыпаю, едва голова коснется подушки, и не вижу никаких снов, — заверила девушка. — Сегодня я впервые услышала о волшебном возлюбленном Майи. О, как прекрасно! Мне тоже хотелось бы иметь такого!
Исбел, подскочив от негодования, дала дочери пощечину.
— Дура! Не искушай дьявола, как эта гордячка! Джуния вскрикнула и схватилась за щеку. Из глаз хлынули слезы.
— Сядь, Исбел! — приказала Аргел спокойно, но твердо. — Не стоило тебе бить Джунию. Она ничем не заслужила наказания. Твоя дочь еще ребенок. Майя, возьми сестру и иди в сад. Я должна поговорить с твоим отцом. Мы позовем тебя, когда потребуется твое присутствие.
Она улыбнулась девушкам, и те, немного ободрившись, присели и чинно удалились, — Немедленно приведи хозяина, — велела Аргел слуге. — Передай, что мне нужно с ним поговорить.
Слуга опрометью выскочил из зала.
— Интересно, кто этот волшебник? — прошипела Исбел.
— А мне хотелось бы знать, когда он придет за ней, ибо он наверняка придет, — заявила Горауин.
— Следует ли нам воспротивиться ему? — спросила ее Аргел.
— Вряд ли нам это удастся. Поверь, этот человек наделен сильными магическими чарами. Все же Майя не боится, несмотря на то что он до сих пор не показал ей лица.
— Наверное, ужасно искалечен или уродлив, как сам сатана, — мрачно буркнула Исбел.
— Или ослепительно красив, — возразила Горауин.
— Почему же скрывает свою внешность? — фыркнула Исбел.
— По-видимому, хочет, чтобы его полюбили за нрав и характер, а не за красоту, — мудро рассудила Аргел. — Сколько еще ждать, прежде чем мы получим ответы, которых ищем?
— Подозреваю, очень скоро, — ответила Горауин. — Год идет на убыль. Думаю, он захочет видеть ее своей женой еще до зимы.
В зал торопливо вошел Мирин Пендрагон. Женщины почтительно присели перед хозяином дома. Он уселся перед камином и вопросительно взглянул на них, приглаживая влажные волосы. Мирин объезжал молодого жеребца и очень устал. На рубашке темнели большие пятна пота.
— Рейф сказал, что дело срочное, — начал он, — но, пожалуй даже хорошо, что ты меня позвала. Уж очень упрямая скотина попалась!
Он знаком велел женщинам сесть, и те немедленно подчинились.
Аргел негромким голосом рассказала историю, которую поведала Майя.
— Думаю, муженек, именно поэтому она отвергла столько подходящих поклонников, — объяснила она.
— Уверена, что девушки не решили над тобой подшутить? — спросил он.
— Но где в таком случае она раздобыла подвеску и цепь? — возразила Аргел.
— А они точно настоящие?
Аргел кивнула. Лорд Дракон обратился к Горауин:
— А ты что об этом думаешь? Аргел права?
— Цепь необыкновенно искусной работы. Что же до подвески… только волшебник способен заключить в драгоценный сапфир столь изящную копию замка. Если не этот мужчина подарил его Майе, каким еще образом она сумела получить столь дорогое украшение?
Пендрагон задумчиво нахмурился.
— Добро это или зло? — подивился он вслух.
— Мы не узнаем, пока не увидим этого человека, — сказала Горауин.
— И Майя говорит, что выйдет только за него? — уточнил Мирин.
— Клянется, что не посмотрит ни на кого, кроме него, — подтвердила Аргел.
— Что же, увидим, — решил Мирин. — Интересно, захочет ли он получить только Майю, без приданого и земель? Может, именно этого он и добивается.
— У него замок, — напомнила Горауин.
— Или он умело задурманил голову глупенькой девчонке, — злобно выкрикнула Исбел. — Если он промышляет волшебством, может, этот замок не что иное, как иллюзия.
Аргел и Горауин презрительно хмыкнули.
— Нет, дорогие, — возразил лорд Дракон, — она не так уж не права. Я сам должен убедиться, что замок действительно существует и это действительно замок, а не развалины. Что у Майи будет свой дом.
В этот момент в зале появились девушки.
— Становится темно, — пожаловалась одна.
— И ветер поднялся, — добавила другая.
— Идите к огню, — пригласил отец и, посадив Джунию на колени, улыбнулся, когда ее головка легла на его широкое плечо.