улыбаюсь, считая это преувеличение очень милым.
Я слушаю и слушаю, в основном поддакивая и угукая в трубку, хоть это и вовсе не свойственно мне, но ему так хочется выговориться, что пусть. Только тянусь к сумке, чтобы найти там мятную жвачку, роюсь пару минут, когда слышу:
— А как прошел твой день?
«Скучно» — но этого, конечно, не говорю. Рассказываю о предметах и своих в них достижениях, я как раз хочу сказать ему о Наташе и вечеринке послезавтра, как вдруг…
— Черт! — вскрикиваю от неожиданности. Потому что выглядит эта дрянь жутко! Очень-очень жутко!
— Арина? Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивают на том конце, но отвечаю я только после паузы, за время которой силюсь прийти в себя.
— Макар, все хорошо. Я позвоню тебе позже, ладно? Тая уже заждалась меня, — лепечу первую пришедшую в голову отговорку.
— Точно все хорошо?
— Конечно, а теперь мне пора, — сейчас мне нужно отключиться как можно быстрее, и я не сопротивляюсь этому желанию.
Просто кладу трубку после непонимающего «Ладно», а потом снова раскрываю большую валентинку. С половинки сердца на меня смотрят лица меня и Макара. Вырезанные головы с фотографий инстаграма которые разорвали лишь для того, чтобы склеить. А на другой половине сердца надпись: «Не разобьетесь сами, я помогу разбиться. По-настоящему».
И это я нашла среди тетрадей, случайно. Кто? Когда? Я ведь оставила сумку всего раз сегодня… Но никого же не было.
Нет.
Много кто проходил там, просто я не видела. Коридор равно проходной двор. Вот же… дерьмо!
Глава 26
В четверг хожу по университету в прямом смысле оборачиваясь. Если бы мне сказали «Ходи и оборачивайся» я бы посмеялась в ответ, но вот сейчас не смешно. Вчера мы с Таей перебрали сотню бестолковых вариантов.
Первой подозреваемой, конечно, была коза Саша.
— А что, пока мы с Машкой болтали подошла и сунула его в сумку! — эмоционально размахивала руками Жарова, подливая в мой бокал вина. Обычно я на разливе, но вчера мне не до этого было. Вместо веселых сборов была душевная реанимация.
— Не знаю, мне кажется, она не настолько изобретательна… — хмурюсь я, отхлебывая полусладкое, — языком почесать — это да, но, чтобы вот так. Это же надо придумать, время потратить… Заморочиться, короче!
Тая была согласна, и мы хотели было продолжить поиски в других направлениях, только дорога была развилистая и вела в тупик. Людей, если человеческим языком выражаться, было дофига, чтобы одного кого-то вычислять. Да и трындели мы, а не ловили лису на зайца, то есть извращугу на сумку. В итоге так ни к чему и не пришли.
И сейчас я подозревала каждого, кто проходил рядом, здороваясь или не замечая, отводя глаза или смотря будто вскользь, мимо, спеша по собственным университетским делам. Вляпалась, так вляпалась! Вот ведь… дерьмо!
Кожедуб начал свой бубнеж, а я все анализировала и анализировала вчерашний день, снова оказываясь ни с чем. Как та несчастная легковушка, которая проехлась по бездорожью и застряла колесом в яме. Водитель давил на газ, но машина лишь буксовала. Так и я прокручивала воспоминания вчерашних минут сидения на лавке, стараясь выжать из своей память максимум и… ничего. Только буксовала.
— Это просто чья-то глупая шутка, — прошептала Тая в попытке успокоить, однако по глазам я видела, что и она не верит собственным словам. Жарова даже предлагала рассказать об этом Марку, только я не хотела его втягивать. Подруга обещала молчать.
Я пошла в сторону деканата после третьей пары. Тая задержалась у надоедливого Сидельцева. Что-то не устроило его в реферате.
— Вы писали его на скорую руку, Жарова, так что задержитесь и ответьте на мои вопросы. — потребовал он, когда мы складывали учебные принадлежности. Тая вздохнула и поплелась к преподавательскому столу, а мне ничего не оставалось, кроме как уйти.
По дороге на меня наткнулась заместитель декана по учебной части Светлана Викторовна Милененко. Она всучила мне несколько папок с бумагами и велела отнести эти важнейшие документы в деканат немедленно. Вот потому-то я туда направляюсь.
— А где Тая? — останавливает меня Аланьев.
— С Сидельцевым обсуждают её реферат. Прицепился, как банный лист, — фыркаю, не тяготя себя корректностью.
— Мда, надоедливый аспирант, всю кафедру уже заел. — Откровенничает Марк, зная, что наш разговор дальше Таиных ушей не уйдет, а она и так об этом знает, — Что за ерунду тебе подбросили, Арина? — он смотрит требовательно и я, ругая про себя Жарову не спорю под его тяжелым взглядом. Какой смысл отпираться, он знает из первых уст!
— Вот, — найдя в телефоне фотку, сделанную вчера на всякий неизвестно какой пожарный случай, протягиваю ему.
— Нихрена себе! — ругается он и это только подкрепляет мою уверенность: все серьезно. — И это все?
— До этого были угрозы в инсту, но я думала, что это просто треп, а тут прямо детектив!
— Главное, чтобы детектив не перерос в хорор, — недовольно комментирует Марк, возвращая мне сотовый.
— Да ладно? Наверняка кто-то просто выбесить хочет, — говорю, как можно спокойнее, а у самой ладошки мокрые.
— Не ходи по улицам, когда стемнеет. Пока этого будет достаточно. Если понадобится, найму тебе охрану, — и вот спокоен абсолютно, но серьезен настолько, что по коже холодок проходится. Охрана? Черт…
— Однажды это не увенчалось успехом, — напоминаю и тут же жалею о своем длинном языке, потому что Марк резко дергает челюстью, припоминая те самые события, где телохранители облажались.
— И теперь они охраняют только двери супермаркета. Сейчас у меня и там знакомства есть, так что не беспокойся.
— Спасибо, я скажу если что. Хотя ты и так узнаешь, — пытаюсь исправить ситуацию, и он усмехается, — и передай своей невесте, что она ябеда, — я показываю ему язык и развернувшись на пятках иду