протянул:
— Д-аа уж! Тут столько дорог налево-направо. Куда он свернул? По любому тут все надо прочесывать.
— Работа аховая, — кивнул Смирный. — Придется дополнительно привлекать гражданских лиц — сами не справимся.
— Ну что, Василич, едем задерживать этого черта? — предложил сыщик, как только все сели в машину. — Время шесть, сейчас тепленького возьмем.
— Едем! — решительно ответил старший.
Заехав во двор, оперативники сразу отметили, что «Нивы» нет на обычном месте.
— Ого, он куда-то уехал, — предположил Овсянников. — Дал деру или прячет труп?
После настойчивого стука дверь открыла Барагозова и недовольно спросила:
— Что опять случилось? Когда же вы нас оставите в покое?
Ничего не говоря, сыщики оттеснили женщину в сторону и зашли в квартиру. Навстречу им из спальни вышел полностью одетый Барагозов, на которого Овсянников сразу же застегнул наручники.
— Барагозов, на этот раз ты от меня не уйдешь, — сквозь зубы процедил оперативник.
— Вы что опять занимаетесь беспределом? — угрожающе высказался хозяин. — Думаете, что на вас не найдется управа? Тася, позвони в прокуратуру, пожалуйся, что милиционеры учиняют беззаконие…
— Где твоя машина? — спросил его сыщик, перебив на полуслове.
— В гараже. А зачем вам понадобилась моя машина?
— Почему в гараже, а не во дворе как обычно?
— Темно стало, пацаны своруют радиолу. Уже воровали однажды, разбили стекло.
— Ты спишь или куда-то собрался?
— Разбудили же, да еще и спрашивают, — усмехнулся мужчина.
— А почему в верхней одежде?
— Как хочу, так и сплю, — ухмыльнулся задержанный и с сарказмом добавил: — Вам забыл доложить, как мы спим с женой.
— Вы в чем его на этот раз подозреваете?! — заверещала женщина, слушавшая весь этот разговор. — Уже надоело! Я сегодня же иду в прокуратуру!
— Это ваше право, — резко бросил сыщик. — Но, прежде чем посетить прокуратуру, вам придется поехать с нами в милицию.
— Никуда я не поеду, — взвизгнула хозяйка. — У меня дети малые.
Тут только сыщик заметил, что из спальни испуганно выглядывают девочка двенадцати лет и мальчик возраста первоклассника.
— Ладно, — кивнул Смирный в сторону Овсянникова. — Отведи задержанного в машину, пусть водитель присматривает за ним, а мы с тобой проведем обыск.
— Опять обыск! — крикнула Барагозова. — Где санкция прокурора?!
— Имеем основания, — спокойно ответил Смирный и указал сыщику: — На обратном пути прихвати двух понятых.
Обыск ничего не дал, и оперативники решили поговорить с хозяйкой.
— Таисия Альбертовна, чем занимались вчера весь день? — спросил ее Смирный.
— Чем, чем?! — недовольно буркнула женщина. — Отдыхали, были дома.
— А муж? Он куда-нибудь выезжал?
— Никуда не выезжал, был с нами.
— Точно, не ошибаетесь?
— Нет, не ошибаюсь.
— Хорошо, Таисия Альбертовна, мы к вам еще приедем, будьте дома.
— А мужа когда отпустите?
— Мы его уже не отпустим! — со злостью выкрикнул Овсянников. — И ты пойдешь следом! А детей в детдом!
— Все, с вами я больше не разговариваю, — сверкнула бешеными глазами женщина. — Встретимся у прокурора.
Сев в машину, Смирный поинтересовался у Барагозова:
— Где ключи от гаража и машины?
— Здесь, — похлопал задержанный себя по карману куртки.
Взяв в руку ключи, Смирный приказал водителю:
— Заворачивай за дом, там гараж задержанного. Проведем осмотр и изымем машину.
Осмотрев гараж, Смирный протянул Овсянникову ключ от «Нивы».
— Слава, пригони машину в отдел, поставь на стоянку. Пусть следователь хорошенько осмотрит ее.
В отделе милиции Овсянников стал допрашивать подозреваемого.
— Куда сегодня выезжал? — спросил его сыщик.
— Никуда не выезжал, — хмуро ответил Барагозов и спросил: — А куда я должен был выехать?
— Вчера между одиннадцатью и двенадцатью часами дня твою машину видели на улице Пионеров.
— Это не моя машина, — мотнул головой задержанный. — Я вчера никуда не выезжал. Да, был в гараже, заводил машину, отрегулировал клапаны, но никуда не выезжал.
— У нас имеются свидетели, которые видели твою машину.
— Да хоть сто свидетелей, — усмехнулся подозреваемый. — Они видели не мою машину.
— Значит, отрицаешь, что куда-то выезжал?
— Да, отрицаю. Никуда я не выезжал.
— Я тебя задерживаю на трое суток. За это время мы найдем полный набор доказательств, тогда пеняй на себя, — пригрозил ему сыщик.
— Ищите, доказывайте, — вызывающе бросил Барагозов. — Но учтите, это вам даром не пройдет. Старые времена прошли, сейчас за незаконный арест самому можно загреметь в тюрягу.
— Ну что ж, посидим вдвоем, — усмехнулся сыщик, заполняя протокол о задержании на трое суток подозреваемого в совершении тяжкого преступления.
В этот день милиционеры и гражданский актив (сейчас бы их называли волонтерами) прочесали местность в том районе, где Ковальчуки видели в последний раз «Ниву», но никаких следов преступления не было найдено. Следователь прокуратуры, осмотрев машину, также ничего не смог обнаружить.
Из ГАИ поступил список всех автомашин «Нива» желтого цвета, зарегистрированных в Энске и в близлежащих населенных пунктах. Таких автомашин набралось двадцать два, водители которых пояснили, что в день пропажи девочки они не проезжали по улице Пионеров.
На второй день после задержания подозреваемого Овсянникова вызвали к прокурору, который спросил:
— Какие доказательства имеются в отношении гражданина Барагозова, что он причастен к исчезновению Богдановой?
— Пока никаких. Проверяем различные версии.
— Как?! — оторопел прокурор. — Вы закрыли человека без доказательств?!
— Доказательства будут, если подозреваемый будет сидеть в камере. На свободе он никогда не признается в совершении преступления.
— Что за вольности в трактовке закона?! — воскликнул прокурор. — Жена написала жалобу в областную и Генеральную прокуратуры, обратилась к самому Ельцину. Немедленно освободить и написать объяснительную! Будете наказаны!
Скрепя сердце, сыщик освободил Барагозова. Прежде чем тот вышел из изолятора, сыщик схватил его за грудки и процедил:
— Гнида, живи и остерегайся!
7
Прошло несколько дней. Несмотря на все старания, Оксана не была обнаружена ни живой, ни мертвой, а это еще более усугубляло скверное настроение оперативников. Овсянников, еле скрывая свою бессильную злобу, возобновил дело «Грибник» и поклялся всеми святыми, что не прекратит его до тех пор, пока Барагозов не закончит жизнь расстрельным приговором. Он уже несколько раз вытаскивал фигуранта и вел с ним «душещипательные» беседы, после которых на него сыпались жалобы во все инстанции, что в конце концов встал вопрос о его наказании самым серьезным образом.
Как-то раз Овсянникову позвонил Ягелев и с издевкой спросил:
— Вы когда-нибудь собираетесь раскрывать убийства детей? Таким макаром в Энске не останется ни одного ребенка.
Ничего не говоря, сыщик бросил трубку. Через неделю из центрального аппарата поступил приказ о наказании руководителей энской милиции за слабую профилактику и раскрытие преступлений, связанных с пропажами детей, где Овсянников предупреждался о неполном служебном соответствии. Это говорило о том, что сыщик стоял одной ногой на гражданке.
— Твой Ягелев постарался, — усмехнулся Смирный, зачитав грозный приказ. — Всем всыпали по первое число.
— А с