окну, поглядеть на звёзды — что может быть романтичней после удачно проведённой операции, чем ночь, чашка кофе, тишина и звёзды на небе. Но не тут-то было, к приёмному подкатила машина скорой, а в дверь ординаторской ворвалась медсестра с сообщением, что к ним поступает раненный на всю голову с множественными осколочными ранениями. Вот такая тавтология.
Тридцатидвухлетний детина, находящийся в глубоком алкогольном опьянении, был явным кандидатом на премию Дарвина. И он бы её, пожалуй, получил, если бы не попал в руки Данилова с Володькой, которые на себя ещё и травматолога вызвали, на дому дежурившего. Даже первичный осмотр и сбор анамнеза сопровождались уж очень ненормативной лексикой, которая и во время операции стала самым главным помощником хирургов. А дело было так: детина, приняв на грудь, решил устроить фейерверк. Ну, от задумки до претворения идеи в жизнь ему понадобились сущие минуты. Металлическая банка у него была, порох тоже в хозяйстве присутствовал. Вот и насыпал наш мудила порох в банку, плотно её закупорил и бросил в костёр, чтоб взорвалось красиво, как у китайцев. Оно и взорвалось, только осколки банки попали в незадачливого взрывателя. Оторвали пару пальцев на правой руке, вошли в мягкие ткани рук, ног и лица, а самый крупный фрагмент пробил живот, разорвал в клочья мочевой пузырь и впился в тазовую кость. Из тазовой кости Данилов вытаскивал осколок при помощи пассатижей и отборного мата! Такого, что у молодого Володечки от слов наставника уши в трубочки сворачивались. Кишечник проверили тщательно, чтоб не дай Бог не пропустить перфорацию, но там всё оказалось целым. Мочевой пузырь латали втроём. Как раз травматолог закончил с ампутацией пальцев и чисткой мягких тканей нижних конечностей. Вот так ночное дежурство плавно перешло в рабочий день и закончилось только к трём часам дня. Выпив ещё пару чашек кофе, Данилов направился к машине, мысленно похвалив себя за то, что не пошёл давеча на работу пешком. Устал как собака.
До дома оставалось всего пара кварталов, когда он увидел спешащую куда-то по тротуару женщину, очень похожую на Соню. В первый момент даже глазам своим не поверил. Сони здесь быть просто не могло! Он никому из знакомых не сообщал свой адрес, даже собственная мать не знала его нынешнего места жительства. Приглашать в гости он её не собирался, а для общения хватало телефона.
Данилов остановил машину, вышел на тротуар и догнал женщину. Сомнения рассеялись — это была Соня. Расстроенная, в слезах, шмыгающая носом и с достаточно большим, выпирающим животом.
— Что ты здесь делаешь? — забыв все правила приличия и даже не поздоровавшись, спросил её Данилов.
— Я… Я к тебе… — Она выразительно посмотрела ему в глаза. — Я за тобой… а там… Я видела её, я разговаривала с ней…
Соня прижалась лбом к груди Данилова, а потом обхватила его обеими руками. Он же стоял не в силах пошевелиться и ничего не понимал. Даже головой встряхнул, отгоняя наваждение и туман в мозгах. Сознание прояснилось, но Соня не исчезла. Александр снял с себя её руки и отодвинул на небольшое расстояние, разглядывая и всё ещё не понимая, как, а главное — зачем она вдруг тут появилась.
— Саша, я приехала к тебе, потому что нам очень надо поговорить, — произнесла между тем Соня. — Это хорошо, что ты меня остановил, я так расстроилась, что полностью ушла в себя и не заметила твою машину. Я! Да у меня в голове не укладывается, что ты натворил со своей жизнью и с нашими отношениями. И что мне теперь делать с твоим ребёнком?!
По мнению Данилова, она несла бред, но так уверенно, что он опешил.
— Ты с ума сошла?! С чьим ребёнком?! С моим?! Соня, не говори глупостей, этого просто не может быть. — Он рассмеялся. — Соня, что за абсурд? У меня своя жизнь, семья, как ты успела заметить, и дети. У тебя тоже своя семья. Объясни, что ты здесь делаешь? И как ты узнала, где я живу? Я не делился ни с кем этой информацией.
— Давай пойдём куда-нибудь, посидим и поговорим спокойно. Я всё объясню. Саша, пойми, это важно для нас обоих, и для… — Она жестом показала на свой живот.
Данилов чувствовал, что разговора ему не избежать, надо поставить большую и жирную окончательную точку на отношениях с Соней, развеять все её инсинуации по поводу его мнимого отцовства и лечь спать. Больше всего ему хотелось спать. Только это простое, на первый взгляд, желание оказалось совершенно невыполнимым. А ещё он думал о Дине. Что и в каком ключе подала ей Соня? Зачем Дине новые переживания и стрессы… Как хотелось оградить её от всего негативного, окружить любовью и заботой и просто быть рядом столько, сколько Бог даст. А тут Соня с непонятно чем. Позвонить бы Олегу, спросить, откуда эти абсурдные мысли в Сониной голове, показать её психиатру, ей же рожать вот-вот.
— Саша, что ты молчишь? У меня поезд сегодня вечером, в этой дыре есть какое-то приличное заведение, где можно перекусить и поговорить одновременно? Неужели ты не видишь, что я не стала бы рисковать своим единственным ребёнком и тащиться в эту глушь, если бы это не было так важно? Саша, ты меня слышишь?
Он утвердительно качнул головой.
— Если бы ты только знала, как я устал. Я слышу тебя как будто через воду. Но да, ты, наверное, права, нам надо поговорить. Ты выговоришься, со спокойной совестью вернёшься к своему Кириллу и наконец оставишь меня в покое.
Соня ухмыльнулась, чему Данилов удивился, но решил не обращать на это внимания, провёл её к машине и помог забраться на место рядом с водителем, сам сел за руль, потом развернул автомобиль и поехал в сторону кафе.
Они расположились за одним из столиков, Данилов заказал два двойных кофе и протянул своей спутнице меню.
— Я есть хочу, можно? — Эмоции Сони прочитать было трудно, но то, что она голодна, не вызывало сомнений.
— Заказывай всё, что хочешь, — равнодушно произнёс Данилов. — Соня, давай ты поешь для начала, а потом расскажешь о цели своего приезда очень подробно — так, чтобы я тебя понял. Потому что всё, что ты несёшь, в моей голове как-то не укладывается.
Александр пил свой кофе и наблюдал за Соней. Та ела жадно, торопливо, но уговор говорить только после еды не нарушала. В какой-то