Читать интересную книгу Близнецы и Робин Гуд - Елена Чапаева

Глава XXI НЕ НАДО, ТЕРПИ!

Но оказалось в результате, что именно постель! Потому что Ольга совершенно неожиданно для себя уснула. И проснулась от... мальчишеских голосов. Причем говорили эти голоса... про нее!

Ты офонарел, сэр Гарри!

А я даю вам слово джентльмена, здесь отчетливо слышалось посапывание.

Но у нас нет привидений!

Привидений нет, но и ключа тоже нет!

Ключа нет, сэр Гарри, потому что ты позабыл его повесить на место, и он остался у тебя в других штанах... Ты ведь в тот раз был в джинсах, верно?

Верно... А давай все-таки посмотрим, а, сэр Маленький Джон... Потому что я точно помню, как вешал его! И сопение я тоже слышал...

Так чего же оно сейчас не сопит? — ехидно поинтересовался Толя Зализняк, потому что именно он и был Маленьким Джоном.

А не сопело «оно», потому что Ольга и дышать-то, кажется, перестала!

Мальчишки некоторое время стояли в полной тишине, потом Толя спросил с насмешливым вздохом:

Ну? Убедился?

Да вроде да... — как она узнала недавно, этого сэра Гарри звали Петька Кузнецов.

Тогда давай пахать!

Ольга услышала шум воды, льющейся в ведро, а потом, как всякая более-менее опытная хозяйка, она уловила тот особый запах, который с удовольствием начинают источать моющиеся полы.

Я тут сам доделаю, — сказал Маленький Джон, — а ты пока пыль, вытри.

Ладно... Не пойму, у него тут что, свидание будет?

Неизвестно.

И после этого они довольно долго молчали.

Ты же знаешь, у Робин Гуда есть какие-то тайны, — сказал наконец Маленький Джон.

Но ведь странно это, Толян! От своих же рыцарей...

Молчи, сэр Гарри! — и голос Маленького Джона прозвучал весьма сурово. — Ты недавно стал сидеть за нашим рыцарским столом. А я с Робином с самого начала. И могу сказать: я не видал рыцаря благородней!

А чего ж он тогда?..

Говорю тебе, молчи, Петька! Он передо мной извинился, что не может пока открыть эту тайну. Встреча, которая здесь состоится, всем нам пойдет на пользу, ты понял? И мы сможем помочь кому-то, дать денег. Клиенты не хотят, чтоб их имена знало много народа... Вот и все. И Робин им слово дает. А раз уж он слово дал...

После этого они работали молча еще не менее получаса. Наконец Маленький Джон сказал:

Все, нам пора отсюда свинчивать... Следуйте за мной, сэр Гарри. И пусть вас больше не волнуют тени привидений... Еще надо Робину ключ вернуть. А ты в своих джинсах-то пошарь!

Да вешал я его, понимаешь, вешал! — тут он издал хищный и одновременно радостный вопль: — Да я же знаю, кто его утянул, — сэр Тобби!

Да?.. — Маленький Джон задумался. — Ну правильно. Женька известный растеряха!

Ольга слушала их разговор, едва сдерживая смех. Ей было безумно, просто безумно весело! А что? Она ведь находилась среди друзей. И если б даже ее сейчас «поймали», то ничего бы не случилось. Просто вместе посмеялись бы и кончено дело. Но что будет потом, она не знала. И в душе, словно тайный мотор, начинало, вздрагивая всей своей тяжестью, работать волнение.

Дверь закрылась, Ольга услышала, как Толя Зализняк запер ее на два надежных оборота... Теперь-то все только для, нее и начиналось. Ольга чуть отодвинула штору, окинула взглядом помещение штаба. Тут вообще не было грязно — они следили за порядочком. Но сейчас был просто высший класс. Притом все расставлено, каждый стульчик занял строго свое место. Зеленая скатерть разглажена тщательнейше... Вот как они ждут «тайного друга», дядю Петю предательского.

Страх и тоска охватили Ольгу. Она поняла, в каком капкане находятся все эти ребята.

Вот она в чем беда! Ты говоришь, что являешься Робин Гудом, благородным то есть разбойником, а к тебе начинают липнуть всякие типы, дают задания — за взрослую похвалу, за деньги (даже чтоб ты их мог отдать какой-нибудь бабушке Маше). Но так или иначе тебя втягивают в разные темные делишки.

Ты кричишь: «Я благородный разбойник!»

А на деле-то получается, что ты просто разбойник — вот и все. Совершаешь преступления... Ты кричишь: «Я из благородных побуждений!» А вот фиг тебе. Твои благородные оказываются самыми обычными, бандитскими действиями. Ты бабе Маше помог, а того мальчишку, на которого так зверски наехал, чуть заикой на всю жизнь не оставил... Вот чем, оказывается, это «благородство» оборачивается!

Прошло не более десяти или пятнадцати минут, и в двери снова хрустнул ключ. В оставленную щелку Ольга увидела: это вошел Робин ГуД- Очень долго вытирал ноги о только что выполосканную ребятами тряпку. Потом прошел к столу, что-то там еще поправил. Сел на свое место, но тут же поднялся. Он вообще нервничал... ждал. Включил тефалевский электрочайник, но тут же его выключил: ведь эти чайники закипают почти мгновенно, и Робин, наверное, хотел, чтобы кипяток был «свеженьким».

Раздался стук в дверь — три тяжелых удара. Робин сразу вскочил, бросился к двери, широко распахнул ее. Ольга увидела инвалидную тележку, в которой сидел дядя Петя:

—Что же ты так открываешь, даже не спросил, кто-что? — инвалид как бы с укоризной хмыкнул. На самом деле он знал, что сейчас скажет Робин, и ждал этого.

—Да я уж ваши стуки наизусть изучил! Дядя Петя, улыбаясь, протянул ему руку, и

Ольга видела, Робин едва удерживается, чтобы не обнять этого человека. Так они замерли на несколько секунд, наконец дядя Петя улыбнулся... как-то слишком сердечно:

—Ладно, все в порядке. Еще побудем сегодня вдвоем, поболтаем. Давай зови его. Сперва надо дело сделать... Зови!

Слушаюсь!

Это слово Робин при ней не произносил ни разу... «Слушаюсь»; Это его все слушались. И как же он не заметил тон поддельный?..

Любовь слепа... Когда-то в каком-то телеспектакле героиня сказала эту фразу. Ольга тогда еще была совсем маленькая, лет восемь ей, наверное, было. Но как раз она оказалась в тот момент влюблена в мальчика из чешского цирка — они играли в одном представлении, —' его звали Иозеф Пала. Ольга сразу представила, как слепая любовь идет с завязанными глазами по канату, как это делала мама Иозефа, тетя Марика. Лишь потом она поняла, что значит это выражение: все видят, что такой-то человек — дрянь. А влюбленный не видит. Он словно ослеп. И не только глазами, но и душой.

Робин побежал звать того человека, которого надо было увидеть дяде Пете. Ольга совсем замерла, потому что инвалид вдруг ни с того ни с сего стал внимательнейше осматривать помещение штаба... Тоже вроде как научно. Остановился взглядом на портьере, за которой сидела Ольга... она даже глаза закрыла, чтобы дядя Петя ее не учуял. Хотя это все, наверное, ерунда. Никаким взгляд не обладает притягательным свойством.

Но тут наконец послышались шаги по бетонной горке. Огромного труда стоило ей не отодвинуть еще немного портьеру, чтобы поскорее увидеть, кто же там придет сейчас. Сердце подсказывало ей, но все же поверить она себе не могла. И зря, потому что через несколько секунд она действительно увидела родную свою половинку... Олежку то есть.

Здравствуйте! — сказал Олежка, и по этому коротенькому слову Ольга сразу поняла, что братишка ее волнуется.

Здравствуй-здравствуй, — сказал дядя Петя, улыбаясь сердечно.

И, казалось Ольге, опять ведь можно было бы услышать эту приторную сердечность — тем более такому человеку, как Олежка!

А он, словно солдат на параде, закричал:

Здравствуйте, Петр Константинович! — и столько радости было в его голосе, Ольга с досады чуть не завяла.

Хотя, с другой стороны, если б она сама знала про этого обманного фронтовика столько же и то же самое, что знали Робин Гуд и Олеж-, ка, может, и она так же перед ним плясала бы.

Не стоит так официально, — сказал дядя Петя голосом великого, но очень скромного человека. — Зови меня запросто — дядя Петя.

Олежка только вздохнул в ответ. Словно ему правда орден вручили! Ну ничего, она с этим обманщиком за все рассчитается. А пока пусть дурит и Олежку, и Робин Гуда — ничего, будет и на нашей улице праздник, причем скоро!

Я что вам хочу сказать, ребята, — начал дядя Петя отеческим тоном. — Вы делаете очень важное и нужное дело. Боретесь с несправедливостью, сражаетесь за правду. Наказываете'разных подонков и прощелыг. Это очень хорошо. Я рассказывал там... в общем, в одном очень секретном месте о вашей работе. Скажу откровенно: вас одобряют. Тебя, Робин, знают такие люди... такие... Пока я не могу назвать их имена. Но когда-нибудь все станет на свои места, все будет по справедливости. Только нам, воинам невидимого фронта, приходится этого ждать довольно долго.

Мы подождем! — выпалил Робин Гуд. — Мы для вас...

Да зачем же для меня? Для людей, для народа. .. А я в принципе такой же солдат, как вы!

Что вы, Петр Константинович! Да если б мы были такими, как вы...

Дядя Петя, — поправил его инвалид. — Зови меня дядя Петя. Не надо выделяться!

Да я... что вы?.. Я... нет!..