Читать интересную книгу Приватизация по-российски - Анатолий Чубайс

Как только пияшевская схема начала реализовываться, передо мной встала тяжелая политическая дилемма. С одной стороны, если подобные попытки не пресекать, в каждой области появятся свои схемы и, значит, — конец приватизации. Напомню, на дворе стояла весна 1993 года. Только становилось на ноги российское законодательство, начинала работать программа приватизации. И вот на таком фоне появляется альтернативная концепция, очень опасная с точки зрения будущего приватизации. Но, с другой стороны, я понимал, что в Москве хоть и делается все неправильно, тем не менее это все-таки приватизация. Продажа государственной собственности в частные руки идет, пусть по неправильной цене, с неправильными установками, но все же продажа. В условиях, когда в абсолютном большинстве субъектов Федерации этот процесс заведомо будет тормозиться, останавливать его в Москве не стоит.

Конечно, я мог бы сконцентрировать все свои не очень большие политические ресурсы, добиться отмены указа президента путем внесения поправок, открыть пропагандистскую кампанию против московской программы, продемонстрировав ее юридические изъяны, — и позиции Пияшевой сильно зашатались бы. Но я для себя принял решение: не трогать. С прагматической точки зрения разумнее сосредоточивать силы не на неправильной приватизации, а на ее отсутствии, заниматься теми регионами, где она вовсе не идет.

А, кроме того, я полагал: жизнь сама рассудит. Поживем — увидим. Ведь сколько мне внушали: твои аукционы недееспособны, вы их не организуете, это схоластический, умозрительный механизм, абсолютно нереальный в российских условиях. Может, я действительно ошибаюсь? Пусть попробуют мои критики. Поэтому я тут практически никаких действий не предпринимал. Ну, а тот факт, что Пияшева после своего увольнения несколько месяцев ездила по стране и рассказывала о том, как приватизация Чубайса разрушает экономику, — с этим не имело смысла бороться.

Анатолий ЧУБАЙС

КАК ДУШИЛИ ПРИВАТИЗАЦИЮ

ДЕПУТАТЫ ОБЕЩАЛИ НАС ПЕРЕВЕШАТЬ

О том, как пытались душить приватизацию в России, можно было бы написать отдельную книжку. Потому что вся история российской приватизации — это история борьбы за ее выживание. Пик этой борьбы пришелся на начало приватизации и начало реформ. 1993 год был самым тяжелым и самым опасным как для российской приватизации, так и для российских реформ в целом. Впрочем, и 1994—1995 годы были тоже не намного легче.

Собственно, настоящие атаки начались с лета 1992 года, после того как в августе был подписан указ президента по приватизационным чекам. До тех пор, до начала массовой приватизации, я об этом уже говорил, нас просто всерьез не воспринимали. “Мальчики побалуются и успокоятся”, — рассуждали серьезные люди. Да и Верховный Совет на старте 92-го был настроен весьма по-реформаторски или, по крайней мере, пытался продемонстрировать такой настрой.

Указ о приватизационных чеках резко изменил настроения депутатов. Начало массовой чековой приватизации — приватизации “по правилам” — означало, что растаскивание страны сильными мира сего по так называемым индивидуальным схемам приватизации было пресечено, и это вызвало бешеное сопротивление среди огромного количества депутатов, которые активно лоббировали в парламенте интересы тех или иных групп влияния.

Накат на приватизацию начался где-то с августа 1992 года и пошел по нарастающей по всем фронтам. Верховный Совет, регионы, министерства и ведомства, правительственный аппарат — все выразители интересов правящей элиты включились в увлекательную игру под названием “Задуши приватизацию!”. И временами этот накат становился настолько массивен, что казалось: судьба приватизации висит на тонком, каждый момент готовом оборваться волоске.

Едва был принят указ о приватизационных чеках, Верховный Совет тут же попытался перехватить упущенную инициативу. Он повел атаку на массовую приватизацию по трем направлениям: попытался принять, в пику президентскому указу, альтернативный закон о приватизационных чеках; стал пробивать постановление о приостановке приватизации; и наконец, попытался организовать региональный накат на чековую приватизацию. Тушить приходилось три пожара сразу, и было тогда очень горячо.

Закон о приватизационных чеках был подготовлен думской фракцией “Смена”. Формальный повод: указ президента о ваучерах нарушил принятый прежде закон об индивидуальных приватизационных вкладах. И хотя юридически тут все было в порядке (в то время указом уже можно было исправлять закон), шум был поднят большой: вот, мол, представители народа навязали людям эти ваучеры. И под этот шумок на обсуждение Верховного Совета была внесена новая редакция закона о приватизационных чеках, крайне коварная и совершенно убийственная для экономики в целом.

Вся конструкция массовой приватизации разрушалась с помощью этого закона полностью. Закон предусматривал выдачу новых приватизационных чеков, причем чеки эти регионы и республики могли выпускать самостоятельно — каждый свои. Объем выпускаемых бумаг не ограничивался, и было понятно, что каждый регион попытается напечатать как можно больше своих чеков. Одним словом, готовился совершенно смертельный номер. Кроме того, новые приватизационные чеки предусматривали огромное количество всевозможных льгот и потому были политически привлекательны для самых различных групп влияния. Не случайно представители этих групп в депутатском корпусе очень рьяно взялись за его поддержку.

Опасность принятия этого закона была очень велика, и для борьбы с ним мы выбрали тактику бюрократическую: быстренько внесли на рассмотрение Верховного Совета свой альтернативный закон о приватизационных чеках, а затем стали бесконечно дорабатывать и перерабатывать его во всевозможных комиссиях. В итоге принятие окончательного варианта закона удалось замотать до референдума в апреле 1993 года. А после референдума уже было и не до него.

Одновременно приходилось отбивать и еще один — постановление, которое фактически приостанавливало ход приватизации. Осенью 1992 года, когда я их обошел с приватизационными чеками, депутаты создали специальную комиссию, которая должна была подготовить свое заключение по поводу президентского указа о чеках. И вот где-то к февралю такое заключение появилось: комиссия внесла на рассмотрение Верховного Совета проект постановления, которое практически приостанавливало массовую приватизацию. А ситуация тогда была настолько горячая, что мне даже было неудобно обращаться по этому поводу к Ельцину. Над ним висела угроза импичмента, приближался референдум.

Я готовился к аресту всерьез и основательно, с уничтожением документов. Что произойдет в случае отрицательного результата референдума, было ясно. Хасбулатов к тому времени уже отказался встречаться со мной. Контактов никаких не было. Война шла на уничтожение. В кулуарах Думы, не скрываясь, толковали о том, что камеры для нас уже готовятся. Более радикальные товарищи шли дальше: “Всех в Кремле за ноги развесим на деревьях!” Одним словом, весело было.

И вот в такой ситуации постановление о приостановке приватизации и моей отставке раза три ставилось в повестку дня, но до него руки никак не доходили. И не потому, что раздумывали. Желающих уничтожить меня в Думе хватало. Но тогда стояла задача более важная — Ельцин. Не до Чубайса было. Постановление по приватизации просто не успевали принять, и назавтра его опять ставили в повестку дня.

С этим постановлением мы изрядно намучались. Понятно было, что традиционные методы, которые мы применяли обычно в качестве контратаки — индивидуальная работа с депутатами, заявления в прессе, улучшение постановления поправками, бюрократическая волокита, раскол депутатов, — все эти меры в ситуации всеобщей жесткой конфронтации просто бессмысленны. Инвентаризовав все имеющиеся возможности, я понял: переломить ситуацию не удастся. Собрал своих: что делать?

Решили так: давайте действовать методом самбо. Если тебя атакуют, не выходить в лоб, а наоборот, используя инерцию наступающего противника, двигаться вместе с ним в ту же самую сторону, ускорить его движение и в итоге уронить его на ковер. Как это будет выглядеть в нашей ситуации? Они принимают постановление, сильно бьющее по приватизации, но не уничтожающее ее. Давайте во исполнение этого постановления Госдумы сделаем мой приказ, как министра, председателя Госкомимущества, об окончательном уничтожении приватизации в России. Причем сделаем его в наиболее болезненных и одиозных формах. В тех коллективах, которые уже проголосовали за приватизацию и ведут закрытую подписку, — подписку запретить. Или еще похлеще: тем, кто успел на акции подписаться, выдать их. А остальным не выдавать до отмены решения Госдумы. То есть остановить в злостной и извращенной форме. Задушить собственного ребенка своими руками.