– А чем ближе хаос, тем выше цена безопасности, – почесав подбородок, продолжил Хвастун. – Еще дня три, и мы удвоим наш доход. А то и вовсе сорвем куш.
– Какой еще куш? – поинтересовался Эдди.
– Откуда я знаю? – Хвастун весело посмотрел на Феликса. – Если здесь полыхнет, как на Менсале, то умные и умеющие стрелять парни могут покинуть Заграту миллионерами.
Стать миллионером Хвастун мечтал с детства.
Из переулка, в который ушел мальчишка, донеслось шесть выстрелов подряд – Маленькому Джо надоело долго целиться, и он взвинтил темп.
– Главное – не увлекаться, – рассудительно заметил Вебер. – Сейчас мы считаемся честными наемниками, и я не хочу переквалифицироваться в бандиты.
– Я тоже. – Хвастун вновь улыбнулся. – Но если речь пойдет об очень больших деньгах…
– Ты все равно постараешься не натворить глупостей, – перебил помощника Феликс. – Ведь так?
Грань между наемником и бандитом гораздо тоньше, чем могло показаться со стороны, а многие обыватели и вовсе ее не замечали, однако она все-таки была. Вебер не считал себя святым, ему доводилось забегать на ту сторону, однако он всегда соблюдал осторожность, прекрасно понимая, что репутацию теряют только один раз. Ошибешься, прослывешь уголовником, и ворота в Химмельсгартн захлопнутся навсегда.
– Ты ведь не натворишь глупостей? – с обманчивой мягкостью повторил Вебер.
Хвастун понял, что заигрался, что осмелился поставить под сомнение авторитет вожака, и быстро сдал назад:
– Ты ведь знаешь, что можешь мне доверять, Феликс, – ответил Хвастун, глядя Веберу в глаза. – Золото золотом, но подставлять вас, братья, я не собираюсь.
Эдди, Длинный и Би заметно расслабились.
– Вот и хорошо. – Феликс улыбнулся и взялся за окорок. – Сегодня я встречаюсь с Форманом. Уверен, у него есть для нас работа.
* * *
«Чтоб их в алкагест окунуло, гаденышей! Всем известно, что адигены живут по каким-то своим, недоступным нормальным людям законам. Что все у них сложно, сплошные интриги и веками выстроенные взаимосвязи, что каждый адиген похож на паука, сидящего в центре собственной паутины, но… Но почему этот дурак Андреас не сообразил, что любая приблизившаяся к адигенской паутине муха привлечет внимание других пауков? Хотел в стороне остаться? Идиот наивный! Короче, ты, ученый хмырь, втравил нас в авантюру, выпутываться из которой, как обычно, пришлось мне…»
Из дневника Оливера А. Мерсы alh. d.
Выстрел? Да, выстрел. И близко, алкагест его раствори, совсем рядом.
Разумнее всего было бы скрыться в лаборатории, поберечься, однако Мерса прильнул к витрине и увидел, как высоченный простолюдин, судя по одежде – сезонный рабочий, перезарядил охотничье ружье и выстрелил еще раз. К счастью, в воздух.
«Какого муля он резвится?»
Ответ пришел мгновенно – чтобы разогреть толпу. Человек пятьдесят представителей городской бедноты тащили по улице прилично одетого толстяка, на лице которого застыло выражение дикого ужаса.
И снова – порыв.
Заинтригованный Мерса выскочил на крыльцо и схватил за плечо ближайшего прохожего:
– Что происходит?
– Спекулянта взяли, – радостно сообщил тот. – Цены задирал на продовольствие, живоглот, народ обирал – надо разобраться.
– И куда его?
– В штаб Трудовой партии! Куда же еще? Где еще искать управу на кровопийц?
Ах да, конечно!
Только сейчас алхимик заметил в толпе мужиков с белыми повязками на рукавах – дружинников Трудовой партии, алкагест ее раствори. Значит, полиция вмешиваться не станет, побоится воплей в парламенте. И значит, ждет несчастного торговца незавидная участь: если «свидетели» докажут, что он задирал цены на хлеб, а они докажут, тут сомневаться не приходится, на него наложат неимоверный, в стоимость магазина, штраф. Откажется платить – сожгут дом. Трудовики уже демонстрировали загратийцам, что шутить не собираются.
«Бедолага…»
Сезонный жахнул из ружья еще раз. «Спекулянт» взвизгнул. Толпа ответила радостным улюлюканьем.
Мерса вернулся в лавку, плеснул в стакан коньяка, прошел в заднюю комнату, собираясь посидеть и подумать о происходящем, однако в дверях замер, с удивлением уставившись на увязанные в стопку книги.
– Я что-то пропустил? – Прихлебывая коньяк, алхимик медленно обошел стол и обнаружил еще одну готовую к путешествию стопку – ее составляли рабочие журналы, – и полусобранный баул. – Любопытно…
А поскольку следующий глоток коньяка ясности в происходящее не внес, Мерса решил поинтересоваться содержанием обнаруженной на столе записки:
«Продолжай собираться».
Рядом с запиской лежал замшевый мешочек, в котором прятались шестнадцать полновесных золотых цехинов.
– Похоже, я пропустил что-то очень интересное и выгодное, алкагест меня раствори.
Мерса полюбовался на монеты, вернул их в мешочек и с улыбкой взвесил его в руке. Приятная тяжесть заставила позабыть о мерзком уличном шествии и погрузила алхимика в благодушное умиротворение. Он перечитал записку, пожал плечами, сунул бумажку в карман и допил коньяк. Вернул на стол мешочек и только собрался заняться баулом, как звякнул дверной колокольчик.
– Иду, иду! – Насвистывая веселый мотивчик, Мерса вернулся в лавку, снял очки и с улыбкой посмотрел на посетителей. – Чего желают добрые синьоры?
– Поговорить.
– Гм…
Посетителей было двое, но на «поговорить» тянул только один – худощавый рыжий мужчина с узким, чрезмерно вытянутым лицом и большими зелеными глазами. Второй, которого Мерса определил про себя «мордоворотом», мялся у двери, неприветливо разглядывая алхимика.
«Или грабители, или…»
– Королевская налоговая служба? – Мерса без восторга оглядел посетителей. – Я сдал декларацию вовремя.
– Разве мы похожи на этих живоглотов? – хохотнул говорливый.
Он был не просто рыжим, он был самым рыжим и конопатым из всех рыжих и конопатых, которых до сих пор встречал алхимик. Волосы цвета меди, ресницы цвета меди, а всю кожу покрывают конопушки. Он мог бы вызвать улыбку, но взгляд зеленых глаз был слишком жестким и острым, а добродушное выражение было настолько очевидной маской, что даже завязки виднелись.
– Что-то мне подсказывает, что лучше бы вы оказались этими самыми живоглотами. – Мерса вспомнил, что держит в руках пустой стакан, и потянулся за бутылкой. – Выпьете?
– Может быть, позже, – отклонил предложение рыжий.
– А я выпью. – Алхимик плеснул себе еще на палец и представился: – Доктор Мерса. К вашим услугам, добрый синьор.
– Я знаю.
– А свое имя забыли?
На этот раз коньяк не показался Мерсе столь же вкусным, как после обнаружения мешочка с золотом.