Сведи меня с ума
Красный свет – это, конечно же, еще одна разновидность очереди. Поэтому французы очень просто относятся к нему: его предназначение в том, чтобы отвлекать меня от того, что для меня действительно важно. И у французских автомобилистов по меньшей мере две причины философского характера, чтобы не обращать на красный свет ни малейшего внимания. Во-первых, как и презервативы, светофоры были придуманы каким-то нервным, суетливым типом, полагавшим, будто мне неведомо, как позаботиться о себе. Во-вторых, если я решу про ехать на красный свет, значит, здесь нет никакой опасности – я француз, и мне лучше знать.
Из-за этого поездка по французским дорогам превращается в настоящий кошмар.
Как-то мне довелось добираться из Сиены в аэропорт Флоренции (да, любители географии, я уже переключился на Италию). И я очень из-за этого нервничал – отчасти потому, что ехал один, а тогда в автомобилях еще не было маленьких спутниковых устройств, подсказывающих вам, когда повернуть налево или направо, но по большей части потому, что верил в миф, будто нет худших в Европе водителей, нежели итальянцы.
Этот миф, как я вскоре удостоверился, оказался всего лишь тем, чем и был. Безнадежно заблудившись во Флоренции, я пересекал ряды движения, сворачивал, вытворял бог знает что на перекрестках, промчался с ветерком в обратную сторону по улице с односторонним движением, встал, чтобы посмотреть карту, посреди транспортной развязки – и тем не менее остался цел. Итальянцы, видимо, были готовы к тому, что другие водители ведут себя как душевнобольные и охотно уступали мне дорогу.
Во Франции же (или по крайней мере в Париже) я бы закончил свое путешествие в больнице и/или ремонтной мастерской.
Парижские автомобилисты не только сами ездят как ненормальные, они совершенно нетерпимы к другим безумцам. Не так давно мне довелось прокатиться на такси из аэропорта Шарля де Голля в Париж, и его водитель являл собой наглядный пример двойного помешательства. Дорога была забита машинами, и, когда мы миновали поворот на выставочный центр в Ле Бурже, автомобили вдруг стали метаться из ряда в ряд, как перепившиеся щенки.
– Ну, ты погляди, один из этих парней точно врежется в кого-нибудь, – произнес шофер, прибавляя скорость, чтобы не пропустить водителя, явно вознамерившегося его подрезать. – Ну, ты видел? – спросил он, когда я очнулся от глубокого обморока. – Он чуть не протаранил меня.
В одних странах автомобилистов из беды выручает тормоз. Во Франции же акселератор. Водитель, который кажется окружающим ненормальным и опасным, непременно побеждает. Скорее всего, он погибнет, врезавшись туманным днем на двухсоткилометровой скорости в зад грузовика (его последние слова: «Что этому идиоту понадобилось на дороге в такую погоду?»), но до тех пор он будет le roi de la route.[272]
Как ни странно, но летом, когда индивидуализм французов, отправляющихся в отпуск на своих легковушках, соединяется со стадным инстинктом, число подобных аварий возрастает во много раз. Почти все автовладельцы в стране устремляются на шоссе в одну из шести летних суббот – первые выходные июля и августа, выходные, ближайшие к большим праздникам в середине июля и августа, и последние выходные упомянутых выше месяцев. В период этих шести grand départs[273] в путь могут трогаться только самоубийцы. Пробки на главных автомагистралях напоминают растянувшиеся на сотни миль очереди, столь травмирующие французскую психику. В корзинке для пикника, вероятно, будет немало бутылок с вином, прекрасное успокоительное средство для изнервничавшегося водителя. На заднем сиденье дерутся дети. А imbécile[274] впереди прилагает все силы, чтобы устроить аварию. Это чересчур большое искушение для французских водителей. Они считают чуть ли не делом чести врезаться в машину, которая едет впереди.
Ну а что еще можно было ожидать от нации, любимым зрелищем которой является «Тур де Франс», трехнедельная пробка на дорогах?
Прогулка без правил по тротуару
Когда я хожу по Парижу, мне часто кажется, будто я фазан, который летает перед шеренгой мужчин с дробовиками. И, подобно фазанам в охотничьих угодьях, меня могут вполне законно подстрелить. Ибо в Париже пешеходные переходы отличаются от переходов в иных государствах. Здесь вы вряд ли перейдете дорогу, даже если человечек будет зеленого цвета.
Вот как это происходит. Представьте себе перекресток со светофором. С восточной и западной сторон загорается красный свет, и в кружке появляются зеленые человечки, сигнализирующие пешеходам, что путь свободен. Одновременно зеленый свет загорается для машин с северной и южной сторон. Получается, что бедные пешеходы оказываются законной добычей шоферов, поворачивающих направо или налево. О, уверяю вас, ничто не способно заставить этих водителей остановиться ради пешеходов, разве что те, перебегая через дорогу, станут махать руками, указывая на зеленого человечка шоферу автомобиля, с визгом вывернувшего из-за угла и помчавшегося прямо на них. Когда же вы вспоминаете еще о машинах, проезжающих на красный свет и останавливающихся (вопреки правилам) посреди перекрестка, а затем стартующих, когда светофор дает добро, вы понимаете, что некоторые перекрестки можно переходить только в том случае, если вы прыгун с шестом.
Вот так-то вас защищает зеленый человечек. Что же касается черно-белых полос, нарисованных на дорожном покрытии, где нет светофоров, то для большинства водителей, это не более чем граффити на горизонтальной поверхности. Ни один парижский водитель не остановится перед ними. Как-то я сидел на террасе кафе напротив одного из таких якобы переходов для пешеходов. На тротуаре, надеясь перейти дорогу, стояла беременная женщина, которая, верно, гадала, успеет ли она это сделать до того, как на свет появится ее ребенок, и вдруг одна машина остановилась. По террасе пробежала волна удивления, и женщина за соседним столиком пробормотала: «Un provincial».[275] И действительно, когда машина отъехала, ее регистрационный номер был 44 – Бретань.
За пределами Парижа водители останавливаются перед пешеходами, даже не будучи принуждены к тому светофором, дорожным заграждением либо пистолетом, направленным в ветровое стекло. Летом, когда парижане отдыхают в каком-нибудь уголке Франции, можно наблюдать, как они, переходя дорогу, смотрят на вежливых местных водителей со смешанным чувством изумления, благодарности и презрения. «С чего этот провинциал остановился и пропускает меня? Неужто ему некуда ехать?»