Договорить у меня не вышло.
Двери лифта снова распахнулись, являя нам доставщика пиццы.
38
Андрей Лазарев
***
— Двойная гавайская, — выйдя из лифта, курьер растерянно переводил взгляд с меня на Алину. — Кто будет оплачивать?
— Я, — убрав руки от стола, я выпрямился и достал из кармана карточку.
— Карта или наличные? — глупо переспросил доставщик, доставая коробку и протягивая ее мне.
— Наличными, — строго произнесла Алина, поднявшись на ноги и потянувшись за коробкой.
Ещё и посмотрела на меня так, словно я не пиццу ей решил оплатить, а наоборот, за ещё счёт захотел поужинать!
Первым порывом было настоять на своём, но…
Хорошо, что я вовремя взял себя в руки.
Эта женщина с ума меня сведёт! Теряю контроль в её присутствии.
Злюсь.
А ведь обещал же себе, что даже смотреть в её сторону без необходимости не буду.
Заказчик и исполнитель. Не более того.
И с самого утра всё полетело к чертям.
— Приятного аппетита! — вручив Алине сдачу, пожелал курьер, направившись к лифту.
— И приятнее бывало, — буркнула она в ответ, присаживаясь и открывая коробку.
В этом я был с ней согласен.
Во-первых, я терпеть не мог сочетания курицы с ананасом, которое Алина начала поедать, ни капли не стесняясь моего присутствия.
Во-вторых, не так я планировал провести сегодняшний вечер.
Я и сюда заехал лишь потому, что счёл необходимым напомнить Сергею о недопустимости попыток закручивать романы на рабочем месте. Ну и что, что в договоре такого пункта нет? Добавил бы.
А всё из-за чего? Из-за того, что с утра увидел их сомнительные объятия с Алиной. Разозлило ли это меня? Да.
Потому что… сроки и так горят. А они полдня улыбались друг другу, вместо того чтобы заниматься своими обязанностями! И если они вздумают прямо здесь…
В общем, я готов был на всё, лишь бы работы были завершены вовремя.
А оказалось, что разговор и не нужен. Подумать только, жена и ребёнок… Впрочем, когда семья мешала заводить романы на стороне? Нет, поговорить с Сергеем определённо нужно. Но уже завтра.
Отпустила она его… подумать только!
— Не смотри на меня так, — жуя пиццу, Алина покачала головой. — Делиться я с тобой не буду. Я не только меркантильна, но и жадная до одури.
— Серьёзно считаешь, что я буду есть… это? — брезгливо усмехнулся я, отходя в сторону.
Так задумался, что совершенно не замечал, что всё это время смотрю на неё.
— Простите, барин, что наша скромная еда вам не по статусу, — с издёвкой протянула она, жадно впиваясь зубами в очередной кусок. — Вкуснятина! — она даже зажмурилась от удовольствия, слизнув с верхней губы попавший туда соус.
Я же как завороженный смотрел на это.
Сука. Специально провоцирует. Понять бы ещё для чего…
— Можешь прямо ответить на один вопрос? — решил я спросить.
— Смотря какой, — отозвалась Алина, ища глазами салфетки, идущие в комплекте с пиццей.
— Чего ты добиваешься?
Её рука замерла над столом, так и не добравшись до цели.
— Что?..
— Чего ты добиваешься, — повторил я.
— Ты сам попросил меня вернуться сюда, — напомнила мне Алина, всё-таки взяв салфетки и вытерев пальцы. — А теперь видишь какой-то скрытый умысел у меня? Ну, знаешь ли, — она закрыла пиццу и поднялась со стула. — Пожалуй, профили ты сам можешь встретить. Мне незачем здесь торчать.
Наблюдая, как она идёт в сторону лифта, я произнёс ей в спину:
— И ты согласилась вернуться. Зачем? Сама себе противоречишь.
— И в чём же? — она остановилась, но даже голову в мою сторону не повернула.
— Я же такой плохой, — усмехнулся я. — Поверил в злой навет на святую Алину. Не поговорил с ней. Не выслушал, я уверен, удивительно правдоподобное объяснение всему. Начиная от твоих медицинских приключений и заканчивая беременностью от меня.
— Не было никакой беременности! — зло отозвалась Алина, резко обернувшись. — Хотя, знаешь, — она словно желала что-то сказать, но сама себя сдерживала. — Думай, что хочешь. Считай меня кем хочешь! Время само всё расставит по своим местам. Для меня уже расставило. А ты прав только в одном, — она скривила губы в подобие улыбки. — Я действительно кое-чего добиваюсь. Закончить этот долбанный объект, получить гонорар и рекомендательное письмо от твоего отца. И после этого, я очень надеюсь, никогда больше тебя не видеть. Как тебе такой план?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С каждым произнесённым словом она говорила всё тише. Ответа от меня Алина не ждала. Да я и не знал, что ответить. Молча наблюдал, как она нажимает кнопку лифта. Как ждёт, пока кабинка подъедет. Как заходит в распахнувшиеся двери.
Чего она добивается?
Запудрила мозги Паше, выставив меня гондоном. Сумела выкрутиться, даже когда я всё рассказал брату о том, как было на самом деле. Понятия не имею, как, но выкрутилась. В его глазах она до сих пор… хороший человек.
Ну, разумеется.
Хорошие люди ведь именно так себя и ведут. Соглашаются на сомнительного рода спектакли… хотя, Паша настаивал, что с трудом уговорил Алину на участие. Вместе со своим флористом уговаривал. И вместе с этой же девушкой и решил столкнуть нас с ней лбами.
Нет, я мог легко поверить, что Паша считал, что говорит правду. Подобная… авантюра, вполне в его духе. Вот только Алина не могла не знать, что мы братья. Я ей даже фото его показывал как-то.
Без вариантов. Она знала.
Осталось понять, для чего она продолжает корчить из себя униженную и оскорблённую. Вариантов всего два. Либо играет, чтобы не потерять Пашу. Пусть как друга. Обеспеченного друга, которого в будущем можно использовать.
Либо она боится, что если покажет своё истинное лицо, не видать ей рекомендаций, как собственных ушей.
Отец никогда не смешивает личное и работу. Я тоже.
Но… боюсь, покажи Лина зубы – я сам бы её выставил. И наплевать на объект. Вернул бы… Антонину.
Поморщившись от подобных мыслей, я достал из кармана телефон.
Был ведь ещё и третий вариант.
Маловероятный.
Практически не возможный, но…
Чёрт.
Нервно сглотнув, я набрал один из вбитых в записную книжку номеров.
— Какие люди! — вместо приветствия выкрикнул в трубку Костя. — Сколько лет, сколько зим! Как жизнь?
— Твоими молитвами, — искренне улыбнулся я в ответ.
Потратив пару минут на ничего не значивший по своей сути обмен дежурными фразами, я решил перейти к делу.
— Мне нужна твоя помощь.
— Неожиданно, — хмыкнул Костя. — Чем смогу, Андрей.
— Помнишь, я как-то просил тебя поднять одни больничные документы…
39
Проснувшись следующим утром, я первым делом дала себе обещание, что больше никогда не пролью ни слезиночки из-за Андрея. Сегодняшняя ночь была последней слабостью.
Хватит.
И больше никаких закрытий гельштатов. Никаких разговоров.
Это… это просто бесполезно! Бессмысленно! И больно.
Что бы я не сказала, какие бы не приводила аргументы – Андрей всё равно не поверит.
Потому что не хочет. Ни просто выслушать меня. Ни, тем более, что-то выяснить.
Андрею не нужна правда. Каждое моё слово он рассматривает словно под микроскопом и находит, к чему прицепиться. Выворачивает всё так, как удобно ему. Даже в моём возвращении на работу он видел скрытый смысл. Хотя сам меня вернул.
И сейчас я жалела, что согласилась. Поднявшись на этаж и поздоровавшись с встретившим меня Сергеем, я предчувствовала очередной длинный и очень тяжёлый день. Морально, так точно.
Но на этот раз интуиция меня подвела.
Возможно, свою роль сыграло то, что Андрей не пришёл на работу. Без него даже дышалось легче, несмотря на ворох проблем.
Та же ситуация повторилась и через день. И через два.
Наверное, я действительно страдаю каким-то расстройством личности, потому что находясь на объекте, я одновременно со вздохом облегчения (по причине того, что не вижу Андрея) испытывала… сожаление. Казалось бы, зачем он мне? Соскучилась по недовольным взглядам? Едким замечаниям? Необоснованным претензиям?