– Что ж, маленькая принцесса, и вы пришли посмотреть на мой конец. Я хотел бы, чтобы Непобедимый принадлежал вам, моя милая. Это моя единственная просьба перед смертью. Конь ваш, если ваш отец не возражает. – Его взгляд задержался на лице Ронвен, которая стояла позади Элейн. Внезапно он вспомнил происшествие в своем родном замке Хэй, когда он стал врагом няни Элейн, и по выражению ее лица он понял, что она торжествует. Затем сэр Уильям отвернулся и сам взошел на подмостки виселицы.
Элейн закрыла глаза, пытаясь подавить набежавшие слезы. Девочка не смотрела на происходящее, пока толпа не разразилась торжествующим ревом, давшим понять, что все было кончено. Элейн посмотрела вверх, на ясное голубое небо; она всеми силами старалась не плакать и остановить страх, который то и дело захлестывал ее. Элейн похолодела от ужаса, и теперь, хотя уже было слишком поздно, она поняла, что эту сцену она уже видела раньше. Сэр Уильям – друг, который предал ее так же, как и ее отца, и был тем человеком, который все время являлся ей в огненных видениях.
Она могла его спасти! Она могла спасти свою мать и отца! Кроме того, именно она сказала своему отцу о предательстве сэра Уильяма, она, которая уже знала обо всем из видения. У нее была возможность изменить ход истории, однако она не сумела его распознать.
– Элейн, теперь мы можем идти. – Ронвен закрыла от девочки виселицу, нежно положив руки ей на плечи. Элейн, отчаянно пытавшаяся овладеть собой, оттолкнула руку Ронвен.
Почему? Почему она не поняла? Ведь все это она могла остановить! Она могла спасти ему жизнь!
Дрожа всем телом, она застыла на одном месте, не обращая никакого внимания на толпу, которая смотрела на нее с сочувствием.
Ронвен помрачнела.
– Пойдем обратно, в твою комнату, малышка, – прошептала она. – Здесь больше нет ничего такого, ради чего стоило бы остаться.
– Я видела это и не поняла, – срывающимся голосом сказала Элейн. На небольшом расстоянии она слышала, как пела на дереве птица.
– Что именно ты не поняла? – Ронвен взяла Элейн за руку.
Ливелин медленно спускался со своего помоста; на лице его читались боль и гнев. Он даже не посмотрел на свою дочь, белую как полотно.
– Повешение, – шептала Элейн. – Я видела его в огне…
Ронвен закрыла глаза и забормотала молитву.
– Я могла это предотвратить. Если бы я знала, как управлять своими видениями, я смогла бы его спасти…
– Нет, моя дорогая. Нет, – сказала тихо Ронвен, однако на этот раз Элейн не хотела заканчивать разговор.
– Как ты не понимаешь? Вот почему я видела все это! Я могла его предупредить. Я могла… – Внезапно она заплакала. Рыдая, Элейн прижалась к Ронвен. – Я могла остановить это, я должна была это сделать. Поэтому я видела это во сне! И именно я предала его. Я… – Ее голос оборвался. – Почему я не смогла его спасти?
Ронвен подняла голову; посмотрев на небо, она нахмурилась.
– Может быть потому, что такова была его судьба! – прошептала она.
ХХIII
7 мая 1230
Когда Ливелин наконец послал за дочерью, рядом с ним был Эинион.
– Ты не можешь больше оставаться в Абере. – Ливелин смотрел вниз на маленькую фигурку дочери, не скрывая неприязни.
– Сэр, сейчас как раз самое подходящее время, чтобы отвезти ее обратно в Ланфаэс. – Эинион быстро вышел вперед.
У него не было возможности поговорить с девочкой наедине, но он знал, что она должна была чувствовать в тот момент: стpax, неопределенность, всепоглощающую вину. Только он один знал то, что знала она, что сама она видела в огне. – Я уже говорил вам относительно будущего маленькой принцессы, если вы помните…
– Рядом со мной у нее нет никакого будущего! – рявкнул Ливелин и с силой закрыл глаза. Каждый раз за последние несколько дней, когда он смотрел на Элейн, он видел одно и то же: она напоминала ему ту ужасную ночь, когда рухнул весь его мир. Былая нежность к дочери переросла в гнев и боль, и теперь он почти ненавидел ее.
– Тогда, сэр, могу ли я ее забрать обратно в Деганнви, к сэру Граффиду? – На этот раз вперед вышла Ронвен.
– Нет! – Ливелин покачал головой и замедлил шаг. – Я уже принял решение. Уэльс больше не дом для нее! Элейн, ты поедешь к своему мужу, твое место – рядом с ним!
Последовала мучительная тишина. Элейн переместила свой взгляд с лица своего отца на Ронвен, которая побледнела еще сильнее. Она не отдавала себе отчета в том, что происходит; разум ее отказывался принимать слова отца.
– Сэр, это не должно произойти. Она еще слишком юна, чтобы ехать к мужу; ее место здесь – в Гвинеде. – Глаза Эиниона блеснули гневом.
– Нет, не слишком. – Ливелин смотрел то на одного, то на другого, как затравленный зверь. – Все уже готово. Она уезжает завтра. Я больше не хочу видеть свою дочь!
Книга вторая
1230–1241
Глава четвертая
I
Абер. Май 1230
Стражники принца надежно охраняли спальню Элейн. Камеристки принцессы Джоанны [1], либо не последовавшие в заключение за своей госпожой, либо занятые в тот вечер, суетились возле детской, упаковывая огромные сундуки одеждой, постельным бельем и подарками. Ливелин не позволил Элейн даже попрощаться со своими верными слугами, но сделал все, что было в его силах, чтобы она уехала из Абера со свитой, подобающей принцессе и невесте.
Элейн в задумчивости сидела среди всей этой суеты, онемев от горя, не в силах поверить, какое несчастье постигло ее. Все это случилось так неожиданно. Она не могла есть и всю ночь не сомкнула глаз от рыданий. Убежать на конюшню не было ни малейшего шанса: комнаты надежно охранялись. Возле нее тяжелым сном забылась Лунед, измотанная дневной суетой. Ей также предстояло ехать в Честер.
Элейн ощупью нашла подушку и крепко прижала ее к себе. В мыслях ее царило смятение. Она понимала, что ее супруг – мужчина, и, конечно, ему захочется обладать ею и сделать с ней то, что Уильям де Броуз сделал с ее матерью – тот самый Уильям, чье тело все еще висело за окном во тьме, став добычей воронья. Она вцепилась в подушку, почувствовав, как ее живот сжимается от нервных спазмов. Она могла бы спасти Уильяма. Могла бы спастись и сама. Элейн прикусила губу, плотнее втиснула свое маленькое, худенькое тело в перину и почти безотчетно сдвинула бедра.
Экипажи и повозки под охраной вооруженного эскорта растянулись почти на милю. Путь процессии лежал на северо-восток вдоль по прибрежной дороге через Конуэй и по старой римской дороге, ведущей к Сент-Азафу, затем через графство Афон – Клуид, и поворачивал на юг к долине Ди. Позади Элейн и Ронвен верхом ехали Сенидд и Лунед на своем Кади. Где-то поодаль один из рыцарей вел Непобедимого. Ливелин решил что этот жеребец – подходящий подарок для зятя.