Читать интересную книгу Петербургская Коломна - Георгий Зуев

Позже в одной из квартир родового дома на Офицерской жил внук старого лампового мастера, также потомственный строитель, сын зодчего И.С. Китнера, Максим Ие-ронимович Китнер. Трудами и талантом этого архитектора в 1901–1904 годах возведена городская детская больница на

Большом Сампсониевском проспекте, 67, построенная с тщательным учетом всех новейших достижений медицины той поры (ныне в ее зданиях размещается Педиатрическая медицинская академия). В 1920-х годах зодчий участвовал в строительстве Выборгского дома культуры и крупного жилищного массива на Лесном проспекте.

Максим Иеронимович разделил трагическую судьбу многих своих земляков – умер от голода в тяжелую блокадную зиму 1942 года здесь, в старом петербургском родовом доме на бывшей Офицерской улице.

В 1860 году в квартире 32 этого дома проживал городской архитектор, коллежский асессор, Иван Александрович Мерц. В 1868 году в доме поселился гофмедик, статский советник, Яков Михайлович Крюков. Во второй половине XIX века здесь находилась популярная в Коломне частная школа Эмилии Егоровны Цухауф. В 1895 году на фасаде здания появилась красивая золоченая вывеска: «Торговый дом „Келлер и Шене“ по продаже мехов». Его учредители, Владимир Келлер и Иоганн Шене, занимали достойное место на петербургском пушном рынке и всегда располагали широким ассортиментом прекрасных меховых изделий, которые можно было приобрести в их фирменном магазине на Офицерской улице.

ОСОБНЯК АРХИТЕКТОРА ЖАКО

Дом № 19 на Офицерской улице возвел мастер позднего классицизма архитектор П.П. Жако для своей семьи. Выходец из Франции, талантливый зодчий, он пользовался уважением и признанием у петербуржцев. Ежедневная газета «Северная пчела» с восторгом сообщала: «Все дома господина Жако, а их множество, отличаются красотою и удобствами». Действительно, архитектор оставил нам в наследство прекрасные монументальные здания, украшающие город. Среди его замечательных работ – дом Голландской церкви (Невский, 60), здание Дворянского собрания (ныне Санкт-Петербургская филармония) на Михайловской улице, дом Энгельгардта (Невский, 30). Кстати, будучи человеком предприимчивым, Жако не забывал и о себе. Возведя для своей семьи дом № 19 на Офицерской улице, он почти одновременно с ним построил еще два собственных прекрасных особняка: на Большой Морской (на участке ранее принадлежавшем архитектору Э.М. Фальконе) и на площади Искусств, 5, на подаренном ему бывшем участке придворных ювелиров братьев Сеген.

Ул. Декабристов, 19.

Современное фото

Архитектор Жако являлся членом «Комитета для приведения в лучшее устройство всех строений и гидравлических работ в Санкт-Петербурге». С деятельностью этой организации, учрежденной в 1816 году, связан новый подъем в градостроительном развитии столицы, ибо творческое содружество архитекторов и инженеров оказалось на редкость плодотворным. По предложению членов Комитета в Петербурге возвели большое количество прекрасных монументальных зданий. Дом № 19 на Офицерской улице – одна из построек талантливого мастера, является ценнейшим историко-художественным памятником архитектуры XIX века. Возводя дома в Петербурге, П.П. Жако, как правило, смело нарушал устаревшие каноны классицизма и вводил в композицию новые оригинальные архитектурные элементы и решения.

В 1840 году титулярному советнику Александру Ивановичу Герцену вновь грозила ссылка в Вятку. Ему пришли на помощь два человека – Василий Андреевич Жуковский и Константин Иванович Арсеньев – известный историк, географ и статистик. В 1828 году Арсеньеву было поручено преподавать историю и статистику наследнику престола, будущему императору Александру II. Арсеньев занимал тогда официальный пост члена совета Министерства внутренних дел. Пользуясь своим влиянием, Константин Иванович добился смягчения приговора. Он даже обещал ускорить перевод Герцена в Петербург. «Кажется по всему, недолго нам жить во Владимире.» – писал Герцен жене после встречи с Арсеньевым. А.И. Герцен и К.И. Арсеньев часто встречались в Петербурге. Их отношения приняли доверительный, дружеский характер. «К.И. Арсеньев со мною несказанно хорош; у него я бываю.» – писал 1840 года Д.П. Голохвастову.

А.И. Герцен.

Портрет работы А.Л. Битберга. 1836 г.

Арсеньев жил тогда на Офицерской улице, в доме № 19. Он пользовался правом извлекать секретные документы из государственных архивов. Не исключено, что с некоторыми из них он ознакомил своего молодого друга в доме архитектора Жако, на Офицерской улице. Общеизвестно, что о существовании «Записок» Екатерины II Герцен узнал от Арсеньева. Копию «Записок» в 1858 году переправили в Лондон и напечатали в вольной русской типографии.

В предисловии к этому изданию «Записок» Герцен указывал: «.первым, кто рассказал мне об этом, – был наставник царствующего ныне императора, Константин Арсеньев.».

Одновременно об опальном вольнодумце и революционере хлопотали и другие, более влиятельные лица России. В 40-х годах XIX века граф Владимир Александрович Соллогуб, известный писатель и внук литовско-польского вельможи, переселившегося в Россию, часто посещал летом на даче в Павловске чету Панаевых, у которых гостил молодой поэт Некрасов.

Вечером после приятного обеда к Соллогубу обратилась с необычной просьбой хорошенькая хозяйка дачи Панаева: «Граф, вы знаетесь с такими важными людьми, у вас такие большие связи, сделайте доброе дело – помогите одному совершенно невинно пострадавшему молодому человеку. Он заслуживает сострадания».

Соллогуб, понимая, что путем обыкновенного заступничества ничего нельзя будет добиться, решил положиться на неисчерпаемую доброту императрицы Александры Федоровны и поэтому решил обратиться непосредственно к ней через графиню Екатерину Федоровну Тизенгаузен, дочь Елизаветы Михайловны Хитрово. Графиню Тизенгаузен императрица тогда особенно любила и отличала и согласилась ходатайствовать перед императором о смягчении приговора молодому человеку, звавшемуся Александром Ивановичем Герценом.

Император Николай Павлович, непреклонный в своих решениях, но иногда все же уступавший просьбам супруги, на этот раз отказал наотрез и при неоднократных просьбах Александры Федоровны отвечал: «Нет, нет и нет!» Хотя в конце концов государь все же капитулировал перед настойчивыми просьбами своей венценосной супруги, проговорив при этом с сомнением: «Хорошо, но за последствия я не отвечаю!»

В своих мемуарах В.А. Соллогуб пишет: «Герцену был выдан заграничный паспорт, и он отправился в Лондон».

Историки же единодушно полагают, что граф Соллогуб через Е.Ф. Тизенгаузен в 1842 году хлопотал за Герцена именно с тем, чтобы освободить его от подневольного житья в провинции. Хлопоты императрицы увенчались успехом, и Герцену разрешили переезд, но не в Лондон, а в Москву.

В 1844 году Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин окончил Александровский лицей и с мая по декабрь вынужден был поселиться в семье своего брата, Дмитрия Евграфовича, служащего лесного департамента Министерства государственных имуществ, который жил на Офицерской улице в доме № 19. Будущий русский сатирик бедствовал, получая жалованье скромного чиновника военного министерства. С легкой руки писателя дом архитектора Жако вошел в историю под именем «дома Иудушки Головлева» – родной брат Салтыкова-Щедрина, занимавший здесь квартиру, послужил прообразом знаменитого литературного персонажа, столь блестяще изображенного автором этого социально-психологического романа.

М.А. Салтыков-Щедрин

На всю округу славилась булочная-кондитерская Ивана Людвиговича Думы, арендовавшего здесь помещение. В полуподвале, под булочной, располагалась его пекарня, где выпекалась замечательная продукция – булки, «венский товар», торты и всевозможные печенья. Кондитерская процветала, товар – отменный. Хозяин принимал заказы на именинные пироги и праздничные торты. В магазине и пекарне соблюдалась образцовая чистота, все ходили в белых халатах и таких же колпаках. Сам кондитер, Иван Людвигович, обслуживал наиболее именитых заказчиков и собственноручно изготовлял изделия для постоянных клиентов.

Позже, в 1905 году, в доме № 19 снимал квартиру петербургский художник и скульптор Константин Васильевич Изенберг, автор одного из самых известных городских монументов – памятника морякам миноносца «Стерегущий». Его установили в 1911 году в начале Каменноостровского проспекта и посвятили одному из героических эпизодов русско-японской войны 1904–1905 годов. Монумент напоминает о славных традициях отечественного флота и продолжает тем самым патриотическую тему в русской монументальной скульптуре.

Однако мало кто знает о том, что работа художника над памятником была довольно сложной и в силу внезапно открывшихся обстоятельств могла быть даже полностью остановлена.