– Отдохни, – мягко произнес он. – Я с тобой. Отдохни.
Казалось неправильным отдыхать, когда все остальные не могут себе этого позволить, но я не устояла перед соблазном. Сон был неглубоким. Меня преследовали события, которые хотела забыть. Я опять очутилась в склепе, прикованная к стене. Повернула голову в сторону, и в горле поднялась желчь.
О боги.
Я оказалась лицом к лицу с трупом. Его пустые глазницы вели в никуда. Он содрогнулся.
Челюсть приоткрылась, с нее посыпалась пыль, и из безгубого рта прозвучал хриплый, сухой голос:
– Ты такая же, как мы. – С челюсти начали падать и крошиться зубы. – Ты закончишь так же, как и мы.
Я отодвинулась назад, насколько могла, чувствуя, как натянулись путы на руках и ногах.
– Это не правда…
– Ты такая же, как мы, – вторил другой труп, повернув ко мне голову. – Ты закончишь так же, как и мы.
– Нет. Нет. – Я дергалась в оковах, чувствуя, как кости врезаются в кожу. – Я не монстр. Нет.
– Ты не монстр, – вмешался мягкий голос, исходящий отовсюду и ниоткуда.
Трупы вдоль стен продолжали дергаться и шевелиться, их кости терлись друг о друга и скрежетали. Голос звучал как голос… Делано?
– Ты мейя льесса. Проснись.
Труп рядом со мной разинул рот и издал крик, который начался беззвучно, а затем перешел в долгий пронзительный вой…
– Проснись, Поппи. Просыпайся. Я с тобой.
Кастил. Он обнял меня крепче, прижимая к груди. Под нами двигались мощные мускулы Сетти.
– Ты в безопасности. Никто тебе не навредит. – Он прижал губы к моему виску – теплые и приятные. – Больше никогда.
Сердце бешено колотилось, я тяжело дышала. Я кричала? Быстро заморгала, пытаясь высвободиться из объятий Кастила. Мне удалось вытащить одну руку из-под одеяла, и я торопливо вытерла холодные щеки, пока глаза привыкали к слабому солнечному свету. С усилием сглотнув, я посмотрела на Нейлла, который ехал, глядя прямо перед собой, а потом перевела взгляд дальше. Белый вольвен, бегущий рядом с палевым, повернул к нам голову и навострил уши. На долю секунды наши взгляды встретились, и я почувствовала его беспокойство. У меня в груди загудело, и открылась особая дорожка для связи с эмоциями вольвена, более отчетливая нить, которая несла не чувства, а нечто иное – свежее, как родник, легкое, как перышко, ощущение, не имеющее никакого отношения к облегчению. Это было почти как клеймо – отпечаток Делано, того, что он есть в самой своей сути, уникальное и присущее только ему.
Вольвен разорвал зрительный контакт и перепрыгнул через валун, обгоняя Киерана. Я испустила неровный вздох.
– Поппи?
Пальцы Кастила скользнули по моему подбородку, а потом по шее.
– Ты в порядке? – негромко спросил он.
Оторвав взгляд от Делано, я кивнула.
– Со мной все хорошо.
Его пальцы застыли, а потом он опустил руку и подобрал мои волосы.
– Что тебе снилось?
– Склеп, – призналась я, прочистив горло. – Я… кричала? Или говорила?
– Нет.
Я молча поблагодарила богов.
– Ты немного извивалась. Дергалась. – Он помолчал. – Хочешь об этом поговорить?
Я покачала головой.
После некоторого молчания он сказал:
– Они чувствовали тебя. Чувствовали, что тебе снилось. И Киеран, и Делано. Они все время оглядывались.
Я опять перевела взгляд на вольвенов. На земле под их лапами уже не было столько мха.
– Делано завыл, – продолжил Кастил. – Тогда я тебя разбудил.
– Я… думаешь, это та первозданная штука? – спросила я, думая, правда ли слышала голос Делано. Какая-то бессмыслица, потому что он ответил на то, что я произнесла во сне.
– Первозданный нотам? Думаю, да.
Прислонившись к Кастилу, я посмотрела вверх. Деревья стали реже, и я разглядела участки неба, теперь окрашенные в глубокие оттенки малинового и синего.
– Мы уже перевалили через Скотос?
– Да, – подтвердил он.
Воздух был не таким холодным, как раньше, когда я засыпала.
Мы ехали дальше, небо темнело, а земля становилась более ровной и пологой. Когда мы миновали последние деревья, Кастил снял с меня одеяло. С обеих сторон к нам выскочили остальные вольвены. Я повернулась и заглянула за спину Кастила, но было слишком темно, чтобы рассмотреть деревья Эйос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Даже думать не хотелось, что почувствовали жители Атлантии, увидев измененные деревья. Мое сердце забилось быстрее, и я посмотрела вперед, разглядывая неровный каменистый пейзаж. Я не узнала местность, хотя воздух с каждым шагом становился все теплее.
– Где мы? – спросила я, заметив впереди большого серебристого вольвена.
Джаспер с легкостью ориентировался между валунов, перескакивая с одного на другой. Остальные вольвены следовали за ним.
– Мы выехали чуть южнее Бухты Сэйона, – объяснил Кастил. – Ближе к морю, у Утесов Ионы. Здесь стоит старый храм.
– Утесы можно увидеть из Покоев Никтоса, – сказал Нейлл, пуская лошадь медленнее, потому что местность стала неровной. – Но храм, наверное, нельзя.
– Здесь ждет мой отец, и здесь же держат Аластира, – сообщил Кастил.
Я села ровнее, подхватив одеяло прежде, чем оно упало и запуталось в ногах Сетти. Появились высокие кипарисы, в отдалении они соединялись в рощицы. Воздух пах солью.
– Можем остановиться здесь или отправиться в Бухту Сэйона, – сказал Кастил. – Разобраться с Аластиром сейчас или оставить это на потом. Как ты решишь.
Я не колебалась, хотя разобраться с Аластиром означало встретиться с отцом Кастила.
– Покончим с этим сейчас.
– Уверена?
– Да.
От Кастила долетело что-то вроде гордости, и его губы коснулись моей щеки.
– Такая сильная.
Слева от нас журчала вода. При лунном свете я увидела, как она блестит на склоне гор Скотос и бежит через равнину. Вода стремилась к утесам и падала с них на скалы внизу.
На небе сияли звезды, а сквозь огромные деревья пробивался неровный свет множества факелов, бросая оранжевые отсветы на колонны – почти такие же высокие, как и окружающие их кипарисы.
Киеран присоединился к своему отцу, и они побежали между деревьев к широким ступеням, окружающим храм. На колоннаде стояли люди в черном, и я, не спрашивая, знала, что это люди Кастила и Хранительницы Атлантии. Те, кому он доверял.
Когда несколько вольвенов взбежали по ступеням, Кастил замедлил шаг Сетти.
– Скорее всего, сначала мы встретимся с моим отцом. Он должен увидеть, что ты не вознеслась.
Я кивнула. Во мне бурлила нервная энергия и что-то более необузданное.
– Потом разберемся с Аластиром, – продолжал Кастил, убирая руку с моей талии. Его ладонь скользнула по моему животу, вызывая трепет. – Я вытянул из Аластира все, что может нам пригодиться, поэтому ты знаешь, чем сегодня все закончится.
Моя нервозность сменилась решительностью. Я знала, чем сегодня все закончится. Уверенность проникла до самых костей и заполнила центр груди. Я вскинула подбородок.
– Смертью.
– От твоей руки или от моей? – спросил он, проводя губами по изгибу моего подбородка.
– От моей.
* * *
Взявшись за руки, мы с Кастилом поднялись по ступеням храма Сэйона. По колоннаде рыскали около двух дюжин вольвенов, а Джаспер с Киераном стояли перед дверью, такой же черной, как небо, и почти такой же высокой, как сам храм.
Когда ожидающие между колоннами заметили Кастила, а затем меня, воздух наполнился терпкостью неуверенности и более свежим лимонным вкусом любопытства. Перемены, которые почувствовал во мне Кастил, ощутили и они. Я видела это по тому, как замерли Хранительницы. Их руки потянулись к ножнам и остановились. Склонив головы набок, они пытались понять, что чувствуют. Ни от кого не исходило страха – ни от Хранительниц, ни от остальных. Мне захотелось спросить кого-нибудь из них, что они почувствовали при виде меня, что заставило их сначала потянуться к мечам, а затем замереть. Но Кастил крепче сжал мою руку, не давая мне подойти к ним, что я, видимо, порывалась сделать.