– Не стоит меня благодарить. – Он провел рукой по моему затылку и отклонился назад, чтобы заглянуть мне в глаза. – Это было наименьшее, что я мог сделать.
– Но это еще не все, – сказал Кастил, хлопнув по плечу вольвена. – Ты проследил за тем, чтобы мы безопасно добрались сюда, и продолжал присматривать. Ты сделал все, что было нам нужно, и даже больше. Я перед тобой в долгу.
Киеран убрал руку с моего затылка и сжал предплечье Кастила. Его бледные глаза встретились с янтарными глазами моего мужа.
– Я сделал все что мог, – повторил он.
При виде их вместе я опять ощутила подкативший ком эмоций. Вспомнила, как в Покоях Никтоса узнала, что узы разорваны. В груди заныло. Я выбралась из объятий Киерана и перевела взгляд с одного на другого.
– Узы в самом деле разорваны? – спросила я. – Между вами?
Кастил смотрел на Киерана.
– Да.
В груди заныло сильнее.
– И что это означает? На самом деле?
Киеран посмотрел на меня.
– Этот разговор может подождать…
– Этот разговор может состояться сейчас. – Я скрестила на груди руки. – Аластир и Янсен кое-что рассказали, пока я сидела в склепе.
Я внутренне сжалась, почувствовав на коже ожог от их гнева.
– Не знаю, сколько в этом правды. Ни один, ни другой так и не объяснили, как я оказалась потомком божества…
Я резко вдохнула, подумав, кого Аластир провозгласил моим предком. Знает ли об этом Кастил?
– Я не понимаю, как это может разрушить связи, которые существовали давным-давно. Я не божество.
– Сомневаюсь, что мы точно знаем, кто ты, – заметил Кастил.
– Я не божество, – возразила я.
– То, что ты выжила и не стала вампиром, означает, что ничего нельзя исключать, – добавил Киеран. А я так хотела это исключить. – Но в любом случае ты потомок богов. Единственная из ныне живущих. В тебе…
– Если я еще раз услышу, что во мне течет кровь бога, я закричу, – предупредила я.
– Хорошо.
Киеран почесал лицо, поднялся и сел по другую сторону от меня. На его подбородке была отросшая за несколько дней щетина.
– Благодаря крови, которая в тебе течет, кийу обрели человеческий облик. Не затем, чтобы служить первичной линии, а чтобы служить детям богов. Если божества не… – Он осекся, качая головой. – Когда боги даровали кийу человеческий облик, мы связались с ними и их детьми на инстинктивном уровне, и эти инстинкты передавались из поколения в поколение. И эти инстинктивные узы узнаю́т тебя.
Я понимала, что он говорил, но это звучало для меня полной бессмыслицей.
– Это просто… Я Поппи, с кровью богов или нет…
– Ты не просто Поппи, и это не имеет никакого отношения к тому, что ты не стала вампиром. – Кастил положил руку мне на плечо. – И я говорю серьезно, принцесса. Не могу с уверенностью сказать, что ты не являешься божеством. Я видел, что ты делала. Видел и слышал, что ты натворила. Ты не похожа ни на кого из нас, и мне до сих пор не верится, что я не смог сопоставить факты, когда впервые увидел, как ты светишься.
– А ты как мог не понять? – Я взглянула на Киерана. – Если моя кровь в самом деле такая мощная, то почему ни один вольвен не понял, кто я?
– Думаю, мы поняли, Поппи, – ответил Киеран. – Но, как и Кастил, мы не сопоставили то, что видим и чувствуем в твоем присутствии.
Я вдруг кое-что поняла.
– Так вот почему ты сказал, что я пахну как что-то мертвое…
– Я сказал, что ты пахнешь смертью, – поправил Киеран со вздохом. – А не как что-то мертвое. Смерть – это сила, очень древняя.
– Смерть – это сила? – повторила я, поначалу не уверенная, что в этом есть смысл. Но затем до меня дошло. – Смерть и жизнь – две стороны одной монеты. Никтос…
– Он бог жизни и смерти. – Киеран бросил взгляд на Кастила. – И это объясняет, почему ее кровь на вкус показалась тебе старой.
– Древней, – проговорил Кастил, и я нахмурилась. – У ее крови древний вкус.
Мне не хотелось, чтобы они продолжали обсуждать вкус моей крови.
– Делано показалось, что он услышал мой зов, когда я сидела взаперти в комнате в Новом Пристанище.
– Ради твоей же безопасности, – напомнил Кастил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я проигнорировала его замечание. Меня по-прежнему злило, что меня держали в той комнате.
– Меня тогда… обуревали эмоции. Именно так работает призыв? Вы реагируете на мои эмоции?
Киеран кивнул.
– Да, именно так. Это похоже на наши узы с атлантианцами. Сильные эмоции часто сигналят, что связанный с нами в беде. Мы можем чувствовать эти эмоции.
Я задумалась.
– А еще были статические разряды, если ко мне прикасался вольвен, – пробормотала я.
Признаки были очевидны, но, как сказала мать Кастила, с чего бы кому-то предполагать такое, если последнее божество давным-давно умерло? Похоже, это смутило даже Аластира – размах моей… силы. Но как получилось, что у меня нет других поразительных способностей, если я в самом деле потомок короля богов?
Что ж, убивать людей, обращая против них их же собственные эмоции – наверное, это считается поразительной способностью – пугающей, но почему я не могу превращаться во что-то вроде дракона?
Это было бы потрясающе.
– А я правда происхожу от Никтоса? Аластир так сказал, но, поскольку Никтос отец богов…
– Это образное выражение, – поправил Кастил. – На самом деле Никтос богам не отец. Он их король. Аластир сказал правду – по крайней мере, он верил, что говорит правду.
Лицо Кастила напряглось.
Я тяжело вздохнула.
– Почему мне вообще удалось сделать то, что я сделала в Покоях Никтоса? Что изменилось? Это из-за Отбора?
Я упомянула процесс, через который проходят атлантианцы, после чего они больше не стареют так, как смертные, органы их чувств обостряются и происходит множество физических изменений. Кастил предполагал, что Вознесшиеся именно поэтому до сих пор ждали, чтобы провести меня через Вознесение. Теперь моя кровь будет для них более полезной, с ее помощью можно создавать больше Вознесшихся.
Неужели Вознесшиеся знали, чья кровь во мне течет? И королева Илеана все это время знала? Я полагала, что Аластир общался с Вознесшимися. А будет ли моя кровь действовать теперь, когда я?..
Когда я чуть не умерла.
И, возможно, даже немного умерла. Я вспомнила, как плыла к серебристому свету, бестелесная и не мыслящая. И знала, что если бы добралась туда, даже Кастил не смог бы до меня дотянуться.
– Думаю так, – сказал Кастил, и тепло его тела, находящегося рядом, отвлекло меня от размышлений. – Я думаю, что пребывание на атлантианской земле в сочетании с кровью, которую я тебе давал, усилило твою кровь.
– И то, что произошло в Покоях Никтоса, стало последней каплей? – Я прислонилась к нему. – Пробудило… эту штуку внутри меня?
– Это не штука, Поппи. – Кастил посмотрел на меня. – Это сила. Магия. Это итер пробудился в тебе и стал частью тебя.
– Не уверена, что мне от этого легче.
Он криво усмехнулся.
– Легче станет, если ты прекратишь думать о своем наследии как о штуке. Но, принимая во внимание все, что произошло, у тебя в самом деле не было времени, чтобы примириться с этим.
Сомневаюсь, что я смогла бы примириться, даже если бы у меня было время.
– Я не…
– Ты этого не хотела, – договорил за меня Киеран, и его льдистый взгляд встретился с моим.
– Я не хотела… – Я на мгновение закрыла глаза. – Не хотела становиться между вами, между любым вольвеном и связанным с ним атлантианцем.
Я не хотела быть монстром, которым, по мнению Аластира, стану.
– Поппи, – начал Кастил.
– Не говори мне, что разрыв связи с Киераном на тебя не повлиял, – перебила я. – В храме вы были готовы разорвать друг друга. Это неправильно. – Меня душили эмоции. – Мне это не нравится.
– Если бы ты знала нас, когда мы были моложе, наверное, решила бы, что мы друг друга ненавидим. – Кастил мягко сжал мое плечо. – У нас доходило до драки и по гораздо менее важным поводам, чем ты.
– И ты думаешь, мне от этого легче? Потому что если ты пытаешься меня успокоить, у тебя ничего не получится.