и кинулся к древку. "Аз многогрешный", вскочив, резво бросился к уже открытой двери, но не успел. На этот раз орудие воспитания приложилось к моей спине и свалило с ног. На счастье из проёма вышел мой "апологет" и крикнул: – Козерог, я же сказал, чтобы ты оставил его в покое, хотя бы сейчас!
– Мессир, я его не трогал: только, как Вы приказали: "встречаю и провожаю" к Вам!
А я уже не обращал внимания на своё расположение духа: рад был, увидев Хозяина и, что Он вовремя подоспел к моему прибытию. Не было сомнений в том, что Козерог не один раз приложился бы ко мне своей дубиной, прежде чем проводить куда надо. От пережитого страха сердце у меня ушло в пятки, и забывшись, решил прочитать "Отче Наш", но опять не вспомнил даже первые слова. По моей памяти будто прошлись веником.
Хозяин пригрозил мне: – Ты опять за своё? Намотай на ус, от меня никуда не скроешься, а будешь пытаться уйти – понесёшь наказание! Делай, как велят, тем более сейчас, – он подчеркнул это слово, – тебе ничто не грозит. Ты находишься под моей защитой. Идём, сегодня у нас лёгкие развлечения.
И я покорно поплёлся за ним следом.
– В настоящее время мы посмотрим наказания крупных лжецов и мелких лгунов, а также удачливых грабителей и жуликов!
Незаметно, мы оказались у большого коллектива мужчин и женщин, которые старались, словно бы нечаянно залезть в карман друг к другу. Они заговаривались пустяковой болтовнёй, наигранно смеялись, стараясь отвлечь собеседника и как им сдавалось, незаметно, лезли в чужое углубление. Но лишь только вороватая длань оказывалась в нём, его края принимали вид зубастых челюстей неких монстров. Кисти рук оказывались мгновенно отхваченными и душераздирающие крики, сопровождающие непередаваемую боль, проникали, казалось, в середину мозга. Из культей хлещет кровь. Карманы и челюсти выбрасывают обагрённые пятерни, которые падают в пыльную землю. Пострадавшие в неистовстве хватают их и лихорадочно прикладывают на место.
После бесчисленного количества отчаянных, страдальческих усилий и попыток, рука всё же прирастает, а в очередной карман опускается уже другая конечность. И снова дикий вой, кисти опять нет. И так без конца, ни на секунду не прерываясь, звучит разноголосый хор "нечеловеческих" воплей.
– Это мелкие воришки, – спокойно говорит мой гид, – а вот там птицы крупного полёта: знатные воры, грабители, государственные чиновники, убийцы, ставшие ими из-за денег, словом, те, кто незаслуженно приобрёл их. Страдальцы мелкого масштаба отошли в сторону, а мы оказались среди множества людей, в основной массе прекрасно одетых мужчин, с великим трудом тащивших огромные сундуки и сейфы. Они пытались прятаться в рельефных складках местности, в кустарниках. Из-за импровизированных укрытий за ними жадно следили им подобные, но без багажа. Выбрав момент, нападали на них. Завязывались драки не на жизнь, а на смерть. В ход шло всё, что оказывалось рядом, даже и зубы.
Вот один "приласкал" суковатой палицей зазевавшегося владельца большого "ящика", тот без звука откинулся. В неописуемой радости победитель поднял крышку и ахнул: рядами, под самый верх лежали пачки денег. Руки удачника соскальзывают внутрь, ведь там столько "фарта"! Со счастливым лицом перекладывает местами стопки купюр, целует их и скалится в блаженной улыбке. Внезапно тяжёлая крышка падает на алчные длани и "звериный" вопль смешивается с другими. У грабителя, словно гильотиной, отрезало обе руки. Крича, он вертится волчком: не знает, куда деть от боли обрубки! Теперь он откровенно не рад своему богатству, но…, как говорится, поезд ушёл! И только протяжный, похожий на волчий вой крик, говорит о сожалении в случившемся.
У других дела обстоят не лучше. Слышен хруст костей, везде кровь, звериное рычанье. Вот женщина с самодовольным, чиновничьим лицом, едва тащившая тяжёлый сейф, получила удар в живот заострённым колом. Он прошёл через неё и воткнулся в землю. Крича диким голосом, в судорогах вращаясь вокруг "копья", она пытается руками дотянуться до грабителя. А тот, уже не обращая внимания на жертву, открывает сейф и в восторге вскрикивает: блеск драгоценностей освещает гиблое место. Он тщится их потрогать, поласкать, столь милые для его сердца, сокровища. Но, также резко хлопает крышка и следующий инвалид, исходя животным криком, катается по земле. А его жертва, крича от боли и проклиная своего убийцу, и грабителя, злорадно смотрит на такого же, как она, преступника.
В нескольких метрах от произошедшего злодейства, истязатель с лицом изверга, без конца ударяет ножом толстого банкира (я это как-то понял), рядом с которым стоит огромный сундук. Толстосум уже давно не шевелится, а он всё бьёт его. Но вот, увидев большой ларь, приближается очередной маньяк и со звериным рыком бросается на убийцу. Возникает жестокая драка. Дерутся не на жизнь, а на смерть! "Первый" бандит побеждает: напавший лежит на земле с распоротым животом, пытаясь собрать свои внутренности. Победитель с трудом открывает ларь. Он большой, а ценности, видимо, лежат на дне. Насильник перегибается через край, и его верхняя половина опускается внутрь.
Но всё также падает тяжёлая крышка. Нижняя половина мужчины, сделав несколько непроизвольных шагов, отскакивает в сторону и падает. Ноги судорожно бьют по траве. Лючина сундука подпрыгивает. Это верхняя часть тела, с ужасными криками, пытается выбраться наружу. К нему подбегает очередной желающий богатства. Открыв его, получает удар в лицо головой бандита и падает в агонии от потрясения. А грудная часть висельника, кое-как подтянувшись на руках, выкарабкивается наружу и соскальзывает вниз. С невыразимыми воплями, передвигаясь на руках, она подбирается к своей нижней половине и пытается принять соответствующую позу относительно её. Вскоре воинственные "страсти" стихают, всё "поделено" меж собой. Все изуродованы и уже никому ничто не надо.
Мы отошли немного в сторону и тут появились новые "богатеи". Это были невероятно измождённые люди: скелеты обтянутые кожей, но также тащившие за собой сундуки, сейфы и мешки с капиталом. Они кидались к таким же, как они, встречным и просили дать им хотя бы кусочек хлеба, предлагая взамен всё, что у них было. Но, увы, он у всех отсутсвовал и люди, кляня судьбу, тащили своё достояние дальше.
– Они теперь знают, что счастье не в денежках, – произнёс Хозяин, – но…, раньше надо было это осознавать. Тем не менее, богатства они не бросают и теперь, надеясь на феникса. Но его для них просто не будет. Мы заставим их жрать свои аржаны. Они уже близки к этому.
– Я больше не могу, у меня нет сил, смотреть эти спектакли! – сказал я.
– Не нравятся наши "ужастики"? Ну что же, отдохни. Мы скоро увидимся…. Но не забывай писать о моей реальности. Козерог, проводи нашего ″летописца″, ему опять дурно!
Тот понимающе осклабился и,