светом. В середине стоял мольберт, накрытый тряпкой, а в углу, на низкой табуретке – большая железная коробка, перепачканная краской. Видимо в ней девушка хранит краски и кисти.
Вот было бы здорово иметь такую мастерскую в Бриф-Косте! Ходить туда всей честной компанией: пить чай, читать вслух, словом, коротать душевные вечера при свете маленькой лампы! Мелисса подавила вздох сожаления. Мечты – мечтами, а в реальность надо таки возвращаться! Она огляделась по сторонам и в углу обнаружила ту самую сумку, о которой говорила Мирта.
Мелисса взяла ее и почувствовала дурманящий запах разных трав и вспомнила маму – у нее есть похожая сумка, доверху набитая растениями. Девочка глубоко вдохнула и представила, что Хильда где-то рядом. Так стояла она около минуты, потом очнулась от забытья и уже собралась уходить, но взгляд ее упал на мольберт, накрытый тряпкой. А что бы на ее месте сделала Сара? О, та уж точно не упустила бы момента и сорвала покров тайны! Ладно, – Мелисса махнула рукой, гляну одним глазком! Думаю, ничего страшного не произойдет.
Она осторожно подошла к холсту, и, сорвав покрывало, отошла на шаг назад. На картине был изображен мужчина в полупрофиль. Он сидел на скамейке, его длинные темно-каштановые волосы подсвечивались в контражуре, упрямый тяжелый подбородок он опустил на согнутую руку и смотрел вдаль. Его глаза небесно-голубого цвета, тихо сияли изнутри божественным светом, и озаряли пространство вокруг него.
Мелиссе он показался знакомым, и она сразу же поняла, кто он! Это Вергилиан! Она вспомнила свой сон, в котором видела его, пусть и не совсем четко, но достаточно, чтобы запомнить те восторженные ощущения, которые вызывал его облик! Она смотрела на него во все глаза и не могла не заметить, что туман за спиной Вергилиана явно образует какую-то форму. Она вгляделась пристальней и поняла, что сквозь туман проступают контуры крыльев. Вот оно как! Скорей бы уже с ним познакомиться!
Но время не ждет! Она повесила покрывало на место и спустилась вниз. Мирта хитро взглянула на нее, но ничего не спросила, а лишь протянула руку за сумкой:
– Вот отлично, Мелисса!
– А для чего она тебе?
– Зельице сварить! – зевнула Мирта и пододвинула Мелиссе чашку кофе. – Давай-ка выпей!
– Зальице? Зачем? – никак не могла понять Мелисса.
– Все очень просто! Подумай сама, в каком состоянии будет Вернанд, если мы все-таки отыщем его?! Я очень сомневаюсь в том, что он сможет самостоятельно передвигаться. Скорее всего, он будет неподвижен. А мы, даже если захотим, никак не сумеем дотащить его до дома. Зелье же приведет его в сознание, и он сам сможет добраться сюда. Правда, долго будет отсыпаться. Но это уже неважно!
– Как ты ловко все придумала! – восхитилась она.
– То ли еще будет! – Мирта встала и, захватив сумку, отправилась на кухню.
Как только девушка вышла, Мелиссу охватило легкое беспокойство. Кажется, им скоро придется удирать из Файнд-Тауна! Дышать тут становился все труднее и труднее. Того и гляди, грянет взрыв. Мелисса вышла в сад и прислушалась. Стояла тишина. Непроницаемая, насыщенная, густая. Так бывает только перед бурей. Она дошла до калитки и не решилась открыть ее. Казалось, грязный поток, пульсирующий в венах города, хлынет сюда, в эту спокойную, уютную бухту.
Глава 30
Каролина не находила себе места. Она сновала туда-сюда по парку, и то и дело поглядывала на островерхие шпили школы. Ей хотелось заглянуть на огонек к мадам Грегории и разузнать, как прошло разоблачение Мирты, но она не испытывала ни малейшего желания второй раз за день заходить в ее кабинет.
Каролину глодало изнутри. Она никак не могла понять причину своего смятения и беспокойства. Перед ее глазами вставали то черная тварь, напавшая на нее утром, то холодное, непроницаемое лицо Мелиссы, то очаровательная улыбка Мирты, то прожигающий взгляд монаха Альтера. Пальцы дрожали, губы нервно вздрагивали, а ноги ни на секунду не давали присесть. Конечно, мать снова накричит на нее за то, что она сразу не пришла домой, но теперь ей все равно. Разум Каролины искал что-то, какую-то неуловимую зацепку. Ей мерещилось, что она вот-вот докопается до истины, вспомнит нечто важное, нечто несомненно и непомерно важное. Но что? И с чем это связано?! Она не знала.
Неожиданно в памяти всплыло искаженное гневом лицо матери и ее истошный крик: «Ты что?! С ума сошла?! Я тебе тысячу раз говорила не заходить в старый парк! Он давно закрыт для посещений». Но почему? Почему нельзя?! Что там может быть опасного?! Там только старые статуи и все! И ничего больше!
Каролина, обессиленная, рухнула на скамейку. Солнце стоял высоко в зените. Уже наступила осень, но оно все равно продолжало жечь упрямо и неумолимо.
Сколько еще этих недоговорок?! Сколько?! Кем были прежние жители города? И куда они делись?! Им никогда не давали ответа на этот вопрос! Да и, в конце концов, что мы знаем о монахе Альтере? Ничего! Только то, что он святой благодетель! И все! А День Обретения?! Почему на праздник нужно являться всем?! И зачем постоянно из года в год выполнять непонятные ритуалы?! Как ей только раньше не приходили в голову все эти вопросы?!
Каролине показалось, что мир вокруг изменился. Зеленая листва вдруг стала черной, голубое небо – кроваво-красным, а воздух приобрел темный оттенок. Но это длилось ровно секунду. Каролина мотнула головой и подскочила. Кто может ответить ей на эти вопросы? Теперь она была уверена, что родители и мэр Рэвел знают все! Но ей они никогда не расскажут. А расспрашивать их – глупо и опасно. Но есть еще один человек, который знает все, и этот человек – Мелисса, а она-то точно будет держать рот на замке.
Каролина вспомнила, как вела себя Мелисса во время уроков. Она всегда сидела задумчивая, постоянно погруженная в себя. На перемене выходила из класса и всегда брала с собой портфель. Так, так, так! Раньше она этого никогда не делала! Портфель! Каролина вздрогнула, перед глазами промелькнула картинка: Мелисса бережно и с явной опаской кладет портфель под парту и все время поглядывает на него!
Девочка рассмеялась, окрыленная догадкой! Вот где ключ к разгадке! В портфеле Мелиссы! Каролина немного успокоилась. Завтра же она завладеет заветным портфелем! Любыми способами она доберется до него! Чего бы ей это ни стоило! Она упивалась своим триумфом, и возбужденная и веселая, помчалась домой. Как-никак, а платье надо постирать, чтобы мать ничего не заметила.