что намекает на изменение климата в сторону большей прохладности. Кроме того, интенсификация родительской заботы может говорить и о том, что увеличивается давление на динозавров (точнее, на динозавровую молодь) со стороны млекопитающих. Как бы то ни было, хотя наиболее вероятно, что попытки интенсифицировать заботу о потомстве в силу или все большей конкуренции с птицами и нарастающей угрозы со стороны мелкоты со встроенной молокоподачей, или более прохладного климата, или того и другого вместе птерозаврами предпринимались. Птерозавры-гиганты, видимо, производили на свет мелких детенышей. Это-то и сделало для них, как и для крупных динозавров, окончательно невозможной интенсивную заботу об отпрысках, которые оставались беззащитными.
Для птерогигантов интенсивная забота была, видимо, более проблематична, чем для динозавров вообще. На земле они были заметны и уязвимы, гораздо уязвимее птиц, поскольку опирались, передвигаясь по земле, и на передние, ставшие крыльями, конечности. Чем дольше они пребывали на земле, тем большему подвергались риску. Места, где эти гиганты могли бы откладывать яйца, оставаясь в сравнительной безопасности (то есть места, достаточно изолированные от хищников), были, видимо, немногочисленны, это могли быть огороженные скалистыми берегами пляжи, и отступление в позднем мелу морей в том числе лишало их привычных мест размножения. Так же как конечности птерогигантов были с трудом приспосабливаемы для плавания, так и с трудом они приспосабливались для рытья: передние конечности были крыльями, а задние связаны с передними, в общем, это еще более уменьшало варианты того, где же можно разместить потомство до его проклевывания. Птерозаврам подходили, вероятно, только ну очень мягкие почвы, в которых «раскопки» шли особенно легко.
Так как птерозавры не происходили, в отличие от птиц, от существ, использовавших конечности для манипуляции с предметами, у них не выработалось, вероятно, в ходе эволюции навыков по этой самой манипуляции и никаких приспособлений: строить гнезда, как это делают птицы, они, скорее всего, не умели. Наконец, я только что писал, но еще раз повторю: новорожденные птерозавры были намного лучше подготовлены к жизни, чем птенцы нынешних птиц, и уже с первых дней жизни могли заботиться о себе[117]. В том числе пренебрежение к нуждам потомков привело со временем к исчезновению птерозавров, как и к вымиранию нептичьих динозавров.
Почему, однако, птерозавры стали гигантами? Я забегаю сильно вперед, но, как я уже сказал, нам примерно понятно, что толкало динозавров к использованию стратегии «больше размер — больше потомков». Заметную роль в этом сыграла конкуренция за пищевые ресурсы (как среди хищников, так и среди травоядных) и, собственно, давление бипедальных хищников. С птерозаврами, на первый взгляд, все обстояло иначе: чем крупнее они становились, тем ограниченнее должна была становиться их кормовая база, просто постольку, поскольку гиганты становились все менее маневренными. Для крупных птерозавров основной стратегией стала, видимо, рыбоядность. Однако, полагаю, между эволюцией динозавров и птерозавров больше общего, чем кажется. Уже рамфоринх был преимущественно рыбояден, но это не означает, что дальнейшая эволюция птерозавров не связана с освоением новых способов питания. Первоначально переход к новым типам кормов, скорее всего, помог избавиться от слишком сильной конкуренции и птерозаврам (в том числе от конкуренции со стороны птиц). В отличие от птиц с легко «модернизируемыми» ногами, малыми размерами и т. д., для птерозавров освоение зерноядности было делом сложным (оговорюсь, зерноядности, но не вообще растительноядности). Однако как-то увеличить разнообразие своего питания они смогли: вспомним хотя бы фильтраторов птеродаустро, но речь даже не о них. В меловом периоде птерозавры меняются.
Тут есть сложность в понимании того, с чем именно связаны изменения: конечно, если эти изменения затрагивают челюсти и пасть животного, то кажется, что это должно быть связано с изменением питания, но не всегда так.
В меловом периоде появятся и широко распространятся птерозавры, оснащенные по-птичьи беззубыми клювами. Таким беззубым гигантом был и упомянутый уже кетцалькоатль (как и все аждархиды — представители группы, к которой он принадлежал). Вообще, долгое время считалось, что к середине — концу мела зубастые птерозавры исчезают полностью и окончательно, и хотя теперь понятно, что они все-таки сохранились, птерозавры оставались редчайшими исключениями.
Обзаводятся клювами и многие меловые динозавры, некоторые из них (хотя это скорее исключение, чем правило) также почти полностью или полностью избавляются от зубов (например, овираптор). Зубы при наличии хорошего клюва были порой просто излишни. Клюв был более универсальным инструментом, обеспечивающим доступ к новым разнообразным ресурсам, недоступным динозаврам с их в целом довольно однообразными зубами (научно это называется слабо выраженной гетеродонтией). Некоторые динозавры даже меняли наполнение своей пасти с возрастом: начинали жизнь они с полным ртом зубов, а в зрелые годы вступали уже солидно беззубыми. Так протекала жизнь лимузавров (Limusaurus inextricabilis), которые, впрочем, жили не в меловой, а все- таки еще в юрский период (правда, в его конце, то есть уже на подступах к мелу). Сегодня есть только одно существо, по мере взросления меняющее не очень развитые зубы на очень специфический «клюв», — утконос, «клюв» которого на самом деле кожистый и очень чувствительный. Впрочем, в большинстве случаев клювы динозавров отлично сочетались с зубами: у цератопсов, например, дела обстояли именно так.
Исчезновение птерозаврячьих зубов могло быть вызвано еще двумя специфическими причинами. Для птерозавров, в первую очередь птерозавров-аждархидов с их длинными шеями, неимоверными «многоэтажными» размерами и огромными клювами, зубы оказались в прямом смысле слишком тяжелой ношей, смещавшей центр тяжести вперед и мешавшей полету. Для облечения веса избавляются от зубов, возможно, и птицы. Позже некоторые из них были вынуждены вновь отрастить «псевдозубы» — зубовидные образования на клювах. К ложнозубым птицам относятся одни из наиболее крупных летунов кайнозоя — пелагорнитиды (Pelagornithidae). Да и сегодня, если вы присмотритесь, например, к колибри или к гусям, то обнаружите у них вполне зубастые пасти (при этом «зубы» эти развились совершенно независимо от зубов пелагорнитид).
Скорее всего, клювы, а вернее вся система «клюв — челюсти — шея», у птерозавров были менее совершенны, чем у птиц. Создать что-то равноценное птичьему инструментарию у птерозавров, скорее всего, не получилось. Выше я подробнейшим образом остановился на выростах — рогах-парусах, образовывавшихся на головах у некоторых птерозавров; наличие таких украшений делало голову и шею малопригодными для точных и тонких манипуляций. Речь идет лишь о некоторых птерозаврах, и не самых поздних «модификаций», но то, что такие украшения смогли развиться, говорит, что без сложного «устройства-манипулятора» они вполне могли обойтись и обходились.
Разумеется, и у современных птиц на головах тоже появляются интересные украшения и девайсы, но ничего столь грандиозного, как