— Разве в этом есть необходимость? — поинтересовался Марк. Он еще пытался разглядеть странного гостя, которого приближающийся Миллок закрывал все больше.
— Не знаю, как вы, но лично я предпочитаю быть во всеоружии.
Марк ухмыльнулся.
— Напрасно смеетесь. Если я не обвешан железками, это еще не значит, что я вовсе безоружен. К тому же есть люди, готовые меня защитить, причем они сделают это с завидным мастерством. А теперь попрошу подождать меня, я вернусь через несколько минут.
Барон стал подниматься по лестнице. Лакей засеменил следом. В холле остались лишь двое.
Незнакомец стоял все также неподвижно, похожий на статую. Невозможно было понять, дышит ли он вообще. Под полуопущенными веками замерли зрачки.
Внешне он походил на уроженца Рыбачьих Островов, и в то же время был невыносимо чужд чувствам молодого островитянина. Незнакомец носил черную кожаную куртку, в которую были вставлены несколько металлических пластин, тоже окрашенных в цвет ночи. Над его правым плечом Марк разглядел рукоять меча. Волосы незнакомца, отпущенные до плеч, были заплетены во множество тонких косичек; одну из них переплетала алая лента. Что она могла значить — Марк не имел ни малейшего представления.
Очень скоро с верхнего этажа донеслись возгласы Миллока. Барон никак не мог найти какую-то нужную вещь, и ставил это в вину лакею, который, судя по его слабым откликам, понятия не имел, куда все запропастилось. Наконец громыхнула сталь, что-то разбилось то ли об пол, то ли об стену, и Миллок слетел по лестнице на всех парусах.
— Ничего нельзя поручить этим дармоедам, — в сердцах буркнул он, поправляя на поясе ножны, из которых торчала богатая рукоять рапиры.
— Вы тоже идете со мной? — удивился Марк. До него только сейчас начало доходить, почему барон избрал столь неприметный тип одежды.
— Конечно! — воскликнул Миллок. — Или вы думаете, что я позволю себе остаться без порции приключений?
— Я сейчас вообще ни о чем не думал, — признался Марк. — Хотя стоило бы.
— Ну что, готовы? — барон обвел взглядом холл.
— Не совсем, — огорчил его Марк. — Во-первых, вы, барон, оделись просто. Не боитесь, что вас выдаст замечательный рубин на эфесе вашей железки?
— Другой у меня нет. Грэгор, мой лакей, снес шпагу, что попроще, к кузнецу, обновить лезвие. И забыл забрать, бедолага.
— Надеюсь, вы с ним… ничего?
— Поработает без выходных месяц-другой. Ему полезны такие наказания. Освежают память, знаете ли. Что же во-вторых?
— Уже ничего.
— Так мы можем идти?
— Только если вы взяли все необходимое.
— Все, что нужно, при мне, — кивнул барон. — Акиль, за мной.
Мужчина в черном оторвался от стены, начал медленно поворачиваться. С другой стороны его головы в волосах болтался кончик волчьего хвоста. И тут на Марка нахлынуло…
Островитянин чувствовал, как его начинает трясти — от ярости, негодования и страха. В ушах зашумела кровь, толчки сердца стали ощутимее отдаваться в голове, шее, груди. Наверное, его лицо побагровело, потому что барон тут же обратил на это внимание.
— Что с вами? — обеспокоенно спросил он.
— Давайте выйдем на минутку, — прошипел в ответ Марк. — Поговорим с глазу на глаз.
— Хорошо, — кивнул Миллок. Он подал знак человеку с волчьим хвостом, и вышел вслед за Марком во двор.
На улице было еще слишком светло, хотя солнце почти коснулось горизонта. Люди на соборной площади постепенно расходились, улицы пустели, но Марк ничего не замечал, снедаемый собственными ощущениями.
— Кого вы притащили?! — вскинулся парень, тыча пальцем в грудь барону.
— Вы про Акиля? Чем он вам не понравился?
— Не понравился? Да я готов убить его!
— Боюсь, вам не удастся этого сделать. — Барон отвел руку островитянина в сторону. — Я не позволю кровопролития. К тому же, у вас нет против него никаких шансов.
— Это мы еще поглядим, — Марк и не думал успокаиваться.
Миллок нахмурился.
— Я все же не пойму, чем Акиль вам насолил.
— Да он же с Волчьих Островов! Неужели не понятно?!
— А вы, стало быть, с Рыбачьих?
Марк промолчал, свирепо буравя взглядом входную дверь.
Островитяне всегда жили обособленно от Империи, независимо от того, какие острова считали родиной. Если предки Марка упорно трудились, возделывая землю, охотясь и занимаясь ловлей рыбы, то жители Волчьих Островов жили грабежом и разбоем, нередко нападая с моря на соседей. Так продолжалось до тех пор, пока народ Севера не стал методично захватывать земли, все глубже продвигаясь на юг.
Ленайя — страна магов, находящаяся далеко на востоке — северян мало интересовала. Они считали, что на обширной территории так же холодно, и почва малоплодородна. С гномами, жившими в горах на востоке, но гораздо ближе, северяне изредка торговали — оружием, украшениями, мясом и шкурами. Поэтому главной целью северян стало заселение срединных земель.
В то время плодородные земли от Великого леса почти до самых берегов Южного моря населяли кочевники. Они не имели постоянных городов, жили в переносных жилищах из шкур животных, занимались скотоводством. Несколько племен бесцельно кочевали по Антериану, изредка вступали в конфликты друг с другом, но, в общем, жили тихо-мирно. До тех пор, конечно, пока старейшины Севера, миновав Великий лес, не провозгласили себя новыми хозяевами обширных территорий.
Северяне возводили множество поселений, но для строительства им нужны были люди — множество рабочих рук. А кто, как не кочевники, лучше всего подходил для роли бесплатной рабочей силы?
Множество людей северяне сделали рабами. Кто мог — противились захвату, но разрозненные горстки кочевников ничего не могли противопоставить хорошо вооруженным воинам Севера. Они либо гибли, пытаясь противостоять захватчикам, либо были вынуждены согласиться на условия, которые им предлагали — помощь в строительстве и обещание оседлой жизни в новых поселениях северян. К чести народа Севера, старейшины сдержали обещание, и кочевники, принявшие участие в строительстве селений, стали полноправными их жителями.
Через два десятилетия северяне поняли, что Ленайя, развиваясь собственным путем, давно уже обошла в развитии другие народы. Был собран совет, на котором избранные старейшины отправились в соседнюю страну для установления дружественных отношений. Северяне многое познали у Совета магов. С тех пор северяне окрестили освоенные земли Империей, а себя именовали имперцами. С того же времени, по примеру Ленайи, Империя стала вести летоисчисление.
В двести сороковом году имперцы решили расширить свои границы. Они вторглись в Золотой лес, принадлежащий эльфам, но умылись собственной кровью, и больше к лесному народу не лезли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});