Читать интересную книгу История свадеб - Олег Ивик

Не успел закончиться обед, как начинается свадебный пир. Теперь уже и молодые за столом, и вино льется рекой. А впереди третий пир, на соседней улице или в соседней деревне – в доме у жениха.

Так или примерно так проходили, а иногда и сейчас проходят свадьбы под Нижним. Впрочем, по всей России традиции схожи. А если и отличаются – это не главное. Главное – всеобщее напутствие: «Совет да любовь».

Дума о браке. Россия многонациональная

Все, наверное, помнят знаменитую фразу из кинофильма «Кавказская пленница»: «Мне теперь из этого дома есть только два пути: или я ее веду в 3АГС, или она меня ведет к прокурору». Действительно, в советское время за похищение невесты можно было не только связать себя брачными узами, но и схлопотать срок. В сегодняшней России этот закон отменен, и граждане имеют полное право воровать девушек. Даже спортсменок и активисток (и комсомолок, если найдутся). Правда, воровать их можно только с брачными целями, причем не чиня им никакого физического насилия помимо запихивания в мешок. И потом, рано или поздно, хотя бы у дверей ЗАГСа, или церкви, или мечети, девушку надо из мешка вынуть. Тогда это квалифицируется как «добровольное освобождение».

По-видимому, законодатели, отменяя уголовную ответственность за похищение, имели в виду поощрять национальное самосознание и местные традиции горских народов. Однако горские народы от такого поощрения в восторг не пришли. В 2008 году Народное собрание Республики Ингушетия выступило с призывом уголовную ответственность для слишком ретивых женихов восстановить. Дело в том, что законодатели, отменив ответственность, не учли одной малости: у горских народов, помимо традиции похищения девушек, есть еще и традиция кровной мести похитителю. Конечно, бывают случаи похвального примирения, когда дело кончается веселой свадьбой. Но бывают и случаи, когда родственники прочат девушке совсем другую судьбу и вовсе не желают выдавать ее за незнакомого джигита, который может оказаться и пьяницей, и уголовником. В отличие от закона, они не ждут «добровольного освобождения» и не выясняют, какое насилие девушке чинилось, а какое нет. Тем более что сама девушка в это время далеко и по поводу чинимого ей насилия родственники пребывают в полной неизвестности. Поэтому они просто берут в руки оружие и идут разбираться с похитителями. Будь на их стороне закон, они, возможно, и позвонили бы в милицию. Но поскольку звонки дела не решают, его решают выстрелы.

Однако российская Дума, видимо, решила, что кровная месть похитителям тоже является красивым народным обычаем, и поддержать ингушскую инициативу отказалась. По статистике МВД Ингушетии 75 процентов случаев похищения происходит с ведома и согласия невесты. Но оставшиеся 25 процентов – это девушки, которых парни, чаще всего незнакомые, заталкивают в автомобили и увозят в неизвестном направлении. Тем не менее судьба девушек не вызвала жалости у депутатов, а вызвала похвальные для законодателей размышления о нарушении равноправия полов.

«С учетом конституционного принципа равенства граждан перед законом независимо от пола представляется необоснованным установление самостоятельного состава преступления только в отношении похищения женщины, поскольку не исключена ситуация, связанная с похищением мужчины с целью вступления в брак», – сказано в заключении думского комитета.

Действительно, если уж вводить санкции против похитителей невест, то надо вводить равные санкции против похитителей женихов. Но поскольку таковых похитителей не наблюдается и санкции против них вводить трудно, то пусть все будет как есть. Депутатов можно понять. В самом деле, обидно: почему девушек воруют, а мужчин нет? Почему мужчины, в нарушение принципа равенства полов, должны удовлетворяться жалкими словами «не исключена ситуация»? Почему, несмотря на то что «ситуация не исключена», никому не приходит в голову украсть с честными брачными целями, например, спикера Госдумы? Или, на крайний случай, помощника депутата? Что ж они, хуже скромных горских девчонок, которых воруют, нарушая право депутатов на половое равноправие? И поправка была отклонена тридцатью девятью голосами.

Интересно, что российские законодатели – не первые, кому очень хочется, чтобы к мужчинам можно было применить понятие «похищения с брачными целями». В 1632 году Гастон Орлеанский, брат Людовика XIII, женился на Маргарите Лотарингской. Король был против и велел юристам доказать незаконность этого брака, заключенного абсолютно корректно и с точки зрения права, и с точки зрения церкви. Юристы думали долго… И придумали. Дело в том, что брак vivelraptu, то есть заключенный «насилием» или «умыканием», незаконен. Но что есть «умыкание», никто толком не знал. Юристы короля истолковали этот термин широко, включив в него не только увоз путем насилия, но и увоз путем обольщения. После чего было нетрудно доказать, что Маргарита обольстила бедного Гастона, а следовательно, и «умыкнула» его вопреки закону. Гастон был вполне солидный мужчина, и брак с Маргаритой был у него не первым. Тем не менее специальным декретом французского парламента Маргарита была признана похитительницей, а брак – недействительным. Правда, к уголовной ответственности Маргариту не привлекли. Видимо, на этот прецедент и ориентируется российский парламент.

Надо отметить, что российские законы отличаются исключительной лояльностью к похитителям. Для сравнения можно вспомнить «Салическую правду» – свод законов, составленный королем Хлодвигом на рубеже V—VI веков. Германцы в те времена считались дикими варварами, однако же девичью честь и свободу защищали: «Если три человека похитят свободную девушку, они обязаны уплатить по 30 солидов каждый». Причем имелось в виду именно похищение, так как изнасилование каралось особо. Даже прикосновение к женщине без ее согласия наказывалось «варварами»: «Если какой-нибудь свободный человек схватит свободную женщину за руку, за кисть или за палец и будет уличен, присуждается к уплате 15 солидов. Если же сожмет кисть, присуждается к уплате 30 солидов…». (Для сравнения: три солида в те времена стоила корова или кобыла, двенадцать – боевой конь.) Двумя веками позднее свод «Баварской правды», еще не знакомый с принципом равноправия полов, утверждал, что за любое преступление, совершенное по отношению к женщине, «надо платить вдвое, потому что женщина не может защищаться с оружием в руках и должна получить двойную компенсацию…». Этот свод налагал крупные штрафы на тех, кто похитит вдову или «девицу против ее воли или воли родителей», так как «такое дерзкое насилие должно быть запрещено и защита от него должна лежать на Боге, герцоге и судьях». Видимо, все дело в том, что в России нет герцогов.

Но при этом надо иметь в виду, что далеко не всякую российскую девушку можно украсть с брачными целями. Причем смотреть надо не только на саму девушку, но и на ее паспорт, а прежде всего – на регион, где эти цели будут претворяться в жизнь. Брачный возраст в России сегодня – восемнадцать лет. По всей территории страны его могут, при необходимости, понизить до шестнадцати. Те, чьим невестам еще нет шестнадцати лет, должны либо ждать, либо отправиться в Тверскую или Мурманскую область, где брачный возраст в особых случаях понижают до пятнадцати лет. В Московской, Ростовской, Владимирской, Самарской и Калужской областях его понижают даже до четырнадцати. И раем для любителей нимфеток стали Новгородская и Орловская области: там возраст брачующихся, в случае особых обстоятельств, понижают неограниченно. Впрочем, при всей либеральности новгородских и орловских законодателей они все-таки стоят на страже нравственности современных Лолит. Дело в том, что местные органы власти могут понижать только брачный возраст, но не «возраст сексуального согласия». Есть такой не всем известный юридический термин, который обозначает минимальный возраст лица, с которым можно вступать в сексуальные отношения без уголовных последствий для себя. В России этот возраст – по всей стране – шестнадцать лет. Это означает, что с лицами, которым уже исполнилось шестнадцать, можно вступать в любовную связь даже и без брачных целей. А с лицами, которым шестнадцати лет не исполнилось, ни в какие связи, кроме дружеских, вступать нельзя. Ответственность не наступает только в том случае, если оба партнера несовершеннолетние. И брак этого закона не отменяет. То есть жениться в случае особой нужды можно и на четырнадцатилетней, а вот исполнять свои супружеские обязанности, не рискуя вступить в противоречие с законом, придется через два года. В некоторых странах это могло бы вызвать серьезные казусы, ведь кое-где обязанность сексуально удовлетворять своего супруга прописана в законодательстве. В России такого закона нет, поэтому и супружеских обязанностей нет, а есть только права, и права не для всех, а для тех, чьи жены достигли шестнадцатилетия… Впрочем, обязанность это или еще что-нибудь, а мужья четырнадцатилетних жен, надо думать, исполняют ее не хуже других, и пока никого к ответственности не привлекли. Известно ведь, что строгость российских законов искупается необязательностью их исполнения.