Ерта, держащая в руках пухлую папку с какими-то отчётами, постучала в дверь главного бухгалтера.
— Войдите! — послышалось из-за двери.
Ерта вошла и, закрыв за собой дверь, подошла к рабочему столу главбуха, где попыталась найти свободное место для своей папки, но его не оказалось.
Пока туда положи, — едва оторвав глаза от бумаг, с которыми работала, главбух кивнула в сторону другого стола, стоящего в стороне у стены.
Ерта так и сделала. Оставив свою папку на дальнем столе, она присела на стул недалеко от начальницы и стала терпеливо ждать, когда та сможет прервать своё занятие. Наконец, та отодвинула от себя чей-то отчёт, отложила ручку и посмотрела на Ерту.
Как семья? — спросила главбух. — Все здоровы?
Да, слава богу.
Родители? Они же так и живут в Приштине?
Ерта почувствовала укол беспокойства в сердце. К чему эти расспросы?
Да, — ответила Ерта. — Так и живут там.
Главбух помолчала, глядя куда-то в окно.
Страшно мне, — вдруг произнесла она и повернулась к Ерте. — Страшно за всех нас.
Ерта лишь молча кивнула. Ей совсем не хотелось развивать эту тему. Ей тоже было страшно, но совсем не так, как её начальнице. В Ерте ещё оставались крупинки наивности, для Ерты все эти бандитские нападения были где-то там, далеко. Она, конечно же, переживала за своих родителей, но лично для себя она не видела угрозы безопасности, она верила, что полиция и армия смогут её защитить от головорезов АОК. Главбух же, будучи гораздо старше, видела в нынешних событиях прямую угрозу для всех жителей страны. И хотя она не могла чётко сформулировать свои ощущения, но чувствовала — настоящая беда ещё впереди.
Вздохнув, главбух взяла папку со стола у стены, принесённую Ертой. Опытный глаз начальницы быстро просмотрел расчёты, предоставленные Ертой.
— Хорошо, — главбух закрыла папку. — Можешь иди.
Ерта встала со стула и направилась к двери.
Ерта? — вдруг позвала начальница.
Та оглянулась, приостановившись.
— Будьте осторожнее, Ерта. Вы все.
Главный бухгалтер выразительно посмотрела в глаза своей подчинённой. Ерта почувствовала, как её сердце сжалось при этих словах. Она кивнула начальнице и вышла.
Глава восемнадцатая
На границе края Косово сорокатысячная группировка югославской армии наносила последовательные поражения сепаратистам и террористам. У людей впервые появилась надежда, что ситуацию, наконец-то, возьмут под контроль, и жизнь вернётся в нормальное русло. Никто и подумать не мог, что уже завтра начнётся ад.
Первые взрывы прогремели 24 марта 1999 года в 20:00 по белградскому времени, когда семьи ложились спать. Два оранжевых взрыва осветили ночное небо за пределами Белграда около восьми часов вечера по местному времени недалеко от военной базы. Взрывы были такие сильные, что их звук разнёсся по всему городу, а в окнах домов в Белграде от взрывной волны задрожали стёкла. Мерджим и Ерта уставились друг на друга на кухне с замершим сердцем, пытаясь осознать, что случилось. Рилинд прибежал к ним из ванной, где он чистил зубы. Глаза его были широко распахнуты, на лице написаны одновременно неверие и ужас. Они не хотели верить, но…
— Это были взрывы, — сдавленно произнёс Мерджим. — Господи, спаси!
Ерта обессилено опустилась на стул, всё ещё отказываясь верить в то, что случилось самое грязное, что можно было придумать и потом сделать безумцами, обличёнными властью. Их начали убивать за то, что они хотели остаться самими собой.
Над городом завыла сирена. Первая бомбардировка Югославии продолжалась до четырёх часов утра. Рилинд вместе с семьёй и соседями провёл ночь в подвале дома.
Утром они узнали, что «шершни» истребители-бомбардировщики и корабли флота выпустили по Югославии десятки крылатых ракет. Первый этап операции «Союзная сила» был направлен на достижение абсолютного господства в воздухе. Самолеты взлетели с 59 баз в 12 странах-членах НАТО, чаще всего они стартовали с аэродромов Италии. С кораблей и подлодок в Адриатическом море по военным целям и «объектам двойного назначения» — мостам, заводам, больницам — были выпущены крылатые ракеты «Томагавк». Военную операцию «Союзная сила» («Благородная наковальня» в американской историографии) НАТО начала без согласования с Советом Безопасности ООН, потому что Россия и Китай наложили бы вето на решение о применении военной силы. Именно так и было заявлено. А раз официально нельзя, но зато очень хочется, то можно наплевать на международное право. Действительно, кого было бояться? Тогдашний генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана назвал бомбардировки «гуманитарной интервенцией», а генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, хваленый миротворец и будущий критик американского вторжения в Ирак, тут же поддержал решение НАТО. Единственная страна в Европейском Союзе, отказавшаяся открыть НАТО воздушное пространство, была Австрия. Россия и Китай выразили протест, но были слабы, чтобы теперь, когда война разразилась, что-то сделать.
«Благородная наковальня?! Сволочи! Ещё и издеваются над нами!!!» — Рилинд кипел ненавистью. Он порывался вступить в борьбу, но родители удерживали его от того, чтобы он взялся за оружие. Ему объясняли, что сейчас от него толку не будет, там нужны уже готовые специалисты, а не юнцы, правительство не объявляло мобилизацию. Соотношение сил было не в пользу разваливающейся на глазах Югославии. Их подразделения представляли собой тень былой мощи. Сербы имели в своем распоряжении несколько сотен рабочих танков советского образца. ПВО и авиация были в более плачевном состоянии, хотя они были сейчас нужны больше, чем танки. Старые МиГи не могли практически никак повлиять на исход вторжения, имея проблемы с горючим и запасными частями. Западные СМИ намеренно описывали югославскую оборону, как неприступную, дабы оправдать мощь бомбардировок со стороны НАТО.
На самом деле силы были несопоставимы. Для бомбёжек выбор ночного времени суток был не случаен, днём Слободан Милошевич мог пойти на переговоры.
Югославия, по задумке агрессоров, должна была прекратить своё существование окончательно, распавшись на несколько небольших марионеточных государств.
* * *
Шел третий день бомбардировок Югославии. НАТО планомерно уничтожала объекты оборонного значения, промышленность, объекты социального значения и жилые дома, сея страх и смерть с воздуха. В результате уничтожения бомбами нефтебазы загорелся Липовачский лес на окраине Белграда.
«Ночной ястреб», бомбардировщик — невидимка, шел привычным маршрутом для нанесения ракетно-бомбовых ударов по