вниз.
— К раскопкам?
— Да, там подземные ходы и пещеры.
— Это опасно.
— Я думал, что это твое второе имя.
— Нет. Хороший ассасин — осторожный ассасин. Тот, кто любит опасность умирает через пару миссий.
— А ты превосходный ассасин, значит мне ничего не грозит.
Я заскрипела зубами, но не стала ничего говорить. До чего упрямый идиот.
Мы спустились вниз, на огороженную территорию, где было вырыты ямы и протоптаны дорожки. Шафран направился ко одному из входов в катакомбы. Я последовала за ним.
— Не обвалится ничего? — скептически спросила я.
— Вроде нет.
— Вроде, — ответила эхом я и снова закатила глаза.
Он взял фонарик среди инвентаря, что был тут везде, включил его и вошел вовнутрь. Свет от фонаря не мог осветить большое пространство, видимость была только на три метра впереди. Я шла рядом с Шафраном, соприкасаясь с ним плечом.
Мы шли вперед, дорожка никуда не сворачивала. Король рассматривал стены, исписанные древним народом. Я посмотрела тоже и удивилась. Стены были украшены фресками. Старыми, потрепанными, но на них была еще краска. Люди много лет назад хорошо умели рисовать.
На одной из фресок была изображена девушка, стоящая на спине огромного хищника с копьем в руке. Ее глаза были белыми, как и у зверя под ней. Под фреской была надпись на незнакомом мне языке.
— Вы понимаете, что здесь написано? — спросила я у короля.
— Немного. Я знаю алфавит, но значения слов мало.
— И о чем тут говорится?
— О… единстве.
— Каком?
— Не знаю, — сказал он, отводя глаза.
— Но догадываетесь, — ответила я.
— Возможно. Идем дальше.
Мы свернули налево, проход стал более узким. Я встала ближе к Шафрану, и мы продолжили идти вперед.
Спустя пару минут мы вышли в подземный зал. Это было большое пространство, вверху было отверстие в потолке, откуда было видно небо. Под ним стоял алтарь, к которому прошел Шафран.
— Археологи доходили до сюда?
— Нет. Они только коридоры изучали.
Я поежилась, было не очень комфортно стоять в древнем зале, мало освященном и неизвестном. Я ожидала подвоха откуда угодно. Король стал ощупывать алтарь.
— Будьте осторожны. Здесь могут быть скрыты ловушки, старые механизмы. Вдруг откуда-нибудь в вас будет запущена стрела.
Он кивнул, но продолжил аккуратно исследовать алтарь. Он тихонько шептал, читая надписи с него.
— О чем тут говорится?
— Тут рассказана история становления наследников и традиции. Смотри.
Я присела на корточки и провела рукой по выпуклым изображениям и буквам вслед за рукой Шафрана. Мы на короткое мгновение соприкоснулись пальцами, и я отдернула руку. Я оглянулась аккуратно на Шафрана, чье лицо освящалось фонарем.
— Извини, — быстро сказал он.
Видимо серьезно отнесся к запрету о прикосновениях. Хоть в чем-то меня послушал.
Король изучал надписи с изображениями и хмурился все сильнее и сильнее.
— Что-то не так? — спросила я.
— Тут говорится о посвящении. О том, что каждый, не только наследник вожака, должен пройти инициацию. Он должен неделю провести в лесах, сливаясь с природой для того, чтоб обрести слияние с сознанием побратима.
— Слияние с сознанием? Ерунда какая-то.
— Нет, это все объясняет.
— Что именно? Я не знаю какие мотивы у вас, ваше величество. Но… вы же не собираетесь неделю проводить где-то тут. Не собираетесь?
Я встревоженно посмотрела на него и положила руку на плечо, потрясла его. Он вздрогнул и оглянулся на меня.
— Но я должен?
— Кому вы должны? Сейчас не время.
— Ты не понимаешь.
— Так объясните мне.
Он еще раз посмотрел на меня, видимо оценивал стоит мне рассказывать или не стоит. Глубоко вздохнул и посмотрел снова на меня.
— Ладно. Расскажу. Но ты не должна никому рассказывать.
— Разумеется.
— Вообще никогда и никому.
— Хорошо, я слушаю вас.
— Кровь предков слишком сильна… Зов зверей все время зовет.
— Вы оборачиваетесь пантерой? — с усмешкой спросила я. — Простите, не удержалась от шутки.
Шафран слабо улыбнулся, не стал ругаться.
— Нет. Но я иногда схожу с ума. Мне так кажется. Я засыпаю… и каждый раз вижу лес, либо клетки. Я ощущаю себя зверем в этих снах будто… попадаю в тело хищника. Просыпаюсь под утро, а я уже уставший. Как будто я не сплю.
— Это каждую ночь у вас?
— Слава Судьбе нет. Но стало учащаться. Два раза в неделю теперь. Первые такие начались в четырнадцать, появлялись раз в два месяца, и потом все чаще и чаще. Я… стараюсь с этим справляться. Но это давит. Мне… волнительно, что однажды это будет каждую ночь.
Как забавно он заменил слово «страшно» на «волнительно». Старается оставаться королем. Хотя тут любому было бы страшно, когда есть нечто, что ты не контролируешь.
— Я поэтому стал изучать древние кланы, в особенности тот, откуда предки. Я хочу узнать, как это можно контролировать. Когда я просыпаюсь, я первым делом смотрю на свои руки, пытаюсь осознать, что они человеческие, что я не покрыт весь шерстью.
— Вы спрашивали Эндари об этом?
— Мимоходом. Но у него даже намеков нет таких. Я должен разобраться с этой проблемой, стать вменяемым, чтоб у страны был адекватный правитель. Это первоочередная задача. Я знаю, что совершаю много ошибок, во многих сферах нужно было бы навести порядок. В частности, в штабе. Но… меня не хватает на все.
Он сел прямо на землю и тяжело вздохнул, но посмотрел на меня твердым взглядом. Я читала в нем и упрямство, и силу, и уверенность. Он верил, что разберется со всем. Но также, я видела, как эти тревоги убивали его. И он мог сколько угодно вести себя так, словно ему все по плечу. Пусть даже он сам в это верил. Но реальность была такова, что он не справлялся.
— Давайте еще почитаем все, что тут есть.
А что я еще могла ему предложить? Только поддержку в его странных исследованиях. Ведь это хоть какая-то информация.
Мы продолжили изучать зал, фрески на нем, Шафран расшифровывал надписи. Я просто ходила рядом, проверяя безопасность, чтоб на него ничего не обвалилось вдруг. Хоть какая-то польза.
Сложно, когда привыкла ощущать себя почти всемогущей и вдруг оказалась почти бесполезной. Надо сосредоточиться на своих задачах. Безопасность его величества. Узнать, кто может подорвать его власть и устранить. Это было мне по силам. А остальное… он разберется. Он сможет.
Я отошла от короля и стала рассматривать пол, выцветшая мозаика. Наверное, когда-то здесь были очень яркие цвета. Я посмотрела на серо-розовый треугольник и представила, что он был насыщенного пурпурного оттенка. А вот этот серый был когда-то лазурно-голубым.
Что-то зацепило мое внимание, я медленно обводила глазами пол.