Райдер объявил бесстрастным голосом, что Шейн ужинать не будет. А через несколько минут оба брата, подумав и сославшись на отсутствие аппетита, разошлись по своим комнатам.
Дженни решила было пойти к Шейну, но, подумав, сочла за лучшее оставить его наедине с его открытиями. Всем, не только Шейну, сейчас нужно время, чтобы привыкнуть к новому состоянию и успокоиться. Из присутствующих только одна она хорошо понимала это. Она вспомнила, как странно, дико и непривычно было ей первое время произносить слово «бабушка» и что ей тоже потребовалось какое-то время, чтобы шок прошел и она привыкла к новой роли. Только сейчас она поняла, как много для нее значит бабушка. Еще поняла, что ее отношение к индейцам кардинально изменилось. После долгих лет слепой ненависти и презрения она чувствовала себя частью этого народа.
Глава тринадцатая
В пятницу утром Дженни вырвало. Она объяснила это стрессом. Но, когда все повторилось и на следующий день, а потом опять и опять, она поняла, что причина в другом.
Саванна уверяла ее, что это пройдет, но Дженни была обеспокоена: получалось, что у нее секрет от Шейна и что она вынуждена его скрывать.
После возвращения они лишь несколько раз прогулялись вместе, разговаривая о том, как он себя чувствует, и, если не считать двух-трех прощальных поцелуев, отношения их были чисто платоническими. Но что случится, когда Шейн придет в себя и они снова будут спать вместе? Если ей станет плохо в туалете? Конечно, лгать она не собирается. Но вдруг он узнает о беременности до того, как признается ей в любви и заговорит о супружестве? Каковы его истинные чувства?
В глубине души, однако, Дженни хранила надежду, что Шейн скажет ей те слова, которые она жаждала услышать.
Но он так ничего и не сказал. Прошла неделя, наступила следующая пятница, и до Рождества осталось семь дней. Тошнота усиливалась… Надежды Дженни меркли, меркли, меркли…
В тот день, ближе к обеду, Мэри зашла, как обычно, проведать маленького Криса. Покачивая его колыбельку, смущаясь и пряча глаза, она объявила, что они с Баком решили пожениться. Подруги пришли в восторг, заулыбались, поздравили ее. Потом Мэри добавила:
— Мы будем жить в моем доме в резервации. Бак считает, что пора отсюда уезжать.
В это мгновение в комнате бесшумно появился Макс. Невольно услышанная новость повергла его в шок. Саванна бросилась на шею свекру.
— Крис просто молодец, вы только посмотрите на эти круглые щечки! Он прибавил не меньше фунта.
Макс покорно шел за Саванной, буксировавшей его за рукав, к колыбельке малыша. Он осторожно дотронулся пальцем до животика своего внука, несколько обеспокоенный, что маленькое вздутие в области пупка не рассасывается. Слава Богу, больше никаких проблем. Удовлетворенный осмотром, он сдержанно улыбнулся и засобирался.
— Я, пожалуй, оставлю вас одних, девушки, не буду мешать. Мне просто хотелось навестить моего любимого пациента, — и прежде, чем Дженни успела что-то сказать, он повернулся и вышел.
— Бедный Макс, — вздохнула Саванна. — Сколько ему пришлось пережить с тех самых пор, как… — она замолчала, увидев, что Мэри смущенно опустила глаза.
Макс был на кухне с Ханной, когда заметил Мэри, проходившую мимо дверей, и остановил ее.
— Мэри, вы не могли бы побыть здесь с Ханной некоторое время? Мне нужно поговорить с Баком.
Мэри помедлила, но, увидев, что Ханна за спиной Макса энергично кивает головой, согласилась, и Макс вышел.
На подходе к дому Бака Макс замедлил шаг. Прошло больше двадцати пяти лет с тех пор, как он поднимался по этим ступеням. Сейчас ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы подойти к лестнице. Как, впрочем, и в тот раз, двадцать пять лет назад.
Он громко постучал в дверь, внутренне собрался, чтобы чувствовать себя уверенным, хотя на душе скребли кошки. Что он скажет этому человеку, который зачал Шейна? То, что он спал с Кристиной, уже не отзывалось болью в его сердце. Но теперь, когда Шейн знал правду, надо было что-то сделать, чтобы сбросить тяжелое бремя лжи, которое давило на них все эти долгие годы.
Бак открыл дверь и отступил назад, кивнув Максу, чтобы тот входил, и Макс вошел, немного бравируя. Наверное, впервые в жизни он радовался, что выше ростом и моложе Бака, что хоть в этом превосходит его.
— Нам надо поговорить, — сказал Макс, стоя вплотную к Баку и глядя на него сверху вниз.
— Да, — ответил Бак, не моргнув глазом. Он жестом пригласил его сесть на протертый диван перед закопченным камином.
Макс, помедлив, сел на стул рядом с диваном.
Бак выдвинул из-под обеденного столика новый, еще покрытый полиэтиленом стул, и уселся на него, сложив руки на коленях, молча ожидая, что скажет Макс. Его молчание укололо Макса, но он вспомнил, что сам был инициатором встречи, поэтому и начинать ему.
— Я слышал, Мэри сказала девушкам, что вы хотите пожениться. Прими мои поздравления.
— Спасибо. — Бак смотрел на него прямо, не моргая.
Макс разглядывал угасающий огонь в камине, надув щеки.
— Она говорила, вы собираетесь вернуться в резервацию…
— Все правильно.
Макс готов был взорваться. Эти его руки, неподвижно лежащие на коленях… Как может Бак быть так спокоен? Макс покачал головой, тяжело вздохнул. Зачем он вообще приперся сюда, какого черта? Что выяснять! И так все ясно!
Наконец после долгой, томительной паузы Бак заговорил, медленно подбирая слова:
— Он твой сын… не мой. Я навсегда останусь для него тем, кто рассказывал ему о лошадях. — Он помолчал немного, затем снова заговорил, еле слышно: — А тебя он всегда будет называть отцом. Так и должно быть.
Макс сидел, локти на коленях, подперев ладонями лицо, глядя на шкуру медведя, распростертую на полу между ними. Шейн сказал ему почти в точности те же слова, но в устах Бака они означали совсем другое — им незачем враждовать.
Да. Всего несколько слов — и весь пар вышел. Незачем враждовать. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как последние угольки ненависти гаснут в его душе.
— Каждый раз, — заговорил Макс и сам удивился, сколько чувства проступает в голосе помимо его воли, — когда меня подолгу не было здесь, ты оставался с ним. — Затем добавил, глядя Баку прямо в глаза: — Шейн хороший парень. Отчасти оттого, что… В общем, я тебе очень благодарен за него.
— Да нет, не надо преувеличивать. Шейн был хорошим парнем еще до того, как ты уехал в Энн-Арбор. Я лишь немного направлял его, вот и все.
Они долго сидели молча, думая каждый о своем. Солнце зашло за гору Мо-Джо, и комната стала погружаться в полумрак. Бак встал, неторопливо подошел к торшеру у дивана и потянул за шнурок. От неожиданно вспыхнувшего света Макс заморгал и как будто очнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});