пор странная. Прежнее братское тепло заметно поостыло. Глядя сейчас ему в глаза, я прежде всего вижу недоверие. В каждом его слове звучат насмешка и гнев оттого, что я уехал и решил заняться собственными делами. Однако стоит отдать ему должное – он старается и держит себя в руках. Так же и я стараюсь сгладить углы между нами.
– Не на пожарной станции, параллельно я работаю на велотреках и чиню велосипеды. Из Mortimer’s уволился, когда Морти вышел на пенсию и продал закусочную. А новый владелец… Давай не будем об этом. – Брат на секунду закрывает глаза и трет переносицу. – Есть в этом мире парочка людей, которых хочется забыть как можно скорее.
– Все настолько плохо? – морщусь я. – Я даже не знал, что ты сменил место работы.
– Ты много чего не знаешь. – Его бровь опасно подскакивает вверх.
– По крайней мере это я знаю, – пробую я разрядить обстановку.
У него вырывается сухой смешок. Буду считать это победой.
– Тебе это нравится? Или ты бы предпочел обойтись без второй работы? – Я задаю ему вопрос, который не выходит у меня из головы еще с нашего первого разговора. – Если дело в деньгах, уверен, мы найдем другое решение.
Вздохнув, Мика откидывается на спинку дивана:
– Дело не в деньгах. Естественно, классно, когда их больше, но на треках я работаю, чтобы чем-то заниматься. У меня много свободного времени между сменами, но почти все мои друзья в отношениях. Единственная, кто из принципа ни с кем не встречается, – это Куинн… и той не хочется постоянно со мной тусоваться. – Он с грустью смотрит на меня. – Это не упрек, Паскаль, я…
Знаю, звучит как упрек, но это всего лишь правда. Ты уехал, Аллегра с таким же успехом могла бы жить на другой планете, а папа… Когда я к нему приезжаю, мы просто сидим перед телевизором и смотрим какую-нибудь игру, которая никому из нас особо не интересна. Раньше мы были семьей, но сегодня мне кажется, что я совсем один.
Слова Мики бьют мне прямо в сердце. Оно болезненно сжимается, и я вдруг остро осознаю, что чувствую то же самое. Вспоминая времена до маминой смерти, я вижу нас счастливыми, а главное, сплоченными. А теперь нас словно ветром разметало в разные стороны, как сухие листья, и унесло далеко от дерева, которое держало нас вместе. Потому что его больше нет.
– Я… извини, что меня не было рядом с вами. Я должен был остаться. С папой. С Аллегрой. И прежде всего с тобой.
Мика выдвигает подбородок чуть вперед, карие глаза сверкают и смотрят на меня, но ярость в них почти угасла.
– Тебе стало настолько плохо в Лос-Анджелесе, что ты не выдержал?
Я пожимаю плечами и перевожу взгляд на Другую сторону внутреннего двора. На одном из балконов сидит женщина и читает книгу. Еще ниже двое мужчин отдыхают с ящиком пива и негромкой музыкой. Интересно, они тоже обсуждают такие экзистенциально важные темы, как мы с Микой?
– Каждый угол в Пасадене напоминает мне о ней, – в конце концов откликаюсь я. В горле пересохло. – Не знаю, как ты справляешься. Как можешь жить там, работать… в смысле, неужели ты все время не думаешь о ней?
– В какой-то момент становится легче, – небрежно пожимает плечами брат. – Но это работает только в том случае, если постоянно не убегать. Ты же понимаешь, да?
Я кидаю в него салфетку:
– Я не убегал. Я становился самим собой.
Теперь мы оба смеемся, и впервые у меня возникает ощущение, что все снова как раньше.
* * *
После ухода Мики я пишу Аллегре и приглашаю ее на ужин в следующий вторник и не рассказываю, что наш брат тоже на нем будет, так как боюсь, она не придет, если узнает. Он говорил, какую головомойку устроил ей из-за Crips, а, насколько я ее знаю, ей понадобится много времени, чтобы его простить.
Аллегра отвечает, когда я уже заканчиваю уборку на кухне.
«Не уверена, что у меня получится. В среду нужно сдавать домашнюю работу».
«На ладно тебе. Это же всего на пару часиков. Я пробуду здесь всего три недели и очень хочу с тобой увидеться».
«Ну ладно, но только если ты сам будешь готовить и мне не придется помогать мыть посуду».
«Готов пойти на это ради своей любимой сестренки».
«Эта фраза никогда не прокатывала. Я твоя единственная сестра».
«И все равно самая любимая».
«Подлиза».
«Мне пора. До вторника!»
Довольный, я закрываю мессенджер и проверяю электронную почту. Взгляд цепляется за один имейл-адрес, который совсем недавно повернул мою жизнь в совсем иное русло.
Мэйвис Кинг из L. A. Art Management.
«Не нужен ли тебе…»
– …менеджер? – беззвучно читаю я тему письма. Сердце на мгновение замирает, а потом пускается галопом, ускоряясь в два раза, пока я открываю письмо и вижу, что это действительно официальное предложение.
Менеджер Холли хочет быть и моим менеджером. Твою мать!
– Блин, да! – ликую я и тут же договариваюсь с ней о встрече, чтобы познакомиться.
Потом открываю журнал вызовов и уже готов позвонить Холли, но вовремя останавливаюсь. Она ведь проводит вечер в Лас-Вегасе и развлекается. Так что вместо этого я прокручиваю ленту соцсети, чтобы проверить, не загрузила ли она уже какую-нибудь фотографию или видео.
У нее действительно появилось новое фото, и, черт возьми, Холли выглядит сногсшибательно. Она повернулась спиной к камере и оглянулась через плечо. На ней зеленое платье до пола с глубоким вырезом на спине, который заканчивается почти над самым копчиком. В руке маленькая черная сумочка, каштановые волосы собраны в небрежную высокую прическу, подведенные темным глаза игриво блестят, глядя в камеру.
«Вегас, детка!» – написано под снимком, и мне хочется тут же рвануть в город азартных игр, чтобы поставить на место парней, которые пристанут к ней сегодня вечером, или самому стать одним из тех, кто будет бесстыдно заигрывать с Холли в надежде провести с ней ночь.
«Не только ночь», – проносится у меня в голове, и я быстро выключаю дисплей, словно обжегшись о фотографию. Я хочу от нее большего. Проводить с ней больше времени, лучше узнать ее, выяснить, не получится ли из нашего флирта нечто большее.
Качаю головой, удивляясь самому себе, и иду в кабинет, чтобы приступить к работе над следующим влогом и тем самым отвлечься от того, что Холли сейчас веселится в этом платье в казино. Надеюсь, в итоге она не окажется в постели с каким-нибудь типом в костюме. В моей