Читать интересную книгу ЕСЛИ №3 ЗА 2006 ГОД - СБОРНИК

Главным объектом бруксовских пародий был и остается сам кинематограф, его стили и жанры: отсюда и «Сверкающие седла» (1974), пародирующие вестерн, и «Немое кино» (1976), пародирующее, как нетрудно догадаться, немое кино, и «Страх высоты» (1977), стилизованный под Хичкока. Впрочем, пародируя кино, Брукс вольно или невольно начинает насмешничать над эпохой, бытом и нравами, для чего он и применяет свой излюбленный рецепт фантастического винегрета из эпох и цивилизаций.

Иногда возможность скрестить эпохи кажется для Брукса настолько заманчивой, что он забывает про тонкости кинематографической стилизации и действует в духе низкопробных варьете и юмористических телешоу. Самым неудачным образчиком такого фильма стала «Всемирная история, часть 1» (1981), состоящая из нескольких эпизодов-скетчей. Их действие происходит в каменном веке, ветхозаветные времена, эпоху Римской империи и годы Великой Французской революции. По воле Брукса в пещере неандертальцев устраивается подобие вернисажа, где критик наскальной живописи мочится на нарисованного на стене бизона; прохожий на улице Древнего Рима «балдеет» от транзистора; а сам режиссер в роли прислужника появляется на «тайной вечере» и ведет комичный диалог с Иисусом Христом (вскоре туда же приходит и Леонардо да Винчи, предлагающий свои услуги по созданию группового портрета). К тому же фильм оказался непомерно затянутым и выдохся уже на первой своей трети.

Американский Робин Гуд с английским акцентом

После «Истории мира» Брукс довольно долго ничего не ставил как режиссер, правда, как исполнительный продюсер участвовал в съемках кроненберговской «Мухи» (1986). Другая бесспорная удача Брукса-продюсера – «Человек-слон» Дэвида Линча (1980), в стилистике которого заметны явные признаки влияния все того же «Молодого Франкенштейна». Успех «Космических яиц», похоже, не прибавил 61-летнему режиссеру куража и желания усаживаться в режиссерское кресло. Он почивал на лаврах целых четыре года и лишь в 1991 году снял социальную комедию «Жизнь – дерьмо», которая ни к фантастике, ни к пародии отношения не имеет. Однако двумя годами позже на экраны вышел «Робин Гуд: мужчины в трико», где Брукс рискнул выступить во всех доступных ему кинематографических амплуа – сценариста, режиссера, продюсера, актера, автора музыки и текста песен. Об этом фильме стоит поговорить немного подробнее, ибо, на мой взгляд, здесь Брукс не только превзошел уровень своей весьма успешной «саги о космобольцах», но и посостязался со свежим голливудским хитом, ставшим предметом его новой пародии.

Баллада о Робин Гуде – один из бродячих сюжетов мирового кино. Благородный разбойник из Шервудского леса стал героем не менее двух десятков игровых и анимационных картин, почетное место среди которых занимают «Приключения Робин Гуда» (1938) с Эрролом Флинном в заглавной роли. Однако главным и непосредственным поводом для создания бруксовской пародии стал «Робин Гуд – принц воров» (1991), весьма успешный проект режиссера Кевина Рейнолдса и актера и продюсера Кевина Костнера.

Фильм Брукса надо признать большой удачей по двум причинам. Во-первых, он точно подметил американизированность костнеровской версии английской баллады и в своем фильме развил ее до фантастических пределов. Во-вторых, «Мужчин в трико» можно смотреть и не оглядываясь на «Принца воров», это яркая и самоценная комедия «смешения эпох и цивилизаций», стоящая в одном ряду с такими фильмами, как, например, «Монти Питон и Святой Грааль» («в «Мужчинах в трико» есть такие моменты, которыми британская комедийная труппа могла бы просто гордиться», – признавал известный американский критик Джеймс Бернарделли).

Обратив внимание, что в фильме Рейнолдса ближайшим сподвижником Робин Гуда становится чернокожий (мавр Азим в исполнении Моргана Фримэна), Брукс без труда довел эту идею до откровенного гротеска. Молодой «мавр» по имени Апчхи (Дейв Чэппел) имеет повадки типичного обитателя Гарлема или Бронкса, носит кроссовки и владеет приемами карате, а его шляпа йомена – не что иное, как стилизованная бейсболка. Вместе с другими чернокожими «йоменами» в темных очках он исполняет рэперские куплеты. Другой сподвижник Робина, Уилл Скарлетт (в фильме Рейнолдса его сыграл Кристиан Слейтер), удостаивается у Брукса имени всем известной героини из «Унесенных ветром» – Уилл Скарлетт О'Хара, а его виртуозное владение кинжалами очень смахивает на работу кухонного комбайна.

Но, пожалуй, самый забавный персонаж в «бригаде» Робин Гуда – это Слепой (Марк Блэнкфилд). Уже первое его появление на экране (в туалетной кабине, с рельефным номером «Плейбоя» на коленях) не может не вызвать улыбки. Замечательно хороши и персонажи из стана врагов. Шериф Ротингхэмский*, с цепью из американских шерифских звезд на шее, не в пример своему мрачному и жестокому прототипу из фильма Рейнолдса, силен и беспощаден только на первый взгляд: на самом же деле это чванливый позер и недотепа, в которого безнадежно влюблена престарелая кокетка ворожея Латрина («Сортирвония»).

* Ротингхем (rotting ham) – тухлая ветчина.

Что касается самого Робин Гуда (Кэрри Элвес), то он юн, романтичен и отважен, однако пародия не щадит и его. Так, любовная интрига с девицей Мэриан сводится к вопросу: найдет ли Робин ключ к стальному поясу невинности, в который облачена его возлюбленная? В свой лук, как в кольт, он заряжает целую обойму стрел, а его легендарный поединок с Маленьким Джоном, начатый на длинных палках, заканчивается на огрызках, длиной чуть более карандаша. И даже английский акцент Робина – это не столько дань исторической правде, сколько насмешка над Кевином Костнером, который так и не смог избавиться от своего американского прононса. «В отличие от некоторых других Робин Гудов, я могу говорить с английским акцентом», – с гордостью заявляет герой Кэрри Элвеса.

По части анахронизмов и культурно-исторического нонсенса «Мужчины в трико» превосходят и «Космические яйца», и «Всемирную историю». Все начинается с того, что в английскую деревню XII века, где пылают хижины йоменов, приезжает пожарная команда. Дальше – все в том же духе. На зеленых холмах старой доброй Англии, куда возвращается после крестового похода Робин, по примеру Голливуда красуется надпись «Англия», сделанная многометровыми буквами, однако не менее смешно выглядит неприметная неоновая надпись «выход», горящая над дверью зала в рыцарском замке. Ноги боевого скакуна стреноживаются противоугонным «хомутом» для автомобилей. Посланная Робином стрела, которая неминуемо должна пролететь мимо цели, резко меняет траекторию и, описывая причудливые зигзаги, вонзается прямо в «яблочко» – ибо, как поясняют нам создатели фильма, это стрела системы «Пэтриот» (чувствуется, что незадолго до этого они стали очевидцами операции «Буря в пустыне» и иракских ракетных залпов по Израилю). Когда Робин, решившись на объяснение в любви с Мэриан, отгораживается от сидящей на лужайке ватаги йоменов куском холста, интимная сцена воспроизводится на просвечивающем полотнище, как на экране в кинозале, и йомены, грызя кукурузные початки, смакуют ее реальные и несуществующие из-за игры теней подробности. «Поправь свои груди, а иначе ты похож на картину Пикассо», – говорит один из йоменов чернокожему Апчхи, когда они оба, переодетые в женские платья, пробираются к месту казни Робин Гуда…

Как можно понять из такого далеко не полного перечисления комических приемов и реплик, Брукс остается верен себе и вызывает зрительский смех весьма непритязательными и даже не раз бывшими в употреблении средствами. Однако, в отличие от «Всемирной истории», здесь режиссер почти всегда соблюдает должную меру такта, а приглашенные актеры своей эксцентричной, но тонкой игрой наводят на старый гэг блеск обаяния и жизнерадостности.

Любить пересмешника

«Не суетитесь! Я просто обычный Йогурт», – увещевает загримированный под космического мудреца Мел Брукс, когда герои «Космических яиц» начинают воздавать хвалу «великому и могущественному хранителю «шварца». Знаменитый режиссер и актер, удачливый продюсер, авторитетный представитель голливудской элиты и на старости лет сохранил черты шустрого и бесшабашного еврейского комедианта – Мела Камински, выросшего в «чумазом» Бруклине в эпоху Великой депрессии, Не в пример Стивену Спилбергу или Вуди Аллену, Брукс мог с легкостью опуститься до второсортного, не адекватного его репутации проекта, после шумного успеха потерпеть фиаско и снова уйти в тень.

На сегодня его последней режиссерской работой и одновременно пародией на фантастический хоррор остается «Дракула, мертвый и довольный». Фильм с Лесли Нильсеном в заглавной роли вышел в 1995-м, через три года после «Дракулы Брэма Стокера» Копполы, и по идее должен был «прокатиться на хвосте» кассового успеха этого блокбастера «Коламбии Пикчерз». Однако ни все более популярный Лесли Нильсен, ни патентованные спецэффекты, позволяющие Дракуле превращаться в летучую мышь и парить в ночном небе, зрителя не соблазнили. Фильм не окупил затрат, едва собрав 10 миллионов долларов. Критики назвали нового «Дракулу» не «мертвым», а «мертворожденным».