— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, целуя ее в щеку.
— Прекрасно, — ответила она, чувствуя, как краснеет.
С каждым днем его близость все больше волновала ее и Бьянка не находила объяснения этим чувствам, растущим в геометрической прогрессии, списывая все на гормоны. Она повернулась боком, чтобы видеть его лицо, и затрепетала от пристального мужского взгляда, изучающего ее.
— Почему Вы так смотрите? — спросила она, боясь, что могла запачкать лицо во время ужина.
— Давно тебя не видел, — с усталой улыбкой ответил он.
Она невольно тоже улыбнулась, смело рассматривая его в ответ. Викензо переплел свои пальцы с ее, нежно поглаживая кожу, и это прикосновение отдалось в ней приятной дрожью.
— Завтра я еду к врачу, — сказала она ему. — Надеюсь, все хорошо. Я чувствую себя отлично.
— Уверен, так и есть. Я не могу поехать с тобой, но отправлю Тео.
Бьянка подавила разочарование. Ей хотелось, чтобы он был рядом, если что-то пойдет не так.
— Ты же говорил не доверять Тео.
— И все еще говорю. Но степень моего доверия к нему относительно твоей безопасности больше, чем к любому из моих людей. Физически, он не допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Просто не откровенничай с ним и не доверяй его словам и суждениям.
— Когда-нибудь ты объяснишь мне почему? — спросила она.
— Когда-нибудь, — согласился он. — Это довольно травмирующая информация, а тебе нельзя волноваться, помнишь?
— Помню, — согласилась Бьянка.
На пару минут воцарилась тишина, а потом, он, внезапно, рассмеялся.
— Что? — вскинулась девушка.
Викензо покачал головой, смотря на нее с весельем. Его усталости словно и не было, он снова выглядел бодрым.
— Боюсь даже сказать, в прошлый раз это плохо кончилось.
А, Бьянка, вдруг, сама поняла. Она расслабилась настолько, что опустила формальности. Из Дона он превратился в Викензо для нее окончательно.
— Тогда не говори, — озорно улыбнулась девушка, не желая признавать это вслух.
Он поднял их переплетенные руки и поцеловал ее пальцы.
— Я рад, что ты моя жена, Бьянка.
Она опустила глаза и прикусила губу. Не могла поверить в это, но понимала, что ей тоже нравилось быть его женой, хотя еще месяц назад она считала, что ее жизнь окончена. Бьянка не стала признавать и этого, но то, что она пришла к согласию с самой собой, уже делало ее счастливой. Она позволила ему обнять себя, и, когда он уснул, держа ее на своей груди, просто лежала, вслушиваясь в его мерное сердцебиение и думая, как было бы хорошо, если бы супружеские отношения на таких объятиях и поцелуях и заканчивались.
* * *
На осмотре выяснилось, что с ее ребенком все в порядке, а ей разрешили проводить на ногах пару часов в день до следующего осмотра еще через неделю. Бьянка очень смутилась, когда врач настойчиво повторила пару раз необходимость в полном половом покое, но ничего не сказала об этом мужу. Он в любом случае позволял себе только несколько поцелуев перед сном, волновавших ее тело и чувства все больше с каждым разом, пока Бьянка не стала с нетерпением ждать того момента, когда он поднимется в спальню после рабочего дня, чтобы составить ей компанию.
За еще одну неделю, проведенную ею в постели, Викензо окончательно перестал быть Доном в ее мыслях и превратился просто в мужчину. Очень заботливого и внимательного мужчину, который возвращался домой к ужину и развлекал ее весь вечер, пока не приходила пора ложиться спать. Бьянка и подумать не могла, что они когда-нибудь смогут достигнуть такой степени близости. Викензо смотрел вместе с ней фильмы и сериалы, читал ей вслух книги о беременности, удивляясь вместе с ней все новым и новым фактам, которые они узнавали, рассказывал о себе все больше личных вещей, постепенно открываясь и также узнавая лучше ее. Они никогда не обсуждали его дела и работу, благодаря чему она могла делать вид, что замужем за обычным мужчиной. Очень властным, с замашками тирана, мужчиной, который теперь вместо страха вызывал в ней только любопытство и пугающее своей интенсивностью, влечение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тем не менее, когда врач сообщила о том, что ребенок вне опасности и она может вернуться к обычной жизни, включая секс, девушка не спешила сообщать об этом мужу. Она не хотела с ним ссориться, зная, что он едва сдерживается и наверняка захочет от нее большего, чем несколько поцелуев. Просто не могла переступить через себя. Каждый раз, думая о сексе, Бьянка вспоминала боль, которую испытала, и в ней поднималась горечь и обида на человека, которого она уже не хотела ненавидеть.
* * *
— Привет, горячая штучка, — прошептал Викензо, подходя сзади и касаясь губами ее обнаженной шеи.
Бьянка вздрогнула от неожиданности, а потом прижалась к нему. На коже выступили мурашки от прикосновения его теплого рта, который продолжал путешествовать по ее телу, двигаясь к плечу. Бьянка была в сарафане на бретельках, с собранными в высокий пучок волосами, что облегчало ему доступ.
— Я тебя сейчас испачкаю, — хихикнула она от легкой щекотки, показывая ему руки в земле.
Пользуясь новоприобретенной свободой, девушка решила заняться садом. Получить дом с земельным участком в центре такого города, как Нью-Йорк, было практически невозможно, но Викензо был Доном, как и его отец до него, а это давало не только деньги, но и власть. Бьянка с удовольствием отметила, что позади дома есть немного места для небольшого сада для специй и трав. Она не собиралась прекращать готовить из-за появления персонального повара и предпочитала сама выращивать некоторые растения для кухни. Был только полдень, так что появление мужа так рано удивило ее.
— Что ты делаешь? — спросил он, отстранившись, но продолжая сидеть рядом с ней на корточках, одетый в свой очень дорогой костюм, придающий ему особенно строгий вид.
— Мне нужен небольшой сад, — улыбнулась она, возвращаясь к своему занятию. — И, прежде чем ты спросишь меня о садовнике, скажу, что заниматься этим хочу сама. Меня это расслабляет.
— Что сказал врач? — напряженно спросил он.
— Первый триместр позади и все идет, как надо. Я снова почти свободный человек.
Он погладил ее по спине и этот жест выражал облегчение. Бьянка заметила, что он все чаще клал ладонь на ее живот в последнее время и гладил его, когда думал, что она уснула. Не то, чтобы ее беременность начала проявляться. Грудь выросла, а живота все еще не было. Даже маленького бугорочка. Бьянка хотела уже увидеть доказательство того, что ее ребенок реален, но врач успокоила ее, сказав, что у некоторых женщин живот начинает расти позже.
— Кстати, на узи уже можно было рассмотреть пол ребенка. Не знала, хочешь ли ты знать, поэтому попросила написать и положить в конверт, чтобы случайно не проболтаться.
— А ты хочешь? — спросил Викензо.
— Конечно. Я не из тех людей, который считают, что это должен быть сюрприз. К появлению малыша нужно готовиться заранее.
— Мне тоже любопытно, — признался он. — Посмотрим сейчас?
— Давай, — с энтузиазмом согласилась она. — Этот конверт так и притягивал меня, словно магнит, пока я не вышла из дома.
Бьянка закончила утрамбовывать землю и, отряхнув руки, сняла и бросила садовые перчатки к инструментам, прежде чем встать на ноги.
— Мне нравится твое платье, — рассматривая ее снизу вверх, с хрипотцей в голосе, сказал Викензо.
Девушка покраснела от его возбужденного взгляда, остановившегося на ее обнаженных ключицах и верхушке груди. Ничего не ответив, она отвернулась и направилась к дому, слыша за спиной типично мужской самодовольный смешок и закатывая глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поднявшись в их спальню, Бьянка помыла руки в ванной и, взяв конверт со столика, присела на подлокотник кресла, в котором уже сидел ее муж.
— Открывать? — взволнованно спросила она.
Обхватив за талию, он перетащил ее на свои колени, заставляя вскрикнуть от неожиданности, и удобно устроил, обвивая ее талию обеими руками.