Читать интересную книгу Стиль барса - Михаил Серегин

Китаец взглянул на часы на приборном щитке – они показывали начало следующих суток. Длинный денек, подумал он, направляя «Массо» к выезду из города.

Стало прохладно, как это обычно бывает в начале лета ночью. Танин с удовольствием подставлял разгоряченное лицо свежему ветру, врывавшемуся в салон через открытое окно.

Он закурил, поудобнее устроился на сиденье и выставил локоть в окно. Ближе к окраине города дома становились все меньше: двенадцати– и девятиэтажки сменились пятиэтажными хрущевками, те, в свою очередь, – четырехэтажными сталинками и трехэтажными блочными домами, и наконец перед самым выездом из города остались лишь одноэтажные деревянные постройки.

Перед КПП Китаец снизил скорость до предписанных знаком сорока километров, а миновав патрульного, который стоял на обочине возле кирпичной будки с огромными окнами, расставив ноги и похлопывая себя по ладони полосатым черно-белым жезлом, снова надавил на педаль акселератора. Преодолев крутой подъем, за которым дорога пошла среди невысоких холмов, Китаец включил радиоприемник.

«Тихо джипами шурша, крыша едет не спеша», – выдал ведущий один из нескончаемых приколов, и из динамиков поплыл российский рокапопс. Поморщившись как от зубной боли, Китаец попробовал найти что-нибудь получше, но, погуляв по волнам радиостанций, решил оставить эти попытки. Он вставил в магнитолу кассету с записями Нины Саймон, и в ночи зазвучал глубокий, обволакивающий голос, поющий о любви и одиночестве.

Минут через пятнадцать фары «Массо» выхватили из темноты указатель, сообщавший, что Малая Чистяковка находится справа в двух километрах от трассы. Дорога, которая и без того не была идеальной, стала еще хуже, и даже внедорожник Танина ощутимо потрясывало на огромных выбоинах. Растущая луна висела над леском, тянувшимся с одной стороны дороги, и бросала рассеянный молочный свет на раскинувшееся справа широкое поле.

Выехав на небольшой пригорок, Китаец увидел внизу тускло мерцавшую поверхность реки и притулившуюся на ее берегу деревеньку.

Он выехал на пустынную главную улицу Чистяковки, которая, собственно говоря, была здесь единственной улицей, и направил джип в сторону темнеющего неподалеку леса. Покосившаяся деревянная избушка, напротив которой вытянул шею колодезный журавль, на первый взгляд казалась совершенно необитаемой.

Проехав вдоль дырявого плетня на малой скорости, Китаец оставил «Массо» у соснового бора, ощетинившегося фиолетовыми колючками, и вернулся к избушке. Он обошел участок с избушкой вокруг и на заднем дворе, полого спускавшемся к реке, заметил какую-то темную массу, прикрытую листвой старой яблони.

Мягко перемахнув через плетень, Китаец подошел ближе и в слабом свете луны различил очертания «Нивы». Хозяин «Нивы», спрятавший свой автомобиль от посторонних глаз, явно не хотел привлекать к дому лишнего внимания.

В деревне, да еще в такой маленькой, вообще-то, трудно что-либо утаить от любопытных взоров местного населения, и будь дело днем, Китайцу не составило бы труда разузнать во всех подробностях, «кто в тереме живет». Но сейчас была глубокая ночь, и действовать нужно было самостоятельно. Впрочем, будучи по натуре одиночкой, Китаец не привык особенно доверять людям, действовал в соответствии с обстановкой, принимая решения по мере поступления информации.

В Чистяковку он ехал скорее для того, чтобы успокоить себя и удостовериться, что домик, про который говорила Яна, пуст и затянут паутиной, но оказалось, что кто-то устроил себе здесь пристанище.

Выбирая место, чтобы сделать очередной шаг, Китаец приблизился к избушке и обошел ее вокруг. Тишину нарушало только кваканье лягушек и стрекот сверчка.

В домике оказалось два входа-выхода: один – на главную и единственную дорогу, другой – на задний двор, к реке. Четыре окна были закрыты деревянными ставнями, сквозь огромные щели которых Танин попробовал заглянуть внутрь и, конечно же, ничего не сумел разглядеть. Главная, «парадная», дверь, когда он попробовал ее на прочность, оказалась запертой изнутри, как он предположил, на засов, а вот задняя была открыта. Она предательски скрипнула, сдвинувшись с места, и Китаец замер, прислушиваясь к малейшему шороху. Ничего не услышав, Танин достал из кармана предусмотрительно захваченный из машины фонарик-карандаш и направил узкий луч перед собой.

Он был в сенях, где стояли старые лопаты, грабли и тяпки. Справа в углу громоздился огромный старинный сундук с полукруглой крышкой и кованым запором. Прямо перед Китайцем была еще одна дверь, обитая драным дерматином. Он взялся было за ручку, но, услышав за дверью слабые шаркающие шаги, отпрянул в сторону и выключил фонарь.

Дверь распахнулась, заслонив собой Танина, и в сени, слегка пошатываясь ото сна, вышел человек. Увидев открытую входную дверь, он остановился, и на фоне дверного проема Танину удалось его неплохо разглядеть. Это был молодой крепкий парень среднего роста, с короткой стрижкой. На нем были длинные, почти до колен, трусы и шлепанцы на босу ногу. Он удивленно повращал головой из стороны в сторону, подошел зачем-то к сундуку, пнул его ногой и вышел на улицу, бормоча что-то вроде:

– Ну, блин, козлы, все нараспашку.

Пройдя несколько метров по направлению к сортиру, темнеющему в дальнем конце участка, он неожиданно затормозил и, не сходя с тропинки, принялся орошать метровой высоты чертополох.

«Вовремя ты, приятель, выбрался на свежий воздух», – сказал про себя Танин и неторопливо, по-кошачьи, подкрался к парню сзади. Ему не хотелось мешать молодому человеку, поэтому он терпеливо выждал, пока тот закончит свое дело. Только когда парень стряхнул последние капли и спрятал свой прибор в трусы, Китаец зажал ему ладонью рот и жестко ткнул костяшкой среднего пальца в ребра, имитируя ствол пистолета.

– Пикнешь, пристрелю! – прошептал он ему в ухо, надеясь, что у паренька неплохо развито чувство самосохранения.

Не тут-то было. Парень на секунду замер, словно статуя, а потом, схватив Танина за руку, которой тот зажимал ему рот, резким движением попытался перекинуть его через себя. «Когда-то он, наверное, брал уроки борьбы», – решил Танин, успев выставить вперед ногу и тем осложнив парню задачу. Устояв на ногах, Китаец плавным движением освободил из захвата руку и ребрами ладоней ударил парня по почкам. У того перехватило дыхание, и он не успел даже вскрикнуть, а только, как раненая птица крыльями, взмахнул руками. Чтобы уж наверняка обеззвучить этого горячего финского парня, Китаец слегка двинул ему по горлу суставом большого пальца, чем привел того в полное замешательство, и, взяв на излом его кисть, повел за собой подальше от дома.

Не отпуская его запястья, Китаец остановил парня почти у самой воды, недалеко от мостков, и, развернув лицом к луне, дал ему немного отдышаться.

Пока тот приходил в себя, Танин успел разглядеть его лицо. Ничего примечательного, разве что крупный нос и слегка оттопыренные уши, которые придавали его физиономии какую-то дикость. Надо отдать ему должное, страха в его глазах Китаец не заметил. Но это могло говорить как о бесшабашной смелости, так и о дебилизме: как известно, ненормальные не испытывают страха.

Заметив, что парень уже может соображать, Танин тряхнул его за плечи.

– Слушай внимательно, – четко произнес он. – Говорить ты сможешь только дня через три-четыре, так что отвечать мне будешь кивками. Только не ври – тебе же хуже будет. Понял меня?

Его немой «собеседник» в знак согласия опустил голову.

– Вот и хорошо, – приободрил его Китаец. – Значит, так. Вопрос первый. Сколько человек в доме кроме тебя? Один?

Парень кивнул.

Китаец не сильно, но ощутимо ткнул парня под дых сложенными вместе пальцами. Тот согнулся и застонал.

– Я предупреждал – не ври, – объяснил Китаец, когда он выпрямился и отдышался. – Давай сначала. Сколько человек осталось в доме? Один?

Парень поводил головой из стороны в сторону.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес Китаец, – ты, оказывается, способный ученик. Все хватаешь на лету. Значит, два?

По тому, что парень медлил с «ответом», Танин понял, что он собирается снова соврать.

– Не ври, еще раз говорю, – с тихой угрозой добавил он.

«Собеседник» кивнул и вдруг рванул к дому. Он довольно быстро бегал, но силы оказались неравными. Китаец в два прыжка настиг его и резко толкнул в спину. От приданного ему ускорения лопоухий растянулся в бурьяне, а подскочивший Китаец сел ему на спину. Танин рывком развернул голову беглеца набок, чтобы хоть немного видеть его лицо, отчего парень снова застонал.

– Какой ты у нас шустрый, – насмешливо сказал Китаец. – Ладно, лопоухий, что-то мы с тобой заболтались. Дочь Крестовского здесь? – спросил он, хотя и так догадывался, что на верном пути.

Головой парень ворочать не мог, поэтому промычал что-то нечленораздельное и затих.