Брюнетка улыбнулась и помахала рукой.
– Привет, – отозвалась я кротко, мечтая провалиться сквозь землю.
– Наша подружка Кэнди сказала, что видела тебя здесь с Келланом Кайлом. Это
правда? – взволнованно спросила Тина, еле сдерживая ликование.
Сразу быка за рога – ладно, так тому и быть.
– Мм… Да, правда.
Она просияла, а ее приятельница хихикнула:
– Да ты что! Ты его знаешь?
Я мысленно скривилась. В самом деле – знала ли я его?
– Да, он мой сосед по квартире.
Брюнетка, Женевьева, хлопнула меня по плечу:
– Да брось!
Тину, казалось, сию секунду хватит удар. Взяв себя в руки, она подалась ко мне, как
будто мы вдруг стали закадычными подругами.
– Напомни, как тебя зовут?
Я не представлялась, но спокойно ответила:
– Кира. Кира Аллен.
– Ага, Кира, ну так скажи – вы с Келланом, типа, встречаетесь? – бесстыдно спросила
Женевьева.
Внутренне содрогаясь, я посмотрела на настенные часы и прокляла профессора за то,
что именно сегодня ему вздумалось опоздать. Не глядя на Женевьеву, я объяснила:
– Нет. Он дружит с моим парнем.
Пожалуй, это оказалось ближе всего к истине. Я не знала, что было между нами с
Келланом… особенно теперь, но мы точно не «встречались».
Мое заявление привело их в полный восторг, словно я перестала быть препятствием.
Я успокоилась и странным образом немного расслабилась. Можно было и догадаться, что
мнимая звездность Келлана будет преследовать меня, но я не подумала об этом и искренне
не хотела, чтобы кто-то копался в наших отношениях. Даже я не могла в них разобраться.
Чем меньше обо мне будут думать, тем лучше.
– Черт! Он такой крутой! – воскликнула Женевьева. – Давай расскажи нам все-все-
все, поподробнее!
– Да не о чем говорить… Он просто обычный парень.
Да, очень сексуальный парень, который утром вел себя как козел, но в целом
обычный. Мне не приходило в голову, что им сказать еще, а делиться известными
пикантными подробностями совершенно не хотелось.
Я искренне предпочла бы сидеть и молча слушать профессора, который наконец
появился и собирался начать лекцию, но девчонок ничуть не заботило его присутствие.
Только не в моем обществе: в их глазах я была шпионкой, окопавшейся близ рок-божества.
Они понизили голоса, но продолжали пытать меня на протяжении всего занятия.
Сперва я их просто игнорировала. Они не унимались. Тогда я попыталась ответить на
некоторые вопросы попроще, в надежде, что они удовлетворятся. Есть ли у него подружка?
По-моему, нет. Во всяком случае, я никого не видела. Играет ли он на гитаре с утра до
вечера? Да. Поет ли он в ду́ше? Да, поет. Сказав об этом, я слегка покраснела, и они
прыснули. Есть ли у него брат? Нет. Я нахмурилась. Нет, он совсем один. Где мы живем? В
Сиэтле. На этот вопрос я ответила не без сарказма. Я не собиралась давать им адрес. Какие у
него трусы – боксеры или плавки? Понятия не имею. Я знала, но не хотела сообщать им об
этом. Он всегда такой крутой и горячий? Да. Я вздохнула, думая о его неизменно
безупречном виде по утрам, когда сама я смахивала на зомби… Ну, кроме одного раза.
Девицы снова раскудахтались. А голым я его видела? На этот вопрос я точно не собиралась
отвечать, и мое молчание позабавило их, – возможно, они расценили его как согласие и были
правы.
Я опять посмотрела на часы. Боже, прошла лишь половина лекции. Тут я поняла свою
ошибку. По моим расчетам, после ответа на пару невинных вопросов они должны были
успокоиться и отстать. Однако теперь, когда я раскрыла рот, они не собирались прекращать
беспощадную пикировку. Их явно порадовало мое молчание насчет наготы Келлана, и они
принялись развивать эту тему. Какое у него тело – классное? Ни слова в ответ, однако в уме
пронеслось: «Более чем». А целуется он хорошо? Снова тишина, но я припомнила: да, черт
возьми, он знал свое дело. А «этим самым» мы занимались? Ни звука, конечно, и я молилась
про себя – только бы не покраснеть.
По их напору я внезапно смекнула, что они спрашивали не для себя. Конечно, им
тоже было интересно, но пытали они меня ради Кэнди – зондировали мои отношения с
Келланом. Я даже усомнилась, что они вообще числились в моей группе, а не просто
последовали за мной в аудиторию.
Я вспыхнула гневом и принялась игнорировать все последующие вопросы, как
пустячные, так и предельно интимного содержания, заставлявшие меня краснеть. Об этом
вообще не спрашивают при первом знакомстве. Когда лекция наконец-то закончилась и
слушатели потянулись к выходу, я испытала колоссальное облегчение и спешно собрала
вещи под градом заключительных вопросов, оставшихся без ответа.
Спокойно – ну, почти спокойно – извинившись, я пулей вылетела за дверь. В спину
мне бросили: «Эй, ты куда? Следующая пара будет дома?» Снова смех. Как же бездарно
прошло мое занятие. Я не собиралась отвечать на такого рода вопросы о человеческой
сексуальности.
* * *
На следующее утро Келлан повел себя еще несноснее: его не оказалось на кухне…
Его даже не было дома. Он отсутствовал и накануне, когда я вернулась с занятий. Подумать
только – его не было и тогда, когда мы с Денни легли спать. Меня немного уязвило то, что
утром мы не встретились: он не потягивал кофе, не читал газету, не улыбался мне. За время
разлуки с Денни я начала просыпаться раньше нужного лишь для того, чтобы видеть эту
картину. Эта мысль немного встревожила меня, но я отогнала ее. Теперь уже не важно. Той
нашей дружбы уже нет. По сути, нет уже никакой дружбы. Занявшись кофе, я проглотила
слезы.
Денни проснулся чуть позже и быстро собрался на поиски работы. Я тоже
подготовилась к университету, и он поцеловал меня на прощание. Коль скоро Денни
вернулся, я не думала, что Келлан будет и впредь отвозить меня на занятия, особенно
учитывая наш холодный разговор на кухне, но мне было грустно стоять на остановке в
ожидании автобуса. Я скучала по нашим поездкам. Может быть, его отчуждение было к
лучшему. Может быть, я слишком привязалась. Теперь, когда Денни снова здесь, это
казалось неуместным. Конечно, между нами с Келланом вообще произошло много
неуместного.
Мы почти не виделись дома, но в баре мне было не укрыться. Не успела моя смена
толком начаться, как вся четверка явилась и направилась к своему столику. Келлан
проигнорировал меня и пошел сразу к Рите взять ребятам пива. Странно, но это меня задело.
Что, мне теперь и обслуживать его нельзя? Он перегнулся через стойку и криво улыбнулся, а
Рита взъерошила ему волосы. Это меня тоже рассердило, когда я вспомнила, что и с Ритой
мы во многом уравнялись. От этой мысли меня слегка затошнило, и мне пришлось
отвернуться, чтобы не видеть их воркования.
Я направилась к Дженни, которая рассчитывала столик. Отбросив личные проблемы,
я справилась у нее, как прошел вечер.
– Эй, Дженни, я ведь даже не спросила про твое свидание.
Дженни, руки в боки, направилась к бару. Я вздохнула про себя, осознав, куда она
движется. Наш разговор был в разгаре, и я не могла не идти за ней следом, хотя Келлан все
еще флиртовал с Ритой у стойки. Да о чем они говорят? Господи, не здесь ли он был? Они
что – встречаются?
– Полная катастрофа.
Дженни рассказывала о свидании, и я заставила себя сосредоточиться на ее словах, а
не на своей ужасной догадке. Дженни приблизилась к Келлану, и я держалась чуть позади,
стараясь не смотреть на его безукоризненно очерченную спину.
– Кира, он оказался редким занудой. Я чуть не заснула лицом в ризотто.
При звуке моего имени Келлан чуть повернул голову. Он посмотрел на Дженни, а
потом зыркнул на меня. Дженни мельком взглянула на него:
– Привет, Келлан.
Он вежливо кивнул, но ничем не выделил мою персону. Дженни продолжила рассказ:
– Тогда я сказала, что уже поздно, и даже не пошла в клуб.
Дженни отвернулась и быстро передала Рите заказ. Та немного рассердилась,
лишившись внимания Келлана, и с ворчанием принялась за дело. Дженни обратилась лицом
ко мне, тогда как Келлан уперся взглядом в стойку, слегка наклонив голову, будто
прислушиваясь.
– Симпатяга, но… – Дженни постучала себя по голове. – Шариков не хватает.
Келлан улыбнулся и как будто постарался сдержать смех, развеселившись ее
замечанием. Во мне зажглась надежда: быть может, его хандра исчерпана и он снова будет
милым. Вновь сосредоточившись на Дженни, я произнесла: