карьеры.
У меня мысленно отвалилась челюсть. «Вот это поворот! Меня с кем-то спутали? Или это провокация? И что мне ответить? Почему у меня всегда так много вопросов и так мало ответов?»
— В ней множество преувеличений, — я неопределенно пошевелил пальцами в воздухе, — вы же знаете этих беллетристов.
— Тем не менее я узнала вас по книжному описанию. И вас, и вашего древесного кота. Вы ведь не будет отрицать, что кот разумен?
— Коты — безмозглые и бесполезные твари, — вмешался в разговор сидящий у меня на сгибе локтя Беляш.
— Неужели, неужели я так прозрачен и предсказуем? — простонал я, закрывая лицо рукой.
— Нет, нет, — поспешила утешить меня девушка, — я уверена, что практически никто не догадается, ведь в книге Бумажного Человека вам поменяли не только внешность, но и пол.
— В какой именно книге? — спросил я, холодея от нехороших предчувствий.
— В «Космической станции “Василиск”», — радостно оповестила меня регистраторша, — и в последующих, адмирал Гонор. Или мне звать вас Хонор, как в книгах?
«Это какой жопой нужно было читать книгу, чтоб перепутать меня с этим мерисьюшным олицетворением авторского комплекса неполноценности?» — подумал я. Вслух я, конечно, этого не сказал. Вслух я рассыпался в благодарностях, сделал с регистраторшей селфи, пообещал заглянуть еще и сбежал, как только был готов бейджик с регистрацией в качестве спикера. Девушка, в свою очередь, уже трещала в коммуникатор хрестоматийное: «Галочка, ты сейчас умрешь!»
Выйдя в коридор, я с ужасом обнаружил, что оказался в центре кипящей активности. Хотя почему с ужасом? Все шло в точности по моему плану. Скажу больше, это и был мой план. Я ходил среди толпы, знакомился с лидерами сект и братий, пожимал руки, сыпал туманными обещаниями и рассыпаясь в угрозах коррумпированной и недееспособной Корпорации. Я ничего не рассказывал о деталях плана, загадочно вращая глазами, как бы намекая на необходимость полной секретности.
С технической точки зрения это было не особенно сложно — годы работы на московских стройках приучили меня не лебезить перед людьми, которые считают себя высшей кастой. Опыт вживания в роль у меня тоже был приличный — я всю молодость провел в разнообразных ролевых играх, отыграв образы целой коллекции негодяев. Других ролей мне почему-то не предлагали.
Но, даже имея такую подготовку, я работал на пределе своих возможностей. Отыгрывать адмирала непросто. Четверть часа этой безумной активности выжали меня досуха. Решив сделать перерыв, я выключил харизму и сбежал в туалет, где долго мыл лицо и шею ледяной водой. Потом, поняв, что этого недостаточно, я наклонился, засунув под струю воды голову.
Чтоб тут же повернуться, почувствовав чьё-то присутствие в личном пространстве. Так и оказалось — около моего лица болтался член Савелия. Сам стоящий около раковины епископ виднелся дальше и выше.
Неоднозначная ситуация. Несмотря на то, что савелиевый член не был ни большой, ни веской причиной для беспокойства, его тесное соседство с моим лицом не казалось мне приятным. Но и отпрыгивать в сторону с визгом мне было не с руки — так можно и из образа выскочить.
Поэтому я домыл голову, оторвал бумажное полотенце и прищурившись глянул на епископа.
— Это моя девушка, понял? — не стал ходить вокруг да около Савелий.
— Это хорошо, — сказал я, — физическая активность в вашем возрасте является отличной профилактикой деменции, — я деланно улыбнулся, — поэтому у меня ровно один вопрос: а сама Наденька об этом знает?
— Ну… — втянув голову в плечи, буркнул Савелий, — конечно, знает.
— То есть ваши отношения существуют только в вашем воображении, Савелий, — проворковал я. — Можете мне не врать. Я чую ложь за версту.
— Не смей со… — начал было вскипать мой собеседник, но, что именно я не должен делать, так и осталось тайной, так как я заткнул фонтан его красноречия, прижав палец к губам.
— Я не собираюсь дурить Надежде голову, — глядя ему в глаза, сказал я, — я писатель не местный. Попишу и уеду. Помогу вам и вернусь к своему флоту, в смысле. Знаете, какой у меня большой флот? Одних истребителей сорок тысяч.
Говоря это, я подходил все ближе и ближе, заходя несчастному Савелию за спину, касался его руками, не опускаясь, впрочем, ниже плеч. В общем, активно нарушал личное пространство епископа. Даже не знаю, откуда это во мне взялось, — я словно просто знал, что прилипчивый до отвращения адмирал должен так себя вести, и точка.
Савелий морщился, подергивался, покрывался гусиной кожей, но стоически терпел. Видимо, действительно любил Луизу Надежду. И может быть, даже имел кое-какие шансы — в епископы же выбраться сумел? Девушки это ценят. «А что, пузатый, так это дело поправимое, — решил я. — С этим я помочь смогу — подтолкну в нужном направлении».
— Савелий, можно личный совет? — проникновенно начал я, отойдя от толстяка на пару шагов и оглядывая его похожую на грушу фигуру сочувственным взглядом. — Для адепта религии, которая требует полного обнажения, вы наделены поразительно скромным личным достоинством. У вас пися как у ляли, если вы не поняли моих экивоков. И это не Господь наградил вас маленьким членом, а вы сами. Ленью и чревоугодием.
Ваш пенис, будучи от природы нормальных, человеческих размеров, просто погружается в глубины вашего тела, отступая перед наступающим жирком. Геометрия, она бессердечная сука. Если вы не займетесь срочно физкультурой и не начнете контролировать питание, то скоро вы своего малыша даже в зеркало не увидите — он полностью втянется внутрь. Я доступно излагаю? — спросил я, увидев метнувшийся к зеркалу взгляд епископа.
— Д…д…да… — промямлил тот, — в чём-то вы правы.
Обалдеть. А шансы Савелия растут — судя по тому, что он сумел прислушаться к словам мерзкого и неприятного адмирала, он обладает на редкость здравым мышлением.
«Вот и славненько», — подумал я, завершая сеанс поджопниковой терапии. Еще раз хорошенько вымыл руки, в последний раз глубоко и горестно вздохнул, подхватил сидящего на раковине кота и нырнул в жаждущую адмиральского тела толпу.
Глава 17
«Груминг и огораживание. Всё это сплошной грумминг и огораживание», — думал я, с тоской выслушав очередной доклад. Передавшая мне своё выступление Луиза Надежда, к