— Хорошо, Ханс. По дороге домой я зайду в Амалиенбург и поговорю с адмиралом. Отдай мне рукопись, и я оставлю ее у печатника. К сегодняшнему вечеру я дам тебе знать, чего мне удалось добиться.
— Что бы я без тебя делал, Эдвард? — радостно воскликнул Ханс Кристиан. — Ты превращаешь мои маленькие усилия в самую могучую силу в мире.
Эдвард натянул шляпу и поднял воротник.
— Прибереги свою благодарность на потом. До свидания, Ханс.
— До свидания и благослови тебя Господь, друг мой! — кричал Ханс Кристиан вслед спускающемуся по грубой лестнице молодому человеку.
— Теперь на некоторое время моя работа закончена, — говорил сам себе Ханс, возвращаясь в комнату.
Он медленно подошел к столу и зажег свечу. Как ему хотелось обсудить все это с Гетти прямо сейчас. Но его одежда была слишком легка для того, чтобы без особой необходимости покидать мансарду в такую погоду.
Ханс Кристиан лежал на кровати и наблюдал за тем, как плясали капли дождя на оконном стекле у него над головой. Ему они казались маленькими эльфами. Некоторые из них смотрели на него и корчили рожи. Вскоре от их гримас его потянуло в сон, и он крепко заснул.
XV
О, как все говорили. Каждый человек, к которому он обращался, имел свое собственное мнение об этом. Но это было всеобщее мнение.
«Летающий сундук»
— Если это издание и разойдется по городу, то лишь потому, что будет служить оберточной бумагой для мыла и сахара. — Именно так, ожидая выхода своей первой книги, мрачновато пошутил Ханс Кристиан в разговоре со старым Йонасом Коллином. Шутка имела успех и вызвала много веселых замечаний о возможном маршруте «Путешествия пешком».
Тем не менее друзья и знакомые Андерсена были оптимистически настроены в отношении его книги, хотя за веселыми замечаниями и радостными надеждами порой скрывались и сомнения. В конце концов, нельзя же ожидать слишком многого от первой публикации.
Но что характерно, именно многого Ханс Кристиан и ожидал. Вчера на прилавках появился его небольшой, аккуратно оформленный томик. Сегодня он, без сомнения, узнает, что думают о нем критики.
Они долго ждали, подобно засевшей в засаде армии, готовой в любой удобный момент вырваться из укрытия, наброситься на него и разрушить все его воздушные замки. Ханс Кристиан понимал, что не решится прочитать их вердикты. Пусть Гетти сначала просмотрит их. Он мог положиться на нее и знал, что она избавит его от самых неприятных моментов.
Ханс поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Дождь охватил Копенгаген плотным покрывалом, хотя уже пришло время выглянуть солнцу и просушить зеленую траву в парке. Дождливый день соответствовал настроению Ханса Кристиана. Природа плакала вместе с ним. Он снял шляпу, позволяя дождю намочить горящее лицо. У него сильно болела голова. Он не ел ничего с самого утра, а сейчас было уже далеко за полдень. Пересохший язык прилипал к небу. Он закинул голову и открыл рот, ожидая, когда капли дождя попадут в рот, чтобы немного промочить горло.
Дверь открыла служанка в сером платье. Ханс Кристиан быстро закрыл рот и спросил:
— Могу я увидеть фрекен Генриетту, если она дома?
Служанка улыбнулась и кивнула.
— Плохая погода, герр Андерсен, — заметила она не лишенным приятности голосом.
— Отвратительная, — согласился Ханс Кристиан, снимая мокрый плащ. — Она в маленькой гостиной?
— Да, герр, — ответила служанка и взяла плащ.
Ханс Кристиан прошел внутрь дома.
Генриетта и ее мать сидели возле камина и вязали. Огонь от горящих поленьев наполнял комнату мягким теплом и отблесками падал на кресла и ковры. Это была типичная домашняя сцена, но у Ханса Кристиана не было времени, чтобы наслаждаться ей.
— Добрый день, мадам, — произнес он, второпях отвешивая поклон.
— Гетти, ты уже видела рецензии?
Генриетта улыбнулась и покачала головой.
— Ты должен спокойно воспринимать это, — с симпатией произнесла мадам Вульф. — Садись и просуши свои ботинки. Питер пошел за газетами. Он скоро вернется.
Ханс сделал так, как ему сказали. Пламя камина согрело его замерзшие ноги. Но скоро он узнает самое худшее.
— Мы знаем, что ты написал хорошую книгу, поэтому какое значение имеет то, что думают о ней критики, — ласковым тоном продолжила мадам Вульф. Но конечно же она ошибалась. Мнение друзей в данном случае не имело никакого значения. Именно критики могли создать или уничтожить писателя. Но как прекрасно иногда бывало услышать.
— У тебя прекрасный поэтический талант и дар выражения. Что еще нужно поэту!
— Да, но, возможно, моя грамматика… — предположил Ханс.
— С ней все в порядке. Немного оригинальна, я бы сказала. Но в некоторых случаях допускается отступление от правил. Это там Питер в холле? Гетти, скажи ему, чтобы он шел сюда. Твой отец и вполовину так не беспокоился, как Ханс Кристиан.
Генриетта убежала и вернулась вместе с Питером. Его лицо горело от ветра, а под мышкой была зажата стопка газет.
— Ну, а вот и мы, Андерсен! Вот «Летучая почта» и «Новости литературы»! — воскликнул Питер, усаживаясь поближе к камину.
— С чего начнем? С Хейберга или Мюллера?
Ханс Кристиан так сильно дрожал, что его ботинки оказались под угрозой попасть в камин. Он поглубже вдавил свое тело в кресло, словно пытаясь стать маленьким и незаметным. Хейберг и Мюллер задавали тон в литературной критике в Дании! Если их слова были похвальными, то автор мог рассчитывать на успех. Если нет…
— Пожалуйста, Питер, начнем с Хейберга, — предложила мадам Вульф. — Не стоит читать всю статью. Просто скажи нам, что он думает.
Генриетта опустилась на подушечку рядом с Питером, и они оба склонили свои головы над судьбоносными строками.
Ханс Кристиан закрыл глаза. Ему казалось, что сейчас он, испуганный и лишенный сил, плывет на хрупком плоту в незнакомых водах. Если бы в этот момент он мог умереть, то сделал бы это с огромной радостью.
— Ханс Кристиан, ему понравилось! — воскликнула Генриетта, просмотревшая колонку быстрее своего брата. — О, это прекрасно! Он хвалит твою книгу, он говорит…
Но Ханс, как укушенный, уже вскочил с кресла и буквально рухнул на пол рядом с Питером.
— Где? Дай посмотреть! Я должен сам прочитать!
— Ты добился успеха, Ханс Кристиан! — заключила мадам Вульф. — Вряд ли может быть большая награда!
— Он говорит, что я преуспел в количестве, нежели в качестве. Но как он может думать так? — воскликнул Ханс. — Каждое слово обязательно и находится на своем месте!
— Но вот посмотри сюда, Ханс. Здесь он говорит, что эта книга является предвестником того, что в будущем появятся еще лучшие произведения! — сказала Генриетта, показывая на последний абзац. — Он согласен с тем, что ты поэт!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});