описали его так:
"Если у животного существуют сильные инстинктивные паттерны поведения в области обусловленной реакции, после продолжительной работы организм сместится в область инстинктивного поведения в ущерб обусловленному, даже если он этим задержит или вовсе предотвратит появление подкрепления. В самой возможно упрощённой форме это можно выразить следующим образом:
"Приобретённое поведение имеет склонность смещаться в направлении инстинктивного поведения" (
p. 684).
Явление инстинктивного дрейфа при желании можно обнаружить у всех видов. К примеру, обучить цыплят стоять спокойно, не двигая лапками, невозможно. Они будут непременно сучить ими, поскольку в природе они таким образом добывают из земли корм (червячков и т. д.). Или свинья… Бриленды пытались научить свинью поднимать в пасти деревянную монету и, как и енота, класть её в копилку, выполненную также в виде свиньи. Поначалу обучение проходило очень успешно, животное умело овладевало новым навыком, и пищевое подкрепление не заставляло себя ждать. Но после определённого числа обнадёживающих попыток вновь проявился инстинктивный дрейф: свинья стала всё хуже справляться с заданием, она уже не могла просто подобрать монету и отнести в копилку, а непременно принималась проделывать с ней лишние манипуляции — она то толкала её мордой вперёд, то словно пытался зарыть её рылом в землю. Иными словами, свинья также начинала демонстрировать пищедобывательный инстинкт (в природе именно рылом свиньи разрыхляют почву в поисках еды), и все её действия в итоге постепенно сводились именно к нему. Образование нового условного рефлекса в данной двигательной сфере становилось невозможным. Инстинкт препятствовал формированию нового навыка и с завидным упорством возвращал всё на круги своя.
Как резюмировали психологи: "инстинктивное смещение происходит, когда имеет место соревнование между поведением, имеющим биологическую основу, и приобретённой реакцией […] при многократном повторении ситуации, характеризующейся подобного рода соревнованием, организм склонен обращаться к поведению, имеющему биологическую, эволюционную основу" (Лефрансуа, 2003).
Инстинктивный дрейф — явление замечательное в том плане, что чётко демонстрирует один несомненный факт: если у вида есть какой-либо инстинкт, то вид в своём поведении никак не может выйти за его пределы. А ведь эволюционные психологи хотят уверить нас как раз в обратном. Они говорят, что человеческий вид каким-то фантастическим образом подавляет свои "инстинкты" и благодаря этому сформировал свои цивилизацию и культуру, которые встали в оппозицию к его же инстинктам. Но явление инстинктивного дрейфа нам показывает, что этого не может быть. Именно приобретённое поведение смещается в сторону инстинктивных реакций, а не наоборот. И чем больше попыток особь совершает в овладении новым поведением, тем стабильнее она "скатывается" к поведению инстинктивному.
У человека же всё с точностью до наоборот — чем активнее он осваивает новый навык, тем лучше тот усваивается. Число повторений ведёт исключительно к улучшению действия, и никаких инстинктивных смещений в помине не наблюдается. И, судя по всему, что мы знаем об антропоидах на данный момент, инстинктивный дрейф отсутствует не только у человека, но уже и у прочих высших обезьян — у шимпанзе, горилл, орангутанов и гиббонов. Отсутствие инстинктивного дрейфа у человека и остальных высших обезьян говорит лишь о том, что у них нет биологически значимого поведения, смещение к которому могло бы происходить — у них нет инстинктов.
Человеческая цивилизация, человеческие общество и культура — сами по себя ярчайшие свидетельства того, что у человека нет животных инстинктов. Инстинкт — это стагнация. Это законсервированное в тысячелетиях конкретное поведение при возникновении конкретных стимулов. Имея такой биологический груз, всякое движение вперёд, всякое развитие сделались бы невозможными. И явление инстинктивного дрейфа выступает здесь хорошим наглядным пособием. Именно отсутствие каких бы то ни было инстинктов открывает перед видом возможности безграничного научения, что мы и наблюдаем у человека. Человек — единственный биологический вид, в ходе эволюции избавившийся от врождённых, заданных генетически образцов поведения. Человек — единственный биологический вид, который может научиться всему, освоить любой навык, поскольку не подвержен инстинктивному смещению.
5.2. Быстро меняющаяся среда
Почему в ходе эволюции вида человек должен был избавиться от инстинктов и под действием каких факторов это произошло? Давайте рассмотрим эту проблему, но только максимально сжато.
Итак, согласно общепризнанной в научном мире теории, которая с каждым годом только обрастает новыми фактами, несколько миллионов лет назад колыбель человечества находилась в Африке. Тогда на территории континента среди обширных тропических лесов обитали самые разнообразные приматы, включая больших и малых обезьян. В результате ряда геологических и климатических изменений произошли перемены и в жизни приматов. В частности в связи с быстрым сокращением лесов в результате наступившего ледникового периода часть обезьян стала адаптироваться к существованию в условиях открытой местности — саванн.
Советский зоопсихолог К. Фабри, ссылаясь на Нестурха, (Фабри, 2003, с. 381) предполагает, что в такой изменившейся ситуации преимущество могли получить те виды приматов, которые прежде перемещались среди деревьев посредством круриации. Круриация — это такой вид перемещения по деревьям, в котором активно участвуют лишь ноги примата, а руки же играют вспомогательную функцию, когда способствуют либо балансированию при ходьбе, либо иногда держаться за верхние ветви. Таким образом, при круриации наиболее активно используются именно ноги, в отличие от перемещения путём брахиации, при которой приматы передвигаются по деревьям преимущественно с помощью рук, раскачиваясь на них (как гиббоны, к примеру). Что интересно, детальное изучение костей рук австралопитека афарского показывает, что этот примат не был брахиатором (Зубов, 2004, с. 102), что, в свою очередь, придаёт веса предположению Нестурха и Фабри.
В итоге приматы-круриаторы оказались просто наиболее приспособленными к жизни в условиях возникших саванн, поскольку лучше брахиаторов владели перемещением на двух ногах. В этих условиях невероятно выгодной оказалась способность стоять только на задних конечностях, так как давала возможность, занимая вертикальное положение, смотреть существенно вдаль в поисках как пищи, так и всяких хищников, и, конечно, активно применять различные естественные орудия, поскольку обе руки оказались свободными.
Так сказалось прямохождение приматов в развитии на эволюционном пути к человеку. За сотни тысяч лет приматы всё активнее осваивали открытые равнины, делаясь всё менее зависимыми от лесов. Главным же преимуществом вертикального положения тела оказалось высвобождение из процесса ходьбы второй пары лап, которую стало возможно использовать для манипулирования предметами. Иными словами, переход к прямохождению привёл к возникновению собственно рук. Это, в свою очередь, сделало возможным такой важный шаг в антропогенезе, как овладение орудийной деятельностью. Французский антрополог Леруа-Гуран, оценивая прямохождение нового вида приматов, заметил, что в результате этого процесса для деятельности высвободились не только руки, но и морда (Leroi-Gourhan, 1964). Когда первые предки человека встали на две